России нужна сильная националистическая партия. Которая будет способна защищать интересы русских – государствообразующей нации. И тем самым такая партия будет защищать целостность России. В газете «Наше время» – лидер Движения против нелегальной иммиграции Александр БЕЛОВ.



- В этом году у Движения против нелегальной иммиграции маленькая дата – пять лет деятельности. И за столь недолгий срок ДПНИ развилось весьма стремительно…
- Отделения есть во всех населённых преимущественно русскими регионах, за исключением разве что Крайнего Севера. А так практически в каждом крупном городе, в каждом субъекте федерации работают отделения ДПНИ.

Но, что касается стремительности, можно было ожидать и большего роста, возможно, в геометрической прогрессии. Если бы только не было реального противодействия административного аппарата, который видит какую-то опасность в том, что что-то развивается независимо, без их ведома.

- У ДПНИ есть отделения в национальных республиках – Башкирии, Татарии, Туве.
- В Башкирии, Татарии не так мало русских, как может показаться на первый взгляд. В Башкирии это примерно третья часть населения. А Казань – вовсе русский город, где нас большинство.

- Но активисты ДПНИ – это именно этнические русские?

- Как правило, да. Но, к примеру, в Туве встречаются и этнические тувинцы.

А наиболее близка наша идеология финно-угорским народам – карелам, коми, мордве. Кстати, в Коми нашу организацию определённое время возглавлял Юрий Екишев, по национальности коми, писатель – фактически единственный писатель, который в наше время пишет на языке коми.

На Кавказе сложнее. Скажем, в ДПНИ однажды обратились аварцы. Я был несколько удивлён, спрашиваю: а какие у вас в Дагестане возникли проблемы? Они отвечают: чеченцы очень богатые стали, приезжают, всё скупают, нас вытесняют, из Азербайджана, Армении тоже на наши земли переселяются.

Однако и сами аварцы в этом смысле не менее активны. Они в настоящее время осваивают равнинную часть Дагестана, и там также происходят стычки с местным населением.

Хотя тенденция такая – обращение в ДПНИ коренного населения, терпящего неприятности от пришлых, – может иметь место.



Мы – не ПТУшники



- То есть ДПНИ нельзя назвать строго русской организацией?

- ДПНИ – преимущественно русское движение.

Но ведь и Россию можно назвать – если руководствоваться нормами ООН – вовсе не федерацией, а унитарным, национальным государством русского народа с наличием национальных меньшинств.

Классический пример федерации, где можно говорить о многонациональном государстве, – это Малайзия. Да и то там вся власть принадлежит малайцам, хотя их в стране меньшинство.

Индонезия – тоже пример многонационального государства. Но уж никак не Россия.

- А активист ДПНИ – он кто? Вряд ли Движение это молодёжная группировка…

- Основной костяк Движения составляют люди от 25 до 35 лет. Тем не менее, встречаются и ветераны Великой Отечественной.

Хотя нас, русских националистов, представляют людьми из неблагополучных семей с окраин Москвы и, скорее всего, учащимися в ПТУ.

По анкетным же данным, портрет соратника ДПНИ – 25-30 лет, либо учится, либо окончил вуз – один, а то и два – как правило, работает менеджером среднего звена, в журналистике, в медицине. И это горожанин – сельских жителей очень мало.

Вообще, у нас село, где живет до 40% населения страны, не активно, выключено и из информационной, и из политической жизни.

Но у села большой потенциал, который в ближайшее время по понятным причинам – снижение производства, отсутствие приемлемой для жизни инфраструктуры – окажется в городе.

- ДПНИ проводит марши, собирает подписи… Насколько такая деятельность эффективна?
- Первый «Русский марш», который состоялся в 2005 году, показал русским людям и в целом обществу, что идеология Движения имеет реальную популярность и представляет реальную силу.

До первого марша наши сторонники думали: нас мало, мы больше трёхсот человек собрать не можем. Мол, нас мало, мы больше трёхсот человек собрать не можем. Но на «Русский марш» только в Москве вышло несколько тысяч соратников. И это вселило надежду.

На самом деле, если государство не укрепляет в обществе уверенность в завтрашнем дне, то общество деградирует – количество самоубийств в стране растёт именно из-за этого. Поэтому надо давать людям осознание того, что они не одиноки, что у них есть будущее.

Что касается сбора подписей – основная задача этого вида деятельности не столько в автографах граждан, сколько в общении, в выявлении людей, с которыми впоследствии проводится работа, которые становятся, в том числе, и активистами организации.

В общем же, деятельность ДПНИ условно делится на три направления.

Первое – это направление информационное, а отнюдь не уличное. Пожалуй, мы первыми в стране стали собирать и анализировать сведения о той негативной роли, которую играют в нашей жизни иммигранты. Идёт постоянный мониторинг совершаемых преступлений, изучаются методы борьбы с нелегальной иммиграцией в ряде субъектов федерации, где это более-менее удаётся, и за рубежом. Такова основная задача информационной группы ДПНИ.

Впоследствии эти данные передаются через наших депутатов и вносятся какие-то предложения в Думу. Хотя депутатов, которые с нами сотрудничают, не так уж и много…

- А почему? Боятся?
- Это специфика современной Думы, в которой большинство депутатов вообще никакой идеологии не разделяют, в парламент попали случайно, радуются уже тому, что у них есть мандаты, и поэтому никаких активных телодвижений не предпринимают.

И только единицы, для которых работа с нами – принципиальный момент, и им не важно даже, попадут ли они в следующую Думу, готовы к сотрудничеству и делают то, что считают нужным. С помощью таких людей нам и удавалось некоторые вещи остановить или, наоборот, реализовать…

Второе направление нашей деятельности – это непосредственная помощь коренным жителям в конкретных случаях.

- Помощь юридическая или физическая?

- И юридическая, и физическая. Элементарные вещи – у человека есть решение суда, по которому его квартиру, в которую заселились граждане Грузии, надо освободить. Но её не освобождают, а участковые обычно не предпринимают мер. Приходится привлекать своих людей – так как тут же появляются родственники незаконных жильцов. И если бы хозяин квартиры противостоял им в одиночку, он мог бы пострадать.

- А часто граждане обращаются в ДПНИ?
- Да, часто, но иногда уже поздно.

«Караул! Мою маму кинули на квартиру!». Ну и теперь что? Надо чаще маму посещать, интересоваться, чем пожилой человек занимается.



Как в фильме ужасов…



- ДПНИ пять лет. Количество обращений растёт?

- Растёт. Хотя, к сожалению, у нас нет даже тех полномочий, какие есть у народной дружины. И потому приходится постоянно думать, как бы после такой помощи самим не пострадать.

Но в большинстве случаев помощь ДПНИ – это, конечно, юридическая помощь. Только в Москве с нами сотрудничает примерно 20 адвокатов.

Так же работает и служба общественного контроля по выявлению мест проживания нелегальных иммигрантов. Обычно граждане звонят нам и просят провести проверку. На место выезжает человек, смотрит. Если информация подтверждается, составляется акт, соседи его подписывают, ставится в известность местный участковый. А чтобы делу придавалось большее внимания, всё реализуется через депутатский запрос.

Из последних крупных успехов следует назвать выселение из подмосковного села Остров целого общежития нелегальных иммигрантов – несколько сотен человек. Но опять же, к сожалению, это было сделано только после того, как одним из проживавших в этом общежитии нелегалом был убит местный житель.

- Как люди выходят на ДПНИ? Случайным образом или налажены какие-то контакты?
- Основной способ – связаться с нами через сайт. Важную роль играют листовки. В регионе, где нет ещё какой-нибудь структуры ДПНИ, появляется человек и проводит расклейку листовок, где указываются контактные телефоны.

Выходит бюллетень «Дозор», в котором рассказывается, чем мы занимаемся. И граждане, соответственно, имеют возможность с нами познакомиться.

А сейчас наибольшее число обращений так происходит: кто-то кому-то сказал – и люди с нами связываются.

И третье направление деятельности ДПНИ – проведение массовых акций. Здесь основная задача – побудить власти к каким-либо действиям в интересах местных жителей.

Наиболее громкие акции – это народные сходы, в частности, кондопожский сход.

- В Венёве не так давно был сход (горожане открыто возмутились после того, как группа армян жестоко избила двух русских. – Прим. ред.)…

- На этом случае следует остановиться особо. Сразу после схода местные власти надавили на местных жителей, чтобы те ни в коем случае не устраивали акций протеста, пригрозили им, чтобы с нами никто не общался, чтобы из Венёва не уходила никакая информация. Прямо как в американском фильме ужасов – где никто не должен знать, что происходит в городе, где люди друг друга едят.

Но ведь обращали же внимание тех же чиновников на то, что складывается нездоровая ситуация, что поселившиеся в Венёве армяне получили российские паспорта в одних и тех же паспортных столах, в основном в Ульяновской области, что надо бы их проверить и так далее.

И вот сначала иммигранты до полусмерти избили нескольких русских, не прошло и месяца с того первого случая, как избили милиционера – сейчас он в коме. И это всё те же самые товарищи из армянской диаспоры.

Но местные власти боятся правды. Я предполагаю, боятся, скорее всего, что кто-нибудь из центра узнает, накажет, уволит.

И эта тенденция проявляется отчётливо – местные власти стараются любую информацию о неспокойной атмосфере в своём регионе скрыть.

А скрыть невозможно. Потому что в таких маленьких городах, в регионах всё как на ладони, все друг друга знают. И если в Москве или другом мегаполисе можно затеряться, то там люди знают каждого человека в городе, кто что из себя представляет, кто чем занимается, кто кому платит, кто у кого чего украл, кто что отнял. И в этих регионах особенно болезненно воспринимают, когда вдруг приезжают организованные группы инородцев, допустим, 50-100 человек, скупают недвижимость и начинают активно внедряться, бесцеремонно раздвигать себе дорогу.

Плюс к этому – неадекватное поведение приезжих. Как правило, это мужчины активного возраста. Естественно, возникают проблемы на дискотеках и так далее. У приезжих присутствует такое желание – поставить себя хозяином. Отсюда вызывающее поведение, абсолютно неприемлемое для местного уклада, грубое по отношению к коренным жителям. Понятна и радикальная реакция местных жителей на такое поведение – не всегда его можно терпеть до бесконечности.

Как и произошло всё в городе Венёве или Кондопоге.



На суд с ножом



- Кондопога – слишком громкое событие, чтобы оно не попало на федеральные каналы…

- В том-то и дело, что если бы мы там не оказались сразу после беспорядков, ничего бы и не попало на федеральные каналы. Потому что в момент, когда убили местных жителей, когда начались первые массовые беспорядки, федеральные-то каналы промолчали. И это обстоятельство привело горожан в ещё больше негодование – оказывается, у них там пьяная драка произошла, непонятно, кто погиб, непонятно, кто виноват, и всё спокойно.

Только наше присутствие, только то, что удалось отснять и передать российским и зарубежным информационным агентствам картинку, позволило вскрыть проблему на федеральном уровне.

И то – ситуация в Кондопоге по-прежнему во многом подвержена мифологизации. Миф государства выглядит так: пьяные уголовники подрались в клубе с чеченцами, в результате чего кто-то погиб, а злые экстремисты воспользовались этим, собрали митинг и призвали людей к расправе над приезжими.

В связи с этим, расскажу, как было на самом деле. Кстати, причиной конфликта были как раз нелегальные иммигранты, которые уже даже депортированы из России в Азербайджан.

За 20 минут до закрытия клуба – в котором как раз и работал 21-летний Гусейнов, плохо понимавший по-русски и не знавший местную специфику – приходят местные жители. Они всего лишь хотели купить водки. Не сидеть в баре, а просто купить немного водки, поскольку у них было простое человеческое горе: умер товарищ.

Гусейнов водки им налил, но продать не продал — потребовал ещё 50 рублей за вход. Ребята вполне резонно заметили ему, что не собираются рассиживаться. Им нужно было немного водки, помянуть товарища.

Гусейнов по-русски понимает плохо, поэтому начинает требовать деньги за вход уже в более грубой форме. Потом переходит на низшие формы русской лексики. Видимо, чтобы показать свою непреклонность.

Местные жители намекают, что есть определённая грань, которую переходить не стоит, но Гусейнова уже, как говорится, «понесло». В результате после одного-единственного удара оскорблённого в лучших чувствах местного жителя, Гусейнов, несмотря на всю свою дерзость и кавказский темперамент, падает за барную стойку.

Тут бы всё и кончилось, тем более что к автору удара, фамилия его Мозгалёв, подходит другой местный житель, по фамилии Плиев (он наполовину осетин, но вырос в нашей среде и воспринимает себя русским), говорит: «Пойдём, не надо драться».

Но в этот момент Гусейнов поднимается, берёт бутылку и пытается сзади ударить Мозгалёва по голове. Мозгалёв уклоняется и по голове получает миротворец Плиев, который подошёл, чтобы разнять драку. Думаю, что нет ничего странного в том, что после этого Плиев пару раз пнул Гусейнова. Ну а дальше конфликт на пустом месте начал развиваться по нарастающей. Нелегальный иммигрант, работающий администратором, хватает Мозгалёва за грудки и кричит тому, что он отсюда не уйдёт и за всё ответит. Все уже говорят на повышенных тонах и выходят на улицу. А там к ним подходит некто Садыгов и говорит: «Вы что, русские свиньи, офигели? Мы сейчас вас заставим нас уважать». Это цитата, все эти слова зафиксированы в следственных и судебных документах.

С этими словами Садыгов накидывается на Мозгалёва. Они сцепляются, падают вместе, их растаскивают. Появляется директор заведения, просит: не надо драки, я вас хочу угостить, давайте поднимемся ко мне, пообщаемся...

В этот момент конфликт ещё раз мог закончиться.

Но пока директор хочет всех помирить, Садыгов отзванивает чеченцам. Те на двух машинах с битами, с арматурой, холодным оружием подъезжают и начинают – поскольку они не знали, кто зачинщик, кто участник – колошматить всех русских. Вот так погибли люди…

Я посмотрел практически все материалы этого дела – по нему опрошено более 150 свидетелей – и что меня поразило.

Во-первых, абсолютное отсутствие раскаяния у людей, совершивших множественное убийство.

Во-вторых, поведение на суде их родственников. Они запугивают свидетелей – прямо на суде достают нож, говорят: ещё раз придёшь, у тебя будут проблемы.

Это всё сказки, что бедные запуганные чеченцы были чуть ли не выгнаны местными жителями из города. Это всё сказки, похоже, для Евросоюза, чтобы легче визы в Финляндию получать было.

Да, обвиняемые в убийствах, избиениях и хулиганстве чеченцы, скорее всего, будут осуждены. Но что мне и всем местным жителям не нравится в обвинительном заключении, так это то, что там отсутствует квалифицирующий признак – 282 статья. Хотя я на сто процентов уверен, что если бы дело велось по нападению русских на чеченцев, то любые так называемые унизительные слова шли бы как «разжигание».

А здесь в материалах дела пишется: чеченцы выкрикивали в адрес местных жителей оскорбления и унизительные слова. При этом не расшифровывается, что это за слова…

Вот если идёт драка, вы позволяете себе говорить такие вещи, как «Во имя Господа Иисуса Христа, давай я отрежу тебе ухо»? Выкрик «Аллах Акбар» во время убийства, тем более не мусульманина, означает, что люди совершают преступление, сопровождающееся разжиганием, по крайней мере, религиозной розни. И именно такие «выкрики» позволяли себе чеченцы. Всё зафиксировано в показаниях. Но это обстоятельство из кондопожского дела уводится, чтобы за конфликтом не признали характер межнационального.



Первый шаг к развалу



- ДПНИ пользуется поддержкой среди населения. Можно оценочно сказать – сколько у Движения сторонников?
- Здесь проще говорить об активистах. В структуре Движения сейчас около 10 тысяч человек. Это при том, что со стороны административных органов на нас оказывается серьёзное давление: вызывают активистов и предлагают им, мягко сказать, не участвовать в деятельности ДПНИ.

Причём это давление приобретает самые уродливые формы. К примеру, накануне годовщины кондопожских событий в самой Кондопоге руководителя нашего отделения Сергея Иванова похитили люди в милицейской форме с автоматами, увезли в лес, избили его, требовали дать какие-то показания. Выпытывали, знает ли он, когда я могу приехать в Карелию и так далее.

И почти то же самое произошло в городе Энгельс. Но если в Карелии люди хотя бы скрывали свои лица под маской, то в Энгельсе к нашему активисту просто подъехал джип, вышли два человека в милицейской форме, три – в штатском. В штатском были чеченцы, одного звали Асланбек – так к нему обращались остальные. Наш соратник неоднократно служил в Чечне и потому может сказать, что люди в штатском разговаривали именно на чеченском. Его увезли в лес, сказали: ты листовки ДПНИ клеишь, ты это дело заканчивай. Когда он пытался оказать сопротивление, милиционеры угрожали применить оружие. Парня более получаса избивали пластмассовыми бутылками с водой — это такой подлый метод, после подобного избиения синяков практически не остаётся, а внутренние органы могут быть серьёзно повреждены.

В одно и то же время, в разных регионах творятся такие дикие вещи, – это наводит на определённые мысли.

Сложно быть активистом ДПНИ и не терпеть определённых лишений. Ты можешь быть уволен с работы – и такие случаи уже были, обычно в отношении набирающих популярность лидеров. Можно перечислить регионы, где это происходило: Нижний Новгород, Якутия, Новосибирск, Омск, Москва, некоторые города Московской области.

С точки зрения государства кажется, что загасить конфликт или не допустить выхода информации – это самое важное. Важно, чтобы всё было тихо и гладко. Но это самообман. Достаточно проанализировать картину, частоту преступлений, совершаемых этническими преступными группировками в частности, и иммигрантами в целом. Проанализировать частоту ответных действий местных жителей. Если сейчас не обращать на это внимание, то затем процесс нельзя будет остановить.

Есть объективные вещи. Говорят, что у нас межнациональный мир на Северном Кавказе. Но почему тогда славянское население уезжает, как говорят на Юге России, «за Дон»? Если всё так хорошо, в чём причина массового оттока жителей? Во всех кавказских национальных республиках резко сократилась численность русских. И не потому, что они вымерли, а потому, что они уезжают.

Если ничего государство в ответ не предложит, то вот он, первый шаг к развалу Российской Федерации. Единственным объединяющим фактором в России является государствообразующий народ, русский. Там, где его нет, там не действует государство.

Это сейчас государство пока может позволить себе 10% бюджета отправлять на содержание Чечни. И Чечня спокойна. А если не хватит денег в бюджете? Как она себя поведёт? Где тот самый сдерживающий фактор? Ведь цари не дураки были: когда новую территорию осваивали, сначала казаки, затем крестьянское население там обязательно заселялось.

Вообще, что меня больше волнует в развитии нашей страны – это отсутствие стратегического планирования на долгий промежуток времени, хотя бы на 50 лет. Тенденции же можно просчитать.



Русифицировать Кавказ



- А выход какой?

- Что делать? Во-первых, прекратить бояться собственного народа. Не надо пугаться того, что люди самостоятельно что-то организовывают и пытаются участвовать в политике. Нельзя наивно полагать, что если в стране вся оппозиция контролируется, то это хорошо и приведёт к положительному результату.

Это невозможно – ни с чем и ни с кем не сверять свои поступки. Якобы всё, что бы ты ни сделал, всё хорошо получается. Но не бывает таких гениальных людей, которые совсем не совершают ошибок. Поэтому при главе государства всегда были люди, которые могли позволить себе сказать – ты делаешь неправильно. Сейчас таких людей нет.

Я считаю, что здесь не вина Путина, а то, что окружение усиленно создаёт культ личности.

- Может, даже не культ личности, а культ стабильности?

- С одной стороны, да. Но с другой стороны… Я сейчас расскажу одну историю. Путин, я уверен, об этом и не знает.

В одном городе Московской области людей не из нашей организации, но тоже националистов, задерживают, запугивают, а потом говорят: ладно, теперь, чтобы подтвердить, что мы с вами провели профилактическую беседу, вы должны нам дать расписку, что любите президента Владимира Владимировича Путина.

Это какой-то абсурд. Подобные действия дискредитирует саму власть.

Поэтому, безусловно, националистический фактор должен присутствовать в политике, его не надо бояться. Лишь сильную Россию, сильных русских уважают, и лишь с сильными считаются. Этому вся наша тысячелетняя история учит. Как только мы свои права пытаемся подвинуть в интересах кого-то, то все воспринимают это как слабость и отхватывают от нас столько, сколько смогут.

Я уверен, что даже Северный Кавказ необходимо не просто русифицировать, а проводить эту политику чуть ли не насильственно. Потому что информационный вакуум заполняется очень быстро. Даже лояльные российской власти народы – адыгейцы, кабардинцы, черкесы – скоро будут на сто процентов уверены, что русские уничтожили 7 миллионов их предков, что лишили их государственности, что депортировали их. И если государство им не будет преподносить своей версии истории, то, мягко сказать, это будут не совсем граждане России – это будут граждане, уверенные в том, что это государство является их врагом и что они должны по максимуму сделать ему плохо.

Но ни в учебниках, ни в печати не ведётся разъяснительной работы. А там, где не работает пророссийская идеология, там начинают работать ваххабиты, пантуркисты, которые сейчас вкладывают в регион очень большие деньги. И понятно, что для русских жителей в этой ситуации ничего другого, кроме как бежать «за Дон», не остаётся.



Клановые отношения опасны



- Кавказ – он потерян для нас? Что там сейчас нужно делать – опять замирять, деньги вкачивать, поселенцев возвращать…

- Просто так туда не вернёшь поселенцев. Но если преференции и должны быть оказаны, то именно им. Деньги же нужно прекратить вкачивать, потому что деньги уже не работают. Для примера – идёт по линии МВД финансирование местных отделов в Ростове и Ингушетии. На одно раскрытое преступление выделяется в Ростове 100 тысяч рублей, в Ингушетии – миллион. Получается, что чем меньше денег даёшь, тем больше преступлений раскрывается.

С одной стороны, там говорят о безработице. С другой – абсолютно непонятное явление: если вы в чеченских, ингушских сёлах побываете, посмотрите, какие там дома, то не поймёте, как безработные люди могут заиметь такую собственность. Там работают другие механизмы. Их, безусловно, надо изучать.

Мне кажется, что хорошим шагом было бы лишение в Российской Федерации любых национальных территорий – уравнять всех в правах. Если у русских нет своей республики, то зачем они должны быть у других? Национальный статус должен исчезнуть. Вместо республик – территориальное деление, как это было в Российской империи.

- А, как вариант, создание национальной Русской республики – ведь в Советском Союзе была РСФСР?

- Во-первых, это в принципе невозможно. Потому что начнутся вопросы – кому куда. Вот Коми – национальная республика, но коми там проживает 150 тысяч, остальные – русские. В Адыгее – только 20% адыгов. И то же касается большинства национальных образований.

В ряде стран существует пропорциональное представительство в органах власти. Даже в Алжире, где берберов меньшинство, министр обороны – обязательно бербер. Это позволяет поддерживать определённый баланс.

Но что происходит в республиках Северного Кавказа? Тотальное вытеснение славян из руководства. Идёт захват прокуратуры, милиции, ФСБ и всех внутренних административных органов. Естественно, государство, находящееся под управлением двух-трёх кланов, оказывает преференции исключительно своим. В этой ситуации развиваться нормально невозможно.

Поэтому необходимо лишить национальные республики статуса, и даже можно в законе не прописывать, но рекомендовать в таких регионах на руководящие должности именно людей славянского происхождения.

Кстати, в советское время так и было. Допустим, руководитель республики – местной национальности, его заместитель обязательно русский. В Чечне, вы помните, как последнего премьера убрали – он заболел, а потом испугался возвращаться в республику.

Но, что касается Чечни, Ингушетии – здесь уже боржоми пить поздно. В ближайшее время туда точно никто не поедет. Что необходимо сделать в этой ситуации? Во-первых, местное население нужно приобщать к общеевропейской культуре – рассказывать, что хорошо, что плохо.

Во-вторых – дать ему максимум образования. Ведь отсутствие нормального образования приводит к неправильным жизненным установкам.

И третье – если не будут разрушены тейповые, клановые отношения, то люди, воспитываемые в чеченских сёлах, не будут пригодны для жизни в обычном обществе. Просто потому, что там культивируются совсем другие стереотипы поведения.

Особо хочу подчеркнуть – и это предложение также может показаться необычным – молодёжь, которая выросла в Чеченской республике в период правления Джохара Дудаева, Масхадова, должна быть ограничена в возможности свободного выезда из республики.

Все знают – человек, пришедший с войны, не всегда адекватно себя ведёт. Человек, который вырос во время войны, вырос, скорее всего, с нарушенным восприятием мира, он нуждается в реабилитации. И естественно, что если группа таких молодых людей отправляется в другой регион, то в этом регионе будут неприятности.

- Неприятности периодически происходят. И не только в Москве. Но информация о них практически никакого освещения в СМИ не получает.

- Мы периодически даём эту информацию. Вот классический пример – в торговом центре на Тишинке охранник попытался не пустить выйти через служебный вход чеченскую семью, и молодой глава семьи нанёс ему ножевые ранения. Нападавшего удалось задержать – у него казались водительские права – и уже собирались привлечь к уголовной ответственности, но в этот момент из Чечни приходит его свидетельство о рождении, по которому выходит, что он ещё несовершеннолетний.

- С семьёй, с ножом, с правами…

- А права, говорит, купил, так получилось.

- Охранник выжил?
- Да, выжил. А у охранного агентства, уже не в рамках уголовного дела, начались неприятности. На него стали давить¸ но пока люди держатся.

Вот такая ситуация. Мы в этом плане лишены возможности иметь такую поддержку, какую имеет фактически каждый чеченец вне Чеченской республики. Он всегда знает, что у него есть своя республика, которая окажет содействие, неважно, виноват ты или нет. Сидеть он будет там, а значит, будут и послабления и всё остальное.

И это может быть заразительно. Если кому-то позволено, то почему бы и не нам? Ингушам, может, тоже хочется? И начинается – там учительница взорвалась, тут застрелили кого-то.



«Слава России» и «Хайль Гитлер» - не одно и то же



- Получается, русские пособничают тем же чеченцам и избивают активистов ДПНИ. Таким русским должно быть стыдно, но им почему-то не стыдно.

- Простой пример. С сотрудниками правоохранительных органов проводят психологическую работу, и людям – я читал, что получают сотрудники ФСБ, – при работе с ДПНИ дают бумажку. В бумажке написано: Белов – злой еврей, который получает деньги от Березовского и Пентагона с целью дестабилизации и развала России. И поскольку оснований не доверять руководству у рядовых сотрудников ФСБ нет, то они и ведут себя так.

- Ну, то, что Белов – еврей, это известная история. Фамилия Поткин постоянно везде всплывает…

- Она может сколько угодно всплывать, но это – одна из самых старых русских фамилий. А псевдоним «Белов» был взят в начале деятельности ДПНИ, когда мы работали инкогнито. Тогда я уже был известен как Александр Поткин, поскольку общался с прессой как пресс-секретарь Дмитрия Васильева. Поэтому был выбран псевдоним, и некоторое время пресса была уверена, что это новое лицо.

А вообще, нет, наверное, ни одного русского националиста, которого бы не упрекнули в том, что он еврей, или сотрудник КГБ, или ЦРУ.

Те же, кто меня знает, знают меня с 90-го года, с которого я, так или иначе, в патриотическом движении.

- С 90-го года…

- В 90-м году я попал в «Память».

- Вам 14 лет было. Обычно у детей в таком возрасте другие приоритеты.
- Это было интересное время. Перестройка, новая информация. А я любил историю, книжки всякие. И попадались такие книжки, в которых говорилось, что когда ругают царя, Россию до 1917 года – это всё немножко не так. С четвёртого класса у меня на обложке дневника был ксерокопированный портрет императора Николая II, национальный флаг красно-сине-белый – тогда я был уверен, что такой желательно иметь. Что, естественно, вызывало определённую реакцию учителей. Я стал первым, кто в школе портрет Ленина снял. В общем, был политически активен.

И потом, на меня очень сильно повлияло Тысячелетие крещения Руси. Я ещё не был крещёным, но посетил несколько церквей, взял религиозную литературу и сделал для себя определённые выводы.

А потом я узнал, что есть «Память» – по телевизору услышал.

- Покойный Васильев – каким человеком он был?

- Очень сложным. С одной стороны, это было связано с его характером. С другой, с его болезнью, которая его с 90-го года терзала. Я уверен, что его сознательно заразили золотистым стафилококком – ввели такую дозу, при которой у человека начинаются проблемы с лимфосистемой.

Если бы он не был физически крепким, то наверняка ушёл бы очень быстро. Но фактически ещё 12 лет после этого заражения он действовал.

А у меня была с ним договорённость, что при его жизни я не занимаюсь собственными проектами. И когда люди, которые первыми начали действовать в рамках ДПНИ, предложили мне общение со СМИ, я делал это как Белов, а не Поткин, не в последнюю очередь из-за того самого обещания …

Васильев человек был искренний, невероятной доброты. Иногда меня приводило это в возмущение – у него само не хватает на какие-то элементарные человеческие потребности, но, тем не менее, он отправляет деньги какому-нибудь художнику или русской семье, вернувшейся в Россию.

В общем, он безотказный был. И крайне идеалистического представления о жизни. С одной стороны, это положительное свойство, с другой – так очень тяжело существовать.

За что я ему благодарен? Это первый учитель. Не только мой – сотни людей могут назвать его своим учителем. Он привил мне определённый взгляд на русскую культуру, на русскую историю. И процесс воспитания происходил не принудительно, а ты видишь человека, как он живёт, как он поступает, какую музыку слушает, с какими людьми общается – и из этого формируется твоё мировоззрение. И я благодарен, что жизнь позволила мне оказаться рядом с этим человеком.

- Возвращаясь к теме появления в России сильной националистической партии – на каких условиях она может появиться?

- Одно из ключевых условий – не играть по чужим правилам. Постоянно русским националистам предлагалось успеть к выборам или к каким-то срокам. Это не нужно. Никаких одноразовых проектов.

Построение партии должно происходить так, как строится организм – расти постепенно. Сейчас мы приняли участие в строительстве «Великой России». И я хочу сказать, что сейчас мне понятно, каким образом делается партия в соответствии с законодательством.

Но чем всё-таки отличается «Великая Россия» от той националистической партии, которая должна быть в идеале? Вот приходят к партийцу домой и спрашивают: ты состоишь в партии? Он говорит: да. Ты знаешь, что тебе взносы придётся платить? Он отвечает: да. Ты знаешь, у тебя могут быть неприятности? Да.

Вот это настоящая националистическая партия.

К сожалению, сейчас не так. Сейчас много людей, к которым пришли, сказали: слушай, ты что, состоишь, смотри, будут проблемы. И он: нет, не состою. Не тот человеческий материал для строительства партии.

Мы подойдём к этому через 2-3 года. Если будем действовать при тех ресурсах, которые есть сейчас. Чтобы в каждом регионе было 500 и более человек, которые ощущали себя настоящей партией. И будет реальная партия, которая сможет влиять на политику и субъектов федерации, и в целом страны.

Причём в данном случае не имеет значения, зарегистрирована она или нет. Просто для примера – в чём сила партии? Вот есть «Народная воля». Замечательные люди, но они не смогут вывести людей на улицы в количестве, необходимом для того, чтобы власть что-то поняла. Почему? Нет качественных солдат. А без них нет партии.

А «Русский марш»? Он это сделает.

- В СМИ «Русский марш» подаётся как некое мероприятие, на котором кричат «Хайль Гитлер»…

- Я уже устал ругаться, особенно с газетой «Коммерсант», на эту тему: ни на одном «Русском марше», ни один самый радикальный националист никогда не кричал «Хайль Гитлер». Может быть, для некоторых ангажированных журналистов «Слава России!» и «Хайль Гитлер» одно и тоже, но для нас – нет. Более того, ещё в 2005 году оргкомитет «Русского марша» принял специальное решение, согласно которому запрещается использовать любые «расходящиеся» с законом лозунги и символы.



ДПНИ в Госдуме



- Было много сказано о негативе со стороны власти. А есть люди в исполнительной, законодательной власти, которые помогают?
- Безусловно. Их очень много, но я последнее время боюсь называть какие-либо фамилии.

Даже в самой партии власти – неважно, как она называется, – есть определённое количество людей, которые думают абсолютно так же, как и мы. Но так получилось, что они в данный момент занимают там определённую должность и связаны обязательствами.

Как видите, ещё не преодолён определённый барьер. Мы должны подойти к ситуации, когда мы станем настолько сильны, что всё само собой завертится.

Большинство людей разделяет нашу идеологию, в этом нет никакого сомнения. Но они неуверенны, что мы настолько сильны, чтобы обеспечить их безопасность, чтобы обеспечить им уверенное и стабильное будущее. Но через 2-3 года мы сможем.

- Почему сейчас ни одна из партий¸ участвующих в избирательной гонке, не может предложить электорату вменяемый националистический лозунг? Опять же, боятся? Стесняются?
- В той или иной степени, националистическая карта будет разыграна. Уже разыгрывается.

Допустим, лозунг «Справедливой России» о необходимости увеличения численности населения – об этом всегда говорили националисты: мы вымираем, необходимо принять государственную программу воспроизводства населения. Партия «Народный союз» получила яркий националистический лозунг – «За русскую Россию!».

Но в чём здесь специфика – национализм не только идеология, но и определённый дух. На человека смотришь и знаешь – это националист, а вот это нет. Это можно почувствовать, это нельзя объяснить.

Вот Сергей Николаевич Бабурин – я к нему прекрасно отношусь и желаю ему удачи – но люди не верят в его потенциал. Почему? Потому что не верят в его самостоятельность. Они не уверены, что он пойдет до конца. Раньше он был бойцом, но сейчас – слишком много консультаций. Ну и нет драйва.

- А если предположить, что ДПНИ участвует в этих выборах…

- А мы уже участвуем.

- Нет, именно отдельной партией. Сколько голосов вы можете набрать?
- Здесь есть определённые нюансы. Самое главное – люди должны верить, что ты можешь победить. Это раз. Соответственно, если такое количество людей нашлось, то партии необходимо время на подготовку к выборам. Готовиться надо за год, как минимум, чтобы дойти до человека. Если партия не дошла до человека, её никто не услышит.

Реально настоящей красивой, яркой, независимой политики в России сейчас нет. И я уверен, что появление подобной силы – сильной националистической партии – на политической арене принесло бы результат не меньший, чем мы получили на муниципальных выборах в ряде регионов. Там доходило до 40%. Просто в Подмосковье в ряде регионов выставлялись наши кандидаты…

- Они заявляли о поддержке ДПНИ?

- Конечно. Они программу нашу знали. И конкурентом у них была «Единая Россия». И при всём её административном и финансовом ресурсе она получала 42%, а мы – 38%. Так было в Подольском районе. Приблизительно такая же ситуация была в Москве на выборах советников муниципального собрания. То же самое – 36% у нас против 40% у «Единой России». И это при колоссальном административном давлении.

Но таков реальный показатель поддержки населения.

- Ну а ещё через четыре года – у националистов может быть даже отдельная фракция в Госдуме?

- Через четыре года, я уверен, получится создать нормальную партийную структуру для участия в выборном процессе и не просто преодолеть семипроцентный барьер, а взять как минимум 20% и играть одну из ключевых ролей вообще в российской политике.

Это цель. Это так и есть.



СПРАВКА


Движение против нелегальной иммиграции основано 10 июля 2002 года, через несколько дней после ряда событий в российских городах. Катализатором создания ДПНИ стали столкновения коренных жителей Красноармейска и Новосибирска с обосновавшимися в этих городах иммигрантами.

Несколько инициативных групп граждан в населённых пунктах России начали формирование первых отделений Движения. Сегодня отделения ДПНИ действуют в 30 регионах России.

Общее руководство ДПНИ осуществляет Центральный Совет.

Как сказано в листовке ДПНИ, «Российское Движение против нелегальной иммиграции ставит перед собой цель любыми законными средствами добиваться:

- принятия максимально жестких мер по пресечению нелегальной иммиграции,

- создания в каждом регионе страны добровольных отрядов из коренных жителей и сотрудников МВД по борьбе с нелегальной иммиграцией,

- наложения ареста, изъятия незаконно приобретенной нелегальными иммигрантами собственности в пользу государства,

- запрещения любой постоянной коммерческой деятельности (особенно торговли), которую осуществляют нелегальные иммигранты на рынках,

- депортации всех нелегальных иммигрантов с территории России».



ДОСЬЕ



Александр Белов (по паспорту – Поткин). Координатор Центра общественных связей Движения Против Нелегальной Иммиграции.

Родился в 1976 году в Москве.

Окончил факультет защиты информации Российского государственного гуманитарного университета и юридический факультет Московского экстерного гуманитарного университета.

В 1990 году вступил в Национально-патриотический фронт «Память»; был адъютантом и пресс-секретарем председателя НПФ Дмитрия Васильева.

В 1996 году в отношении Белова было возбуждено уголовное дело по ст. 200 УК РСФСР («Самоуправство»). В 1997 году он был осужден по ч. 1 ст. 222 УК РФ («Незаконное хранение оружия») на год лишения свободы условно.

Летом 2003 года стал одним из заместителей председателя Межрегионального общественного объединения НПФ «Память».

В декабре 2003 года – доверенное лицо кандидата в депутаты Госдумы Бориса Федорова.

С января 2007 года – штатный помощник депутата Госдумы Андрея Савельева.

Владеет небольшим бизнесом.

Женат, воспитывает сына.