6 мая в Ставрополе прошло экстренное совещание силовиков, посвященное ситуации после массовой драки русских с кавказцами. Участие в нем главы МВД Рашида Нургалиева позволяет классифицировать этот конфликт как событие "средней тяжести" -- серьезнее, чем антикавказские погромы в Кондопоге, но легче, чем взрыв на военном параде в Каспийске.
 


В совещании помимо полпреда президента в Южном федеральном округе Дмитрия Козака приняли участие Рашид Нургалиев, его заместитель Александр Еделев и заместитель генпрокурора Иван Сыдорук. Они заверили СМИ, что "никаких оснований для того, чтобы придать этим конфликтам национальную окраску, нет". Но приезд в Ставрополь главы МВД позволяет сделать вывод о том, какое значение на самом деле придают в Москве событиям, которые начались с массовой драки, продолжились убийством двух студентов и едва не закончились кавказскими погромами.



Дело в том, что "пожарные" визиты глав основных силовых ведомств (ФСБ и МВД) на места терактов и массовых беспорядков -- вещь достаточно редкая. И анализ информации о том, кто из них и куда поехал, позволяет выстроить своеобразную классификацию чрезвычайных происшествий по степени их тяжести.



В высшую категорию, разумеется, попадают наиболее громкие теракты, расследованием которых на месте занимались и министр внутренних дел, и директор ФСБ. Так было, например, после взрывов жилых домов в Москве осенью 1999 года и захвата боевиками школы в Беслане в сентябре 2004-го (правда, утверждения СМИ о приезде в Беслан Рашида Нургалиева и Николая Патрушева были позже опровергнуты парламентской комиссией по расследованию теракта). Судя по всему, были они в октябре 2002-го и у Театрального центра на Дубровке, хотя официального подтверждения этого тоже нет.



Ко второй по тяжести категории относятся ЧП, которые можно условно назвать "эфэсбэшными", те, особый интерес к которым проявил лишь главный контрразведчик. Тут тоже все понятно: это либо теракт против военных (взрыв мины на параде в Каспийске 9 мая 2002 года), либо покушение на особо близкого к президенту госдеятеля (убийство главы Чечни Ахмата Кадырова 9 мая 2004 года), либо не самый кровавый, но вызывающий теракт в самом центре Москвы (взрыв в переходе на Пушкинской площади 8 августа 2000 года). Правда, в последнем случае данных о посещении Патрушевым перехода также нет, но его особое отношение проявилось хотя бы в том, что он прервал свой отпуск и вернулся в Москву.



В категорию "милицейских" происшествий, соответственно, входят события, которым уделил повышенное внимание лишь глава МВД. Самые заметные из них -- подрыв смертниц во время рок-фестиваля в Тушине в июле 2003-го и нападение чеченских боевиков на Ингушетию в июне 2004-го (тогда погибли несколько десятков сотрудников милиции). После аналогичного нападения на Нальчик в октябре 2005-го Нургалиев "отметился" лишь досрочным возвращением в Москву из командировки в Люксембург.



Наконец, четвертая категория -- "ничьи" ЧП, особо не интересующие никого из силовиков. Среди них, например, взрывы жилого дома в Волгодонске в 1999-м и Дома правительства в Грозном в 2002-м, атака боевиков на здание Госнаркоконтроля в Нальчике 14 декабря 2004 года, а также межнациональные столкновения в селе Яндыки Астраханской области в августе 2005-го и в карельской Кондопоге в сентябре 2006-го.



Таким образом, .визит Нургалиева в Ставрополь показывает, что нынешние события власть записала в "милицейскую" категорию. А значит, вопреки официальным заверениям, в ставропольском инциденте Москва, как и сами жители края (см. предыдущий номер "Власти"), увидела даже большую угрозу, чем в ставшей нарицательной Кондопоге.

Источник