Славяне, вместе с их ближайшими соседями и родственниками по языку – балтами, достаточно поздно вступили на арену европейской истории. Говоря на архаичном языке сатем-ветви индоевропейских языков, они почти чудесным образом сохранили свое языковое единство в темные времена, предшествовавшие их расселению, несмотря на большую активность кельтов, скифов и германцев. Славянский язык во многих отношениях близок к первоначальной форме индоиранского языка, факт, которому нельзя не приписать важного культурного и географического значения.

До сих пор невозможно связать ранних, единых славян с какой-либо определенной археологической культурой кроме относительно недавней бургвалльской культуры (как вариант – культуры деревень, окруженных деревянным частоколом, с вечевым строем) первых веков нашей эры. Хотя все исследователи славян не сходятся во мнении по поводу области их первоначального расселения, точка зрения Нидерле, крупнейшего исследователя славянских древностей, является наиболее весомой. Он размещает область расселения славян в лесистых районах бассейна Припяти, в северо-восточной Украине и юго-восточной Польше. Этот регион на западе ограничен Вислой, на юге – верхним течением Днестра, на востоке – густыми лесами бывших Черниговской и Полтавской губерний. Другими словами, предки славян избежали потери своей этнической идентичности из-за влияния готов и скифов благодаря тому, что они заселяли лесистые и болотистые районы.

Их соседями на западе были германцы и кельты, жившие на другом берегу Вислы; балты занимали побережье моря, по имени которого они получили свое собирательное название, а неразделенные еще финны заселяли лесистые регионы вдоль ручьев у истоков Волги, Оки и Дона.

Древние иранцы, близкие языковые родственники славян, занимали равнины к востоку и югу, в то время как фракийцы граничили с землями славян на дальних отрогах Карпат.

Как и древние иранцы (и в отличие от древних скифов) славяне были простыми земледельцами и скотоводами. Живя среди болот и лесов, они приспособились к трудным климатическим условиям. По причинам, до сих пор непонятным исследователям математической генетики, они значительно увеличились в числе между 2 и 5 веками нашей эры и начали расселяться во всех возможных направлениях.

Наиболее продвинутая на запад территория расселения славян занимала место современной Германии и была временной, потому что германцы вскоре начали переживать период экспансии на восток, в течение которого они германизировали многочисленные новые славянские объединения, как военной силой, так и путем мирной ассимиляции. Несколько островков славянской речи и культуры пережили этот момент, в особенности венеды в Саксонском Шпреевальде. Передвижение южных славян привело их к Динарским горам в нижней Австрии, где отдельные их группы пересекли горы на полуострове Истрия, и вышли к верхней части Адриатического моря и собственно в Северную Италию. Большая же часть славян двигалась дальше на юго-запад вдоль побережья Адриатического моря, следуя вдоль отрогов Динарских гор до Черногории и Горе (области в северо-восточной Албании). Ядро южных славян было сконцентрировано в королевстве Старой Сербии, расположенном в регионе Призрени и Скопье. Из этого ядра они начали заселять Косовскую равнину, которую, однако, им пришлось вскоре оставить тюркам и албанцам. Сербы, наиболее значительный отдельный народ, участвовавший в экспансии на юг, до сих пор говорят на языке, очень близком языку венедов  Германии.

Движение славян на восток было связано с интенсивным заниманием крестьянами богатых земель черноземного пояса, так как, с эпохи позднего неолита это плодородный пояс безлесных низин был излюбленной территорий выпаса скота и войны для племен и народов  воинственных кочевников, мешавших использованию этой земли для земледелия. Из этого черноземного региона славяне по рекам центральной России поднялись на север в лесистые районы, заселенные в то время финнами. Эта миграция вверх по течению рек вытеснила некоторые финские племена и привела к их переселению к Балтийскому морю. Многие из финнов, тем не менее, остались и были славизированы, смешавшись со своими завоевателями. Однако некоторые группы остались проживать в маленьких этнических островках, которые до сих пор сохранили финно-угорскую речь.

Экспансия славян на восток не остановилась  на Урале, и, прерванная тюрками и монголами, постепенно продолжилась в Сибири, пока наконец, в 17 веке, не достигла побережья Тихого океана. Славяне и сейчас становятся все более многочисленными и продолжают двигаться на восток. Их период расцвета, последний среди индоевропейцев, до сих пор не закончился.

Так как славяне практиковали трупосожжение до первых веков нашей эры, скелетные останки периода их единства не сохранились; скелеты времен начала расселения немногочисленны. Тем не менее, письменные сведения о славянах соответствуют остеологическим, так как многочисленные описания древних славян (тщательно собранные Нидерле), появляются в трудах византийцев, арабов и персов. Кроме одного исключения, в них говорится, что славяне были высокими, худощавыми, светловолосыми или рыжими. Их часто путали с германцами, и этот факт еще более усиливает вероятность того, что они были светлопигментированы. Только одно свидетельство говорит против этого – заметка еврея Ибрахима ибн Якуба, который, пересекая Богемию в 965 г. н.э., отметил, что у богемцев на удивление темные волосы. Нидерле объясняет это единственное несовпадение как свидетельство того, что Ибрахим, привычный или ожидающий увидеть светловолосых славян, был поражен местным анклавом, который отличался от славян в целом. Принимая во внимание многочисленность подтверждений первого мнения, не стоит уделять внимания заметке Якуба.

Если свидетельства письменных источников делают славян нордичными по пигментации и сложению, данные остеологии подтверждают это в морфологическом и метрическом отношении. Таким образом, весь скелетный материал ранних славян, датируемый 8-11 вв. н.э. подпадает под одну или более нордических категорий, которые были характерны для индоевропейских народов железного века в целом.

Скелетный материал из Польши, восточная часть которой входила в зону первоначального расселения славян до периода их миграций, не очень многочисленен. Всего можно различить менее 40 мужских черепов, для нескольких из них были проведены полные измерения (см. приложение 1, колонка 46). Все эти черепа преимущественно долихоцефальны; средний краниальный индекс 73, и в их числе нет ни одного круглоголового образца. Среди этих польских черепов некоторые принадлежат очень высоким индивидам с длинными узкими лицами. Носы этой группы полностью лепторинны. В целом, славяне Польши принадлежали к нордической расе, в пределах индоевропейской группы; эти черепа ближе к более длинным и крупноголовым разновидностям типа культуры шнуровой керамики, и по многим показателям напоминают ганноверский тип, и, к тому же, англо-саксонский.

Многочисленные останки славян, заселявших Германию, ясно показывают тип конкретных захватчиков, пришедших в эти земли. Наиболее важные серии были исследованы Асмусом, собравшим черепа древних венедов Мекленбурга (см. приложение 1, колонка 47). Они представляют собой в значительной мере гомогеничную группу высоких долихоцефалов и низких мезоцефалов, со средней высотой черепного свода, слегка наклонными лбами, длинными и узкими лицами, лепторинными или мезоринными носами, высокими глазными впадинами, сильной нижней челюстью. Эти древние венеды, более круглоголовые, чем древние поляки, очень близки метрически к кельтам и скифам. В средних частях Германии, особенно в Западной Пруссии и Померании, древнеславянские черепа обладают высоким сводом и близки метрически к польскому подтипу.

Черепа из Богемии по большей части похожи на черепа венедов Германии, кроме одной серии Матейка (см. приложение 1, колонка 48); у них своды чрезвычайно высоки, почти достигают измерений раннего типа культуры шнуровой керамики. Это также относится к более малочисленным группам черепов из Словакии и к черепам отдельных индивидов. Таким образом, в Богемии славяне включают в себя три подтипа, аналогичные хальштаттскому, польскому и кельтскому.

Славяне, захватившие Штирию между 7 в. и 9 в. н.э. в целом соответствуют славянам Германии, и метрически очень близки к древним кельтам. Они формируют, вне всякого сомнения, смешанную группу, включающую в себя меньшинство круглоголовых форм. Некоторые славянские черепа из Штирии, напоминающие польский прототип, очень велики и мощны. К сожалению, у нас нет данных, чтобы проследить дальнейшее развитие славян в течение их переселения в горные районы Динар, и затем в Старую Сербию и Косовскую равнину. Однако мы можем изучить третье славянское передвижение, проходившее через Россию.

Черепа этих захватчиков принадлежат к обобщенной нордической форме, с черепным индексом 75-76, со средней высотой свода. Украинские черепа 8-9 вв. н.э. не сильно отличаются от этого общего стандарта, но черепа ранних славян московского региона, датированные 11-12 вв. н.э., почти полностью долихоцефальны, со средним черепным индексом около 73,5.

В целом славянский расовый тип, как подтверждено скелетными сериями из Польши, Германии, Богемии, Австрии и России был достаточно единообразным. С точки зрения географического расположения, польская группа, вероятнее всего, представляет форму, наиболее близкую к первичной, в то время как те, кто продвинулся на запад и на юг, впитали элементы локальных кельтских и других индоевропейских популяций. Славяне, как и все другие индоевропейские народы, следы которых мы можем проследить, первоначально относились к нордической расе, и в регионе их расселения, среди скелетного материала не найдено даже намека на многочисленные брахицефальные расовые вкрапления, которые сегодня расцениваются как типично славянские. Однако, славяне, мигрировавшие на территорию Венгрии, как и германцы гепиды перед ними, смешались с местным низкорослым, круглолицым, широконосым брахицефальным населением, которое, исторически предшествуя приходу мадьяр, происходило от центрально-азиатских авар. Большинство славян сохранило свою первичную долихоцефальную форму черепа, по крайней мере, до 13, а то и до 15 в. н.э. В это время часть их, заселявшая Россию и Центральную Европу, стала в значительной мере превращаться в брахицефалов, с постоянным и быстрым ростом этого показателя. Хорошо задукоментированные серии из Богемии и Московской губернии показывают, как эти изменения прогрессировали от века к веку, от нормальных 73-75 дойдя до 83 в 19 в. Немногие славяне избежали этого изменения, параллельного тому, которое коснулось южных германцев и других народов Центральной и Восточной Европы. Хотя и полностью освещенное в позднесредневековой и новой истории, это явление до сих пор не получило полностью удовлетворяющего объяснения.

Сноски:

100 Niederle, L., ACIA, 2me Session, Prague, 1924, pp. 241-247. For source material see his exhaustive series of volumes on the history of the Slavs, Slovanskй Starozitnosti. For a recent review of Slavic problems, Sonnabend, H., L'Espansione degli Slavi.

101 Niederle, L., AnthPr, vol. 7, 1929, pp. 62-64; also Slovanskй Starozitnosti vol. 1, 1925, pp. 98 ff.

102 The passage in question has been translated ,and retranslated through a number of languages. I have been unable to find the Arabic original.

103 Kopernicki, I., ZWAK, part i, 1883. Majewski, E., Swiatowit, vol. 9, 1911, pp. 88-94. Rutkowski, L., Swiatowit, Vol. 7, 1907, pp. 3-21, 22-38.

104 Asmus, R., AFA, vol. 27 1902 pp. 1-36.

105 Mueller, W., JVST, vol. 5, 1906, pp. 60-77. Reuss, K., JVST, vol. 6, 1907, pp. 93-112. Schumann, H., ZFE, vol. 23, 1891, pp. 589-592, 704-708; vol. 26, 1894,pp. 330-336; vol. 30. 1898, pp. 93-100. Virchow, R., ZFE, vol. 23, 1891, pp. 349-350, vol. 24, 1892, pp. 550-555.

106 Cervinka, J. L., and Matiegka, J., AnthPr, vol. 3, 1925, pp. 97-108. Jelinek, B., MAGW, vol. 20, 1890, pp. 136-147. Matiegka, J., AFA, vol. 25, 1896, pp. 150-154. Szombathy, J., MAGW, vol. 52, 1922, p. 20. Wankel, H., MAGW, vol. 12, 1882, pp. 123-128.

107 Toldt, C., MAGW, vol. 42, 1912, pp. 247-280.

108 Derviz, D., AntrM, vol. 4, 1930, pp. 93-105. Derviz, D., RAJ, vol. 12, 1923, pp. 24-38. Stefko, W. H., and Schugaiew, W. S., AFA, vol. 50, 1932, pp. 44-55.

109 Szirбky, S., and Huszбr, G., MAGW, vol. 63, 1933, pp. 229-232.