Так завершился третий по счету процесс над Аракчеевым и Худяковым. Двадцатишестилетнего Сергея Аракчеева, командира саперной роты и двадцатидевятилетнего Евгения Худякова, командира роты разведчиков обвиняли в том, что 15 января 2003 они, находясь на БТР А-226 под командованием Худякова (при этом, по версии следствия, Аракчеев был придан экипажу Худякова в качестве сапера), остановили автомобиль «КАМАЗ» с целью завладеть этим автомобилем. В процессе завладения «КАМАЗом» они, по мотиву межнациональной розни (так в обвинении), убили трех чеченцев — водителя и двух пассажиров. А сам «КАМАЗ», которым вроде бы собирались завладеть, взорвали и сожгли.
Немного забегая вперед, скажу, что в последнем приговоре убийство осталось вовсе без мотива — от корыстного мотива отказалась прокуратура, а мотив межнациональной розни исключил сам суд в связи с недоказанностью.
Думаю, у всех еще свежо в памяти дело группы капитана Эдуарда Ульмана, получившее большой общественный резонанс в связи с обстоятельствами, которые иначе, как возмутительными, назвать трудно, — Ульмана и тех, кто проходил с ним по делу, дважды оправдывал суд присяжных, но такой результат не устроил противоположную сторону. Они добились выхода Постановления Конституционного суда, на основании которого уже Верховный суд отменил второй приговор по делу Ульмана и отправил дело на третье рассмотрение, но уже без присяжных заседателей. Суд без присяжных 14 июля 2007 года, в годовщину захвата Буденновска, приговорил Эдуарда Ульмана к 14 годам лишения свободы, а остальных подсудимых — также к длительным срокам лишения свободы.
Достаточно показательной была оценка дела Ульмана: и левые, и правые правозащитники и юристы сошлись на том, что это дело представляет собой некий казус, абсолютно недопустимый по отношению к судам присяжных, который не должен повториться. Ведь действительно, если сегодня права на суд присяжных лишают военных, исполнявших свой долг в ходе контртеррористической операции в Чечне, то завтра таким же образом суда присяжных могут лишить кого угодно!
Однако, оказывается, дело Ульмана — совсем не исключение, а, как показал приговор Северо-Кавказского окружного военного суда, скорее печальное правило. По совпадению даже приговоры по делу Ульмана и по делу Аракчеева с Худяковым провозглашались в одном и том же зале.
Следует отметить, что дело Сергея Аракчеева и Евгения Худякова при процессуальной схожести в остальном принципиально отличается от дела Эдуарда Ульмана.
Лейтенант Сергей Аракчеев, ранее не судимый, характеризующийся исключительно положительно, неоднократно поощрявшийся командованием, награжденный медалями «За воинскую доблесть», «За ратную доблесть» и медалью Суворова, разминировавший более 25 взрывных устройств, среди которых были такие «сюрпризы», как соединенные вместе четыре снаряда от самоходки САУ (таким взрывом с дороги сносит танк, как картонную коробку), получивший в Чечне контузию, и старший лейтенант Евгений Худяков, ранее не судимый, характеризующийся исключительно положительно, имеющий неоднократные поощрения командования, приговором Северо-Кавказского окружного военного суда от 29 июня 2004 года были оправданы в связи с их непричастностью к совершению данных преступлений.
Однако 11 ноября 2004 года оправдательный приговор был отменен Военной коллегией Верховного суда РФ в связи с тем, что в состав присяжных по делу были включены граждане из списков присяжных не только на 2004 год, но и на 2003 год. Внимание на это обстоятельство было обращено только после вынесения по делу оправдательного приговора. Риторический вопрос: как вы думаете, был бы по этим же основанием отменен обвинительный приговор? К слову сказать, ни один из обвинительных приговоров в отношении наших военных, вынесенных, казалось бы, с теми же нарушениями, отменен не был. Были отменены лишь два оправдательных — по делу Ульмана и по делу Аракчеева.
Была набрана новая коллегия присяжных, в которой, между прочим, были собраны присяжные со всего Северного Кавказа, и большинство из них не были славянами, а представляли именно местное население. Более того, поначалу, после прочтения обвинительного заключения, присяжные совсем не были доброжелательно настроены к Аракчееву и Худякову, совсем наоборот!
Тем не менее, под давлением доказательств, на которых мы остановимся ниже, приговором Северо-Кавказского окружного военного суда от 12 октября 2005 года Аракчеев С.В. и Худяков Е.С. были повторно оправданы в связи с непричастностью к совершению преступлений.
Именно после второго оправдательного приговора Рамзан Кадыров сказал свою ставшую знаменитой фразу о том, что присяжные не поняли волю его народа.

ТОГДА ЗАШЛИ с другой стороны. Через полгода после оправдания, 6 апреля 2006 года, выходит Постановление Конституционного суда РФ №3-П и дело вновь возвращается, на третье рассмотрение в Северо-Кавказкий окружной военный суд. Но теперь его рассматривает единолично, без присяжных, судья Цыбульник В.Е.
Такое решение вполне можно назвать беспрецедентным, не имеющим аналогов ни в России, ни за рубежом, — до этого, если оправдательные приговоры присяжных и отменялись, то отправлялись на новое рассмотрение снова в суд присяжных.
Фактически был нарушен один из основополагающих принципов права, закрепленный как в Конституции РФ (ст.54 ч.1), так и в Уголовном Кодексе РФ (ст.10 ч.1), в соответствии с которым закон, ухудшающий положение лица, не имеет обратной силы.
Кроме того, ст.19 ч.3 Конституции РФ запрещает любые формы дискриминации граждан по признакам социальной принадлежности. Однако из Определения Военной коллегии Верховного суда РФ от 25.04.2006 следует, что лишь военнослужащие, проходившие и проходящие службу на территории Чеченской республики, не имеют права на рассмотрение их дела судом присяжных заседателей в случаях, предусмотренных законом. Почему военные стали категорией людей «второго сорта»? Можно сказать, в отношении военнослужащих, проходивших и проходящих службу на территории Чеченской республики, теперь допускается дискриминация по социальной принадлежности.
Но сохранялась еще надежда, что, возможно, судья и без присяжных разберется и примет справедливое решение. Однако эта надежда растаяла неожиданно быстро — на первом же судебном заседании Аракчеев и Худяков, находившиеся после первого оправдательного приговора под подпиской о невыезде, были арестованы и взяты под стражу! Видимо, это было сделано, чтобы сразу показать «объективность» третьего процесса. Причин для изменения меры пресечения не было, поэтому через полтора месяца Военная коллегия Верховного суда (не в том составе, который отменял оправдательные приговоры) отменила решение судьи и Аракчеева и Худякова выпустила. Надо сказать, что за целый год слушаний подследственные даже ни разу не опоздали на суд, не говоря уже о каком-то пропуске судебных заседаний.
Разумеется, нужно остановиться на фактических обстоятельствах дела, а то ведь присяжных, оправдывавших Аракчеева и Худякова, упрекали чуть ли не в великодержавном шовинизме и неспособности вынести объективный вердикт.
Главное отличие дела Аракчеева и Худякова от дела Ульмана в том, что по делу Ульмана сам факт убийства шести человек не оспаривался, просто подсудимые утверждали, что сделали это по приказу, а обвинение настаивает, что по собственной инициативе. По делу же Аракчеева и Худякова подсудимые полностью отрицали какую бы то ни было причастность к убийству и, по мнению защиты, а также присяжных, их алиби не вызывало сомнений. Более того, количество свидетелей и документов, подтверждающих это алиби, от процесса к процессу только увеличивалось.

ПРИДЕТСЯ обратиться к фактам, чтобы понять, что присяжные руководствовались не мифическим «шовинизмом», а просто здравым смыслом. Итак, обвинение утверждало, что Аракчеев (командир саперной роты!) был придан экипажу БТРа разведчиков в качестве простого сапера. Разумеется, такой приказ в суде никто и никогда не показывал — просто потому, что его не было. Зато, согласно представленной в суд выписке из приказа командира 2-го Полка особого назначения Егорова Е.А. №016 от 14.01.2003 в ПВД (пункт временной дислокации) г. Грозный, на 15.01.2003 Аракчееву С.В. была поставлена задача на выход в качестве командира на инженерную разведку (разминирование) на БТР А-208 с группой прикрытия на БТР А-211 под командованием капитана Берелидзе П.Г. О том же говорит и приказ №017.
И что очень важно — согласно протоколу осмотра журнала выхода машин от 18.01.2003, «15.01.2003 года БТР А-208 и А-211 выезжали три раза в периоды с 7.20 до 9.30, с 10.20 до 12.20 и с 14.20 до 15.25. Старшими являлись Аракчеев и Берелидзе». То есть, как видно из журнала, Аракчеев в момент описанных в обвинительном заключении событий был не с Худяковым на БТР А-226, а совсем в другом месте в качестве командира своего БТР А-208. Здесь особо следует обратить внимание на дату осмотра журнала — 18 января 2003 года, то есть задолго до появления в деле не только Аракчеева, но и Худякова. Даже если бы кто-то и хотел «увести» Аракчеева и Худякова от ответственности, на момент изъятия журнала он не смог бы это сделать, так как ни тот, ни другой еще не появились в деле. Поэтому в журнале выхода машин, очевидно, зафиксирована правда.
В суде были допрошены члены экипажа Аракчеева, члены экипажа Худякова и другие свидетели. Всего алиби Аракчеева и Худякова подтверждают 25 допрошенных в судебном заседании свидетелей. При этом свидетели Нуждин М.В., Задёра А.В., Марчев А.А., Бражников С.А., подполковник Тигишвили Н.Т., подполковник Перпелюк С.М., подполковник Пруссаков М.Н., Степанов В.С., Никифоров С.М., Юдин В.А., Свиридов Э.И., Айкин Н.С., Милов Д.А., Головин А.А., Чурин А.А., Искалиев Е.А., Макарченков С.М. были допрошены как в настоящем судебном заседании, так и ранее.
А свидетели Зайцев Р.А., Стрелец Д.В., Матвеев А.В., Тимофеев А.Е., Першин О.Н., майор Скачков А.М., подполковник Новик Ю.Е., подполковник Сизов А.В. ранее на следствии и в судебных заседаниях не допрашивались, то есть доказательственная база защиты расширилась по сравнению с последним оправдательным приговором на 8 свидетелей.
Показания еще пятерых свидетелей, допрошенных ранее, но не явившихся в судебное заседание (что неудивительно, так как свидетелей приходилось собирать со всей страны), в том числе и капитана Берелидзе, суд огласить не разрешил.
В судебном заседании были оглашены имеющиеся в деле пять заключений баллистических экспертиз. Из этих заключений однозначно видно, что все гильзы и пули, найденные на месте происшествия, не имеют никакого отношения ни к автомату Худякова Е.С., ни к автомату Аракчеева С.В., ни вообще к какому-либо оружию воинской части 3186, представленному на экспертизу. Так, в выводах заключения баллистической экспертизы №143/03 указано: «Представленные стреляные гильзы от патронов калибра  7.62, 9 и 5.45 мм, обнаруженные на месте происшествия и при дополнительном осмотре места происшествия, стреляны не из ПК №ТГ-158-1995 (пулемет экипажа Худякова), АС «ВАЛ» LE 0259 (автомат Худякова), АКС-74М №7882965 (автомат Аракчеева)».

КАК ФОРМИРОВАЛАСЬ доказательственная база обвинения, можно сделать отдельный рассказ, но приведу лишь пару примеров. Так, взрывотехническую экспертизу «КАМАЗа» проводил эксперт, закончивший Грозненский педагогический институт по специальности «учитель труда», на момент производства экспертизы (май 2003 года) имевший стаж работы три с половиной месяца. При этом период обучения как раз пришелся на первую чеченскую войну. Интересно, как в то время работал Грозненский университет?
Но самые, на наш взгляд, вопиющие нарушения были допущены в ходе основной экспертизы по делу  в ходе проведения судебно-медицинской экспертизы трупов. В связи с тем, что «по мусульманским обычаям, вскрытие тел умерших не предусмотрено» (так указано в обвинительном заключении), обязательного в таких случаях вскрытия и внутреннего исследования трупов не проводилось, а проводился лишь, извините за подробности, наружный осмотр разложившихся трупов в могиле через четыре месяца после захоронения. По этим данным эксперт «устанавливает» огнестрельный характер ранений, последовательность их причинения, причины смерти, калибр (в том числе и в мягких тканях) и вид оружия! Достаточно обратиться к любой медицинской литературе, чтобы убедиться, что это просто невозможно. Кроме того, установление вида и калибра оружия вовсе не входит в компетенцию эксперта-медика, а устанавливается в ходе баллистической экспертизы. То есть так называемые «выводы» эксперта просто подогнаны под версию следствия.
При первоначальном осмотре трупов на одежде не обнаружено следов огнестрельных повреждений, при этом одежда — основной объект исследований при огнестрельных ранениях — была сразу же уничтожена, что исключает ее исследование по инициативе защиты.
При этом, однако, эксперт нашел в теле одного из погибших слепое ранение — а это значит, что в теле до сих пор находится пуля. Защита знала, что эта пуля не из автоматов Аракчеева и Худякова, и проверить это при современных методах исследования не составляло труда. Однако суд в таком исследовании отказал, сославшись на справки от чеченских силовиков, что криминогенная ситуация и активность боевиков в настоящее время (!) в Чечне такова, что исключает производство таких следственных действий. А нам-то рассказывают, что в Чечне всё спокойно.
Допросить в суде специалистов-медиков, приглашенных защитой, суд не дал, исследовать их Заключения, камня на камне не оставлявшие от версии следствия, отказался.
Вот так прошел третий суд над дважды оправданными офицерами Сергеем Аракчеевым и Евгением Худяковым.
В настоящее время местонахождение Евгения Худякова неизвестно. Сергей Аракчеев был взят под стражу в зале суда. Он знал, на что шел, так как сомневаться в «объективности» суда не приходилось. Сотрудники милиции и судебные приставы, по-моему, не менее шокированные приговором, чем присутствовавшие в зале, даже не надели на него наручники — с 2004 года Аракчеев и Худяков ездили в суд как на работу и их знали там буквально все. «Ну что, пойдем…», — только и сказали они.
Сергеем Аракчеевым и его защитой, защитой Евгения Худякова на приговор поданы кассационные жалобы. Надежда на справедливое разрешение дела дважды оправданных офицеров остается.

Москва — Ростов-на-Дону