Не умея остановить кровавые столкновения на национальной почве, власти стараются изобразить их как цепочку заурядных бытовых ссор. А тем временем волна этнической розни захлестывает страну. Смертельная рана, полученная двадцатидвухлетним москвичом в стычке с выходцами из Чечни, массовая драка местных жителей и чеченских подростков в оздоровительном лагере вблизи Туапсе и еще несколько схожих событий, просто не получивших такой же скандальной известности, — прошедший июль оказался богат на конфликты нового типа, не похожие на те, с которыми власти и общество по-своему как-то ужились. Нападения экстремистов на кавказцев, африканцев, азиатов и просто на «лиц неславянской национальности» — это давно уже обычное дело, не одобряемое, хотя и не слишком строго осуждаемое широкой общественностью и в общем преследуемое нашими правоохранителями. Можно, конечно, спросить, почему именно у нас это происходит так часто, но разъяснения властей, что ксенофобы-радикалы есть везде, тоже не лишены логики. Но то, что случилось за последние недели, в эти рамки уже не лезет. Тут не просто экстремисты и всегдашние их жертвы. Тут выплески массовой национальной нетерпимости и вражды. Притом вражды и нетерпимости взаимной. Достоверную картину происшедшего сложить трудно: о каждом из этих событий существуют две непохожие истории, излагаемые двумя сторонами и автоматически принимаемые широкими массами на веру или, наоборот, отклоняемые ими в зависимости от того, «свои» это рассказывают или «чужие». Самое плохое, что по-своему правдоподобны все эти рассказы. Правдоподобно, что московской ночью группа местных парней могла запросто оскорбить проходящих мимо чеченцев за то, что они чеченцы. Но правдоподобно и то, что горские парни могли пустить в ход ножи, не дожидаясь особых поводов. Зная, какую роль в кадыровской Чечне отводят женщинам, не очень-то удивишься, если окажется, что чеченские подростки не особо церемонились с ростовской девчонкой, приглашая ее «познакомиться». Но довольно правдоподобно и то, что ее заступник мог закричать: «В Чечне вас давил и здесь давить буду!» И сразу же вслед за этим (тут обе истории в порядке исключения почти совпадают) был беспощадно избит, а затем сурово отомщен сбежавшимися на выручку друзьями и соседями. Выходки экстремистов? А не точнее ли будет сказать: обоюдная национальная вражда, выражающая себя всеми способами, от оскорблений до убийств. Легко догадаться, какие чувства к метрополии испытывает сегодняшняя кавказская молодежь, выросшая в эпоху бунтов и их усмирения. Очевидны и настроения мирных российских обывателей, у которых давние предубеждения («понаехали!») накладываются на страх перед терактами, организацию которых они приписывают исключительно кавказцам, хотя в последнее время «вклад» местных нацистов в статистику этих преступлений постоянно растет. Конечно, страна у нас одна, но разделенная неофициальными границами. И самая глубокая из этих неофициальных — граница, отделяющая Северный Кавказ от остальной России. «Наведение конституционного порядка» не отменило и даже не приостановило этого отделения. На приезжающих на заработки кавказцев смотрят в российских мегаполисах не как на сограждан, а как на нежеланных иностранцев-гастарбайтеров. А тем временем русские и вообще «неместные» жители продолжают покидать большинство автономий Северного Кавказа. Наши высшие должностные лица, рассуждающие о том, что этот процесс якобы уже поворачивается вспять, были бы гораздо более убедительны, если бы смогли предъявить хоть одного своего родственника или друга, которого они убедили туда переехать. У наших властей просто нет идей, которые можно противопоставить фактическому расколу страны и неизбежно ему сопутствующему подъему национальной вражды. Погруженные в другие проблемы, они сплошь и рядом даже способствуют этому разделению. Советский интернационализм, который довольно долго сплачивал разноплеменную державу, был, по существу, идеологией единой советской нации — «новой исторической общности людей — советского народа». Замены ему не нашли, да всерьез и не искали. Идеология единой российской нации, сплачивающей все племена и конфессии, вовсе не стала знаменем нашей власти. Скорее, наоборот. День крещения Руси, только что включенный в число официальных праздников нашего светского государства, — это, конечно, великая дата. Но как на это должны смотреть, например, мусульмане? Да только как на сигнал, что они граждане не первого сорта. Тут уж одно из двух: или единая российская нация, или православие — государственная религия. Одновременно и того и другого быть не может. Зато в качестве компенсации, а также желая укрепить в кавказских автономиях местные режимы, федеральный центр демонстративно поощряет превращение там ислама в государственную религию регионального значения, а попутно и реставрацию там средневековых нравов и обычаев. Региональный и национальный водораздел от этого только углубляется. Внедряемые там стандарты жизни, представления о том, что хорошо и что плохо, еще сильнее, чем раньше, отделяют северокавказцев от жителей остальной России. Так что же убережет от взаимной вражды, когда настолько разные люди вступают друг с другом в контакты? Западные рецепты толерантности и мультикультурализма? Трудно вообразить, что наша федеральная власть найдет время, людей и деньги, чтобы заниматься такими неинтересными и малопонятными для нее вещами. И уж совершенно невозможно представить, что этими рецептами увлекутся в Чечне эпохи Рамзана Кадырова. Ну а если так, если совершенно непонятно, что делать с национальной враждой, значит, остается объявить, что ее просто нет. К этой мысли своими путями пришли руководящие лица с обеих сторон. Хотя и не одномоментно. Сначала, заступаясь за избитых подростков, чеченский омбудсман Нурди Нухажиев (тот самый, который пальцем не пошевелил, чтобы защитить чеченских женщин, с которыми расправляются за появление на улицах без традиционного платка) объявил Кубань «лидером по нарушениям прав граждан по национальному признаку», резко отругал тамошнего губернатора Ткачева и даже пригрозил, что сочинская Олимпиада «может оказаться под вопросом». О национальной подоплеке драки объявил и шеф Нухажиева Рамзан Кадыров. Ответное заявление канцелярии Александра Ткачева, полное елейных рассуждений о том, каким этническим раем является Кубань для всех и особенно для чеченцев, аттестовало происшедшее как «хулиганские проявления на бытовой почве» и отвергло «любые попытки представить ситуацию в виде столкновений на почве межнациональных противоречий». Разногласия двух влиятельных субъектов федерации были очевидны. Но затем спор был остановлен на полном скаку. Глава Чечни, предположительно, после консультаций с Москвой, для которой олимпийская тема уж точно важнее межнациональной, вдруг объявил, что больше не видит в событиях «межнационального или межрелигиозного конфликта». Так что все в порядке. Конфликт исчерпан путем объявления его бытовой ссорой. Очень удобная техника объяснения, не позволяющая, правда, предотвращать новые «бытовые конфликты» на почве национальной вражды.