В среду комиссар движения «Наши» Георгий Овакимов, который в минувшие выходные обстрелял группу байкеров из клуба «Русские дороги», официально стал подозреваемым по уголовному делу о хулиганстве. Версия событий в изложении Овакимова была опубликована на сайте движения. Корреспондент «Газеты.Ru» расспросил о случившемся одного из участвовавших в стычке байкеров.
Нашим собеседником стал вице-президент мотоклуба «Русские дороги» Антон, в целях безопасности попросивший не называть его фамилию. Он проходит свидетелем по уголовному делу, которое было возбуждено отделом полиции по району Сокольники вскоре после произошедшей в ночь на 23 июня стычки. В ходе инцидента, случившегося на Третьем транспортном кольце (ТТК), Овакимов выстрелил в президента «Русских дорог» Романа Шаповалова, который в результате конфликта лишился одного глаза. По версии подозреваемого, произошло это случайно, а применить оружие он решил после того, как один из байкеров достал нож.
— Антон, расскажите о событиях той ночи. С чего все началось?
— Я и трое мотоциклистов, члены клуба «Русские дороги», возвращались с вечеринки дружественного клуба; это был третий час ночи. Ехали по ТТК, недалеко от Рижской эстакады. На эстакаде мы шли по снятому из-за ремонта дороги асфальту. Для мотоцикла это очень проблематичная трасса, поскольку асфальта нет, а у мотоцикла два колеса – если они попадут в разные колеи, это падение.
— Ехали быстро?
— Шли со скоростью около 80 км/ч — может, даже ближе к 60 км/ч. Неподалеку ехала белая BMW пятой серии со скоростью больше 100 км/ч: там асфальт новый уже положили. На его полосе появилось препятствие на дороге, ограждение или ремонтная машина, — он слишком поздно это заметил. Вместо того чтобы затормозить и сбросить скорость, он без включения поворотника стал перестраиваться в нашу полосу. Роман шел первым, поэтому он рисковал больше всех. Его выпихнуло на другую полосу, где были люки: при снятии асфальта они остаются и представляют собой огромную опасность для мотоцикла. Если бы у него было чуть меньше опыта, он бы упал. Второй мотоциклист, который ехал сзади, чуть не врезался в эту BMW — он резко оттормозился, а на таком покрытии замедляться очень опасно.
— Что было дальше?
— Когда мы вышли из туннеля, поравнялись с этой BMW и знаками показали — мол, ребят, вы что творите, головой думать надо...
— Что за знаки?
— Ну обычный жест, пальцем у виска покрутили. В ответ на это со стороны пассажира в BMW опустилось стекло и поступило предложение остановиться у обочины – разобраться. Мы так и сделали, включили «аварийку», стоим у обочины. Роман и еще один член нашего клуба Иван проследовали к машине, а мы с Сергеем остались у мотоциклов. Когда я обернулся назад в сторону происходящего, то увидел, как Романа толкают в грудь. Иван оттолкнул человека в ответ — это буквально были секунды. Потом я услышал выстрел, на этот звук побежал к машине и обошел ее со стороны водителя. Я увидел Рому, лежащего на асфальте без движений, рядом была лужа крови. Когда я его перевернул, я увидел, что все его лицо залито кровью.
Когда я поднял голову, я увидел, как Георгий Овакимов, который ехал в BMW на пассажирском сиденье, продолжал стрелять в Ивана. Делал он это с очень близкого расстояния, прицельно в голову и верхнюю часть туловища. Впоследствии из куртки и жилетки достали две пули, и обнаружены следы от попаданий на шлеме и на манжете куртки.
— А что за оружие было?
— Это был травматический пистолет — предположительно, марки ТТ. Я закричал, чтобы драку прекратили, мол, все, доигрались, хватит. Попытался вызывать «скорую» по номеру 112, очень долго слушал оператора. В это время Иван и водитель BMW положили Романа в машину и повезли его в «Склиф». Я остался на месте происшествия с Сергеем дожидаться сотрудников полиции, а Иван поехал с ними, чтобы проконтролировать, как они довезут Романа до больницы.
— Овакимов был пьян?
— Все произошло крайне быстро, я его не нюхал, поэтому я не могу ничего утверждать.
— Водитель машины во время потасовки как себя вел?
— Он тоже участвовал, но не так агрессивно, скажем так.
— Были разговоры, что стрелявший, который тоже поехал с Романом в больницу, пытался оттуда сбежать.
— Была такая ситуация: после происшествия мы позвонили друзьям и сообщили им об инциденте. Буквально минут через 20 приехали ребята, наши друзья, узнали, что Романа повезли в институт Склифосовского, и сразу же поехали туда. Стрелявший то ли испугался большого количества мотоциклистов, как он сам утверждает, то ли еще что — не знаю, что его побудило, но из Склифосовского уехал. Там остались два его друга, Насколько я знаю, Георгий в тот же день, ближе к обеду, явился в отдел УВД «Сокольники», скажем так, с повинной.
— Вы видел заявление на сайте «Наших»?
— Да, мы читали это заявление. Якобы мы его стали бить ногами, и он достал пистолет, когда мы достали ножи, и стрелял по ногам. Я утверждаю, что ножей у нас не было, агрессию мы не проявляли. Да, разговор был на повышенных тонах, на эмоциях, но агрессию первыми проявили не мы. Первый толчок был со стороны Овакимова.
— Он утверждает, что были какие-то побои, которые он даже зафиксировал.
— Он говорит, что у него черепно-мозговая травма и сломан нос, но в процессе дознания мы с ним встречались. На лице не было серьезных ссадин. Сломанный нос был бы заметен: это серьезная травма, были бы кровоподтеки.
Нет у него на лице признаков сломанного носа.
Мы будем настаивать на повторной медицинской экспертизе, независимой. В больнице, в которую он поехал, он мог договориться или заплатить: может, там работают его друзья… Никто из наших не мог нанести ему черепно-мозговую травму со сломанным носом.
— Дело расследуют объективно, как вы считаете?
— Давления мы пока не чувствуем. Все-таки это «Наши», а кто это такие, думаю, все знают. Мы поднимаем общественность, общаемся со СМИ, пытаемся подключить все возможные источники. Пострадавший больше всех мотоциклист, как сказали врачи, одним глазом видеть не будет. Сейчас идет борьба, чтобы сохранить хотя бы глазное яблоко. Ситуация сейчас такая.
— Сам Овакимов просил прощения у Романа?
— Я при этом не присутствовал, поэтому сказать точно не могу, чтобы не быть голословным.
— Не исключено, что Овакимов попытается как-то уладить с вами конфликт, пойти на примирение. Вы готовы к этому ?
— Мы настроены на суд. Сегодня травматическое оружие — завтра боевое. Если человека не наказать, то он не поймет. Какое может быть мирное урегулирование? Человек потерял зрение. Мы хотим, чтобы это прекратилось. Сегодня был подстрелен наш товарищ, завтра – еще кто-то…
Нашим собеседником стал вице-президент мотоклуба «Русские дороги» Антон, в целях безопасности попросивший не называть его фамилию. Он проходит свидетелем по уголовному делу, которое было возбуждено отделом полиции по району Сокольники вскоре после произошедшей в ночь на 23 июня стычки. В ходе инцидента, случившегося на Третьем транспортном кольце (ТТК), Овакимов выстрелил в президента «Русских дорог» Романа Шаповалова, который в результате конфликта лишился одного глаза. По версии подозреваемого, произошло это случайно, а применить оружие он решил после того, как один из байкеров достал нож.
— Антон, расскажите о событиях той ночи. С чего все началось?
— Я и трое мотоциклистов, члены клуба «Русские дороги», возвращались с вечеринки дружественного клуба; это был третий час ночи. Ехали по ТТК, недалеко от Рижской эстакады. На эстакаде мы шли по снятому из-за ремонта дороги асфальту. Для мотоцикла это очень проблематичная трасса, поскольку асфальта нет, а у мотоцикла два колеса – если они попадут в разные колеи, это падение.
— Ехали быстро?
— Шли со скоростью около 80 км/ч — может, даже ближе к 60 км/ч. Неподалеку ехала белая BMW пятой серии со скоростью больше 100 км/ч: там асфальт новый уже положили. На его полосе появилось препятствие на дороге, ограждение или ремонтная машина, — он слишком поздно это заметил. Вместо того чтобы затормозить и сбросить скорость, он без включения поворотника стал перестраиваться в нашу полосу. Роман шел первым, поэтому он рисковал больше всех. Его выпихнуло на другую полосу, где были люки: при снятии асфальта они остаются и представляют собой огромную опасность для мотоцикла. Если бы у него было чуть меньше опыта, он бы упал. Второй мотоциклист, который ехал сзади, чуть не врезался в эту BMW — он резко оттормозился, а на таком покрытии замедляться очень опасно.
— Что было дальше?
— Когда мы вышли из туннеля, поравнялись с этой BMW и знаками показали — мол, ребят, вы что творите, головой думать надо...
— Что за знаки?
— Ну обычный жест, пальцем у виска покрутили. В ответ на это со стороны пассажира в BMW опустилось стекло и поступило предложение остановиться у обочины – разобраться. Мы так и сделали, включили «аварийку», стоим у обочины. Роман и еще один член нашего клуба Иван проследовали к машине, а мы с Сергеем остались у мотоциклов. Когда я обернулся назад в сторону происходящего, то увидел, как Романа толкают в грудь. Иван оттолкнул человека в ответ — это буквально были секунды. Потом я услышал выстрел, на этот звук побежал к машине и обошел ее со стороны водителя. Я увидел Рому, лежащего на асфальте без движений, рядом была лужа крови. Когда я его перевернул, я увидел, что все его лицо залито кровью.
Когда я поднял голову, я увидел, как Георгий Овакимов, который ехал в BMW на пассажирском сиденье, продолжал стрелять в Ивана. Делал он это с очень близкого расстояния, прицельно в голову и верхнюю часть туловища. Впоследствии из куртки и жилетки достали две пули, и обнаружены следы от попаданий на шлеме и на манжете куртки.
— А что за оружие было?
— Это был травматический пистолет — предположительно, марки ТТ. Я закричал, чтобы драку прекратили, мол, все, доигрались, хватит. Попытался вызывать «скорую» по номеру 112, очень долго слушал оператора. В это время Иван и водитель BMW положили Романа в машину и повезли его в «Склиф». Я остался на месте происшествия с Сергеем дожидаться сотрудников полиции, а Иван поехал с ними, чтобы проконтролировать, как они довезут Романа до больницы.
— Овакимов был пьян?
— Все произошло крайне быстро, я его не нюхал, поэтому я не могу ничего утверждать.
— Водитель машины во время потасовки как себя вел?
— Он тоже участвовал, но не так агрессивно, скажем так.
— Были разговоры, что стрелявший, который тоже поехал с Романом в больницу, пытался оттуда сбежать.
— Была такая ситуация: после происшествия мы позвонили друзьям и сообщили им об инциденте. Буквально минут через 20 приехали ребята, наши друзья, узнали, что Романа повезли в институт Склифосовского, и сразу же поехали туда. Стрелявший то ли испугался большого количества мотоциклистов, как он сам утверждает, то ли еще что — не знаю, что его побудило, но из Склифосовского уехал. Там остались два его друга, Насколько я знаю, Георгий в тот же день, ближе к обеду, явился в отдел УВД «Сокольники», скажем так, с повинной.
— Вы видел заявление на сайте «Наших»?
— Да, мы читали это заявление. Якобы мы его стали бить ногами, и он достал пистолет, когда мы достали ножи, и стрелял по ногам. Я утверждаю, что ножей у нас не было, агрессию мы не проявляли. Да, разговор был на повышенных тонах, на эмоциях, но агрессию первыми проявили не мы. Первый толчок был со стороны Овакимова.
— Он утверждает, что были какие-то побои, которые он даже зафиксировал.
— Он говорит, что у него черепно-мозговая травма и сломан нос, но в процессе дознания мы с ним встречались. На лице не было серьезных ссадин. Сломанный нос был бы заметен: это серьезная травма, были бы кровоподтеки.
Нет у него на лице признаков сломанного носа.
Мы будем настаивать на повторной медицинской экспертизе, независимой. В больнице, в которую он поехал, он мог договориться или заплатить: может, там работают его друзья… Никто из наших не мог нанести ему черепно-мозговую травму со сломанным носом.
— Дело расследуют объективно, как вы считаете?
— Давления мы пока не чувствуем. Все-таки это «Наши», а кто это такие, думаю, все знают. Мы поднимаем общественность, общаемся со СМИ, пытаемся подключить все возможные источники. Пострадавший больше всех мотоциклист, как сказали врачи, одним глазом видеть не будет. Сейчас идет борьба, чтобы сохранить хотя бы глазное яблоко. Ситуация сейчас такая.
— Сам Овакимов просил прощения у Романа?
— Я при этом не присутствовал, поэтому сказать точно не могу, чтобы не быть голословным.
— Не исключено, что Овакимов попытается как-то уладить с вами конфликт, пойти на примирение. Вы готовы к этому ?
— Мы настроены на суд. Сегодня травматическое оружие — завтра боевое. Если человека не наказать, то он не поймет. Какое может быть мирное урегулирование? Человек потерял зрение. Мы хотим, чтобы это прекратилось. Сегодня был подстрелен наш товарищ, завтра – еще кто-то…
хорошо
