Еще раз повторю, особенно для любителей политических доносов. Все, что написано в этой заметке, не более чем краткое изложение того, что я излагал в своих статьях и книгах последние несколько лет. Причем некоторые из этих публикаций были отмечены наградами и премиями.

Все революции одинаковы, как счастливые семьи Льва Толстого. Все они в своем развитии проходят три этапа: моральную делегитимацию действующей власти, массовый политический протест, свержение старого режима. Порою эти этапы практически совпадают во времени, порою отделены друг от друга некоторым промежутком. Для России, скорее всего, верно второе.

Моральная делегитимация тоже революция, но психологическая. Она всегда предшествует революции политической. Перед тем, как свергнуть власть, люди должны массово презирать и ненавидеть ее. Именно это сейчас и происходит в России. На парламентских выборах «партия жуликов и воров» потерпела моральное и политическое поражение.

Несмотря на грандиозную машину административного давления и фальсификаций, она потеряла более 10 % в сравнении с результатами прошлых выборов и не достигла поставленной цели конституционного большинства. И это согласно официальным данным. По данным неофициальным, но вполне достоверным, «партия жуликов и воров» проиграла во всех крупных русских городах, включая Москву и Петербург. Ее надежной опорой остается лишь Северный Кавказ и некоторые другие национальные республики. (Теперь, надеюсь, понятно, почему Северный Кавказ усиленно дотируется в ущерб русским регионам?)

Это еще не конец и даже не начало конца, но конец начала. Властная конструкция, любовно взращивавшаяся и лелеявшаяся последние 11 лет, начала сбоить и рассыпаться. В ряде регионов бюрократический корпус осторожно, но последовательно играл против ЕдРа.

В то же время люди пока еще не готовы массово выйти на улицы и защитить свое право на свободный выбор. Из дружного голосования против «партии жуликов и воров» не следует автоматически коллективный уличный протест.

Более того, после парламентских выборов на какое-то время наступит спад общественный активности, который власть с облегчением посчитает стабилизацией. Но в действительности это окажется не более чем временной паузой перед новым этапом революции. То, КАК будут проходить президентские выборы, даст новый мощный толчок моральной делегитимации власти. Но еще более важными окажутся действия власти после выборов.

Вопреки распространенному мнению, революциям совсем не обязательно предшествует глубокий социально-экономический кризис и массовое обнищание. Многие революции проходили на фоне относительного социального благополучия. Несравненно более важна для политической революции так называемая «революция ожиданий», то есть ситуация, когда люди жили неплохо и надеялись жить еще лучше, но их надежды в одночасье рухнули. Вот эту «революцию ожиданий» наши сограждане сполна переживут в следующем году, когда выяснится, что предвыборные обещания власть выполнять не собирается, денег в казне нет и надо затянуть пояса. Легко вообразить реакцию военных и полицейских, которым лишь несколько месяцев смогут выплачивать обещанное повышенное жалованье.

Именно в следующем году заработают так называемые новые «социальные» (а на деле совершенно антисоциальные) законы об образовании и медицине, лишающие население возможности бесплатно получать качественную медпомощь и образование. В 2012 же году резко усилится фискальное давление на бизнес и население. Между тем во всех исследованиях говорится: усиление фискального давления со стороны морально нелегитимной власти – прямая дорога к революции.

Начнется все внезапно. Революции всегда начинаются неожиданно даже для самих революционеров, день и час ни одной из них не был предсказан. Отнюдь не рядовой ум своей эпохи Ульянов-Ленин в январе 1917 г. с горечью писал, что его поколение не доживет до революции в России, может быть, ее увидят дети.

Ничтожный повод даст толчок грандиозной динамике. Этим поводом может послужить что угодно: уличный пикет, небольшой митинг, стихийное перекрытие дороги, похороны очередной жертвы этнической преступности, наезд машины с мигалкой на женщину с ребенком. (Если солома высохла, рано или поздно она загорится.) И вдруг, – а это всегда «вдруг», – небольшая группа людей начнет превращаться в многотысячную толпу, которая двинется в центр города, сметая по пути хлипкие полицейские кордоны.

Все произойдет молниеносно. Днем мы услышим о небольших беспорядках, а уже через три-четыре часа центр российской столицы будет запружен многотысячными колоннами манифестантов, к которым присоединится ОМОН. Вот так происходит рождение нации.

А что же власть, неужели она не станет сопротивляться? Попробует, конечно. Маловероятно, однако, что люди, боящиеся свиста на концерте, наберутся мужества отдать приказ открыть огонь по мирным людям. Разве что они очень хотят повторить судьбу Чаушеску и Каддафи.

И уж совсем невероятно, чтобы ТАКИЕ приказы были выполнены. Те, кто их отдает, могут надеяться сбежать к своим миллиардам, накопленным непосильным трудом на ниве служения Родине, но вот куда бежать исполнителям преступных приказов? А преступления против человечности, как известно, не имеют срока давности и не заслуживают снисхождения.

Первый выстрел в сторону народа станет самоубийством власти. Предвидя собственное будущее, она делает и будет делать все, чтобы отсрочить собственный конец. Однако пресловутое русское «закручивание гаек» приведет лишь к срыву ржавой резьбы и окончательному разрушению властной конструкции. Насилие, исходящее от морально нелегитимного режима, вызывает не страх и покорство, а взрыв негодования и непреодолимое желание масс свергнуть его, – такова аксиома революций.

Это, кстати, и ответ тем, кто ассоциирует революцию с массовым насилием и потоками крови. Разве есть идея, за которую власть имущие готовы умирать? Или найдутся фанатики, готовые умирать ради их оффшорных счетов?

Одержимые наживой неизбежно проигрывают людям, движимым стремлением к свободе и справедливости. Все революции в европейских странах последних 20 лет проходили мирно и бескровно, и Россия не станет исключением. Даже в Румынии свержение режима Чаушеску сопровождалось лишь локальным и кратковременным насилием.