«Белизна заходила в вену, растворяясь в Шаргунове Сергее»

Наиболее трогательно Шаргунов описывает в повести «Ура!» сцены совместного употребления наркотиков с Алиной Витухновской («Алисой»): «"А мы с Алиской уже с утра гонца послали. Клевый, говорят, товарец”. Они, героинщики... Я сидел на плюшевом диване, задумчивый, влюбленный в Родину. А Рустам бойко действовал. Он выложил шприцы. “Ложка и вода-а”, — звякнула принесенными с кухни предметами Алиса. В углу столика скапливались отбросы, упаковка шприцов, обертка... Макар выложил белый комок на ложку, а фантик жестко свернул и метнул в кучу отбросов. “Для барсука”, — рассмеялся скороговоркой. Барсук? Что-то сленговое... Ну а я вспомнил мальчика по кличке Барсук, шестнадцатилетнего, я его видел пару раз, умер он недавно от передозы. “Так тебе сколько? — принялись меня травить. — Тебе отложить или все сразу?” А я в этом не понимал... “Побольше, побольше”, — обреченно бормотал я. Первой кололи Алису. Она закатала рукав черной кофты. “Только не бо-ольно”, — ныла. Когда-то я любил тебя, Алиса. “Бо-ольно! — визжала Алиса. — Соседа... Позовите соседа, он умеет”… Тут же взялись за меня. Увы, с первого раза не получилось. По правде, читатель, у меня уже был красный бисер уколов, я до этого винтом обкололся… Белизна заходила в вену, растворяясь в Шаргунове Сергее. Все. Вытащили шприц. Ватка. Я откинулся… у меня почти передоз» – пишет о себе Сергей Шаргунов.

«Один раз я на наркоте заработал. Получил выручку»

Будущий лидер молодежной «Родины» не ограничился тем, что «обкололся винтом и героином», ему ведом и гашишевый смех: «Вот гашиш разве лучше героина? Ну да, безопасней. А в смысле поведения? Я помню, как, укурившись, смеялся над избитым солдатом... Розовыми пальчиками малой развернул серебристую фольгу. Комочки гашиша. Распотрошил папиросу и стал ее пичкать гашишевой пылью. Мы дули. Я вдувал напряженно, до темени в глазах… Я двигал по Малой Никитской, когда смех нагнал меня. Я видел, как от гашиша гогочут подростки, но никогда не думал, что такое возможно со мной. Я давился смеховой икотой! Рот расстегивался! Я мелко дрожал губами, удерживая губы, но напрасно... Хохот! Солдат все охал, охал, а другой солдат поднимал его, бормоча... А я уносился с хохотом вдаль».

Но наиболее шокирующим в повести «Ура!» выглядит признание автора в участии в торговле наркотиками: «Один раз я на наркоте заработал. Не важно, что там было. Получил выручку. Это был мой желто-багровый, в вонючих дымах города месяц ноябрь. Я зло вступал в девятнадцатую в моей жизни зиму» – пишет Сергей Шаргунов (желающие проверить точность цитаты снова могут заглянуть по ссылке . То есть Шаргунов признает, что он, родившийся 12 мая 1980 года, в ноябре 1999 года торговал наркотиками! Вот так молодежный лидер, достойный сын борца за духовное возрождение!

«Я бы смело сравнил человека с членом. Читатель, стань членом!»

Рассказывает Шаргунов в повести «Ура!» и о гомосексуальных соблазнах, подстерегающих молодого патриота на каждом шагу: «При мне он ссал в метро. “Я же не виноват. Писить хотелось”. И вот с этим Стасом я подружился… Старичок, вылитый Калинин, в костюме-тройке, аккуратно седобородый, в пенсне, расхаживал. Высматривал себе парочку. Ручки заложил за спину. А на подиуме извивался негр, лоснящийся, в золотых трусах. То и дело приближался к обрыву, ему совали в трусы купюры, оттягивали и захлопывали резинку трусов. И он оттанцовывал в центр подиума. Мы сели со Стасом за столик, пили. Все толкались, как же иначе в такой тесноте, задевали друг друга, превращая это в щипки, в поглаживания... Тьма. Сзади чья-то рука сжала мне ягодицу. Я помню, волосатый доктор. Обычный профилактический осмотр. Он лез ко мне подлыми короткими руками. Волосатые руки высовывались из-под белого халата, на смуглом запястье горели золотые часики. Он близил ко мне рот… И все же он смаковал свои слова, он сладко выговаривал их, подсюсюкивая, и толстым языком выпихивал наружу. Я подумал: его язык... Наверно, при поцелуе у этого языка вкус чернослива…».

Но перед этими соблазнами он вроде бы устоял и решил: «Мое предназначение – в любви к женщине». И далее уточняет, о каких именно женщинах идет речь: «В шестнадцать лет я лишился невинности в объятиях питерской проститутки».

И наконец идеологическая часть повести: «Я бы смело сравнил человека с членом. Каков смысл жизни? Что за глупый вопрос. Лучше спросите: а каков смысл совокупления? Понятно, чем все закончится, член сфонтанирует спермой, а человек испустит дух. Боец красив, как возбужденный фаллос. И поэтому главный смысл жизни — в гудящих соках жизни, в подъеме. Читатель, стань членом!» №6 «Новый мир» 2002 год .

Впрочем, уйдя от гомосексуальных соблазнов в повести «Ура!», опубликованной в 2002 году, Шаргунов снова попадает в них в рассказе «Как меня зовут», написанном три года спустя. В рассказе пьяный прототип Щекочихина («Куркин») упорно целует в губы прототипа Шаргунова сначала в редакции «Новой газеты», а потом у себя дома…

Анна вышла замуж за Шаргунова после такого, как он у нее дома занялся сексом с негритянкой

Тема негров и негритянок у Шаргунова больная: они регулярно появляются в его «писательских трудах». В той же повести «Ура!» неизменно возникает фраза: «Над баром черное нутро динамика ритмично сотрясалось. “Как у негритянки”, — представил я». А вообще лидер молодежной «Родины» любит вспоминать о том, как несколько лет назад был в Германии и там во Франкфурте нашел некий квартал, где переспал с десятком чернокожих женщин. «Жалко, что в Москве нет таких кварталов» – вздыхает «патриот» Шаргунов.

Как говорится, комментарии излишни.

Источник