Еще вчера в это не верилось. После того, как СМИ опровергли информацию о том, что в Башкирии "началась война", и, "на самом деле" в Октябрьском ловили никаких не террористов, а грабителей, несколько отлегло. Но и новость о том, что полтысячи человек вместе со спецтехникой не смогли поймать половину из четверых преступников, не могла обрадовать.

Кто-то написал "Началось". Ему не поверили.

Но оно и вправду "началось".

Сегодня, 29 марта, в страстной понедельник двумя взрывами, прогремевшими в московском метро, начинается отсчет иной совсем жизни. На 10 утра сообщается о двух подтвержденных взрывах: в вагоне поезда на станции метро "Лубянка" и на перроне станции "Парк культуры". В сумме кровавой жатвы: 34 мертвых, 24 раненых.

Появились панические сообщения о третьем (м. "Проспект мира"), и четвертом (м. "Ул. Подбельского") взрывах. Не подтвержденные к счастью. Кое-как узнав новости – по федеральным каналам Надежда Бабкина и Никита Михалков исполняют "арии" из "Лебединого озера", - москвичи остаются дома. Половина сотрудников офисов не вышла на работу. Правят не медиа, а сарафанное радио. Основной вопрос повестки рабочего дня подобен тому, что потенциальные жители Израиля задают друг другу: все-таки ехать или нет?

Вызов. Кто? Кому? Как? Зачем?

Основной "коммуникативный крест", на концах которого должны быть ответы, если мы полагаем, что это полноценная коммуникация. Незаполненные коммуникативные полюса – неизвестный абонент с титулом "не определен", неизвестная прагматика сообщения делают его нечитаемым.

Вызов. Неясно кто. Неясно – зачем. Зато очевидно – кому. Российской власти и лично президенту Дмитрию Медведеву. И ясно – как. Максимально кровавым способом.

Итак. Неясно, что это было. Был ли это террорист-смертник или заранее заложенная взрывчатка.

Неясно, что это значит. Российская власть привыкла, как пульсар из далекой галактики, "испускать сигналы", ни мало не заботясь о том, как их "земляне" расшифруют. И уже забыла, похоже, получать "сигналы" в ответ. Столь же непонятные. Непрозрачное для себя и власти, не доверяющее никому, в том числе самому себе и той же власти, российское общество получило дополнительные основания не верить никому и ничему.

Неясно, кто несет за взрывы ответственность.

Первая версия, наиболее очевидная: кавказский сепаратизм снова выплеснулся из своих пределов. Но почему именно сейчас? На что реагирует Кавказ? Уж очевидно, что не на назначение Хлопонина. Но, впрочем, большая кавказская политика не подчиняется навязываемой из Москвы повестке. Кавказ – не в первый раз, и не единожды успешно – пытается навязать Москве свою повестку.

Версия вторая, бредовая, из цикла "ФСБ взрывает Россию". Но об этом мы вряд ли что-то узнаем (раз), и совершенно неясно, зачем это нужно именно сегодня (два). Если в 99-м у сторонников этой версии были какие-то прагматические козыри, то нынче, в 10-м, трудно понять, зачем это нужно российским спецслужбам. До выборов далеко, Кремниевая долина в Сколково, а не на "Парке культуры", модернизация – пока все еще слишком бренд, чтобы ее срывать таким образом. Впрочем, может быть – еще одна бредовейшая версия – это правоохранительные органы так мстят за попытки навести порядок в этом учреждении?

Но в любом случае ясно, что правоохранители – милиция и госбезопасность – не справились с возложенной на них миссией. В погоне за дутой отчетностью, пресловутый Центр "Э" искал экстремизм где угодно – в дредах актуального художника Лоскутова, в "литературном памятнике" (без шуток – тогда как в РФ его "запрещают", в Германии – печатают академическое издание с комментариями!) Mein Kampf, в пацифистском храме петербургского священника о. Григория (Лурье). Первый очевидный урок 29 марта: Центр "Э" – этот позорный орган политического сыска в России - должен быть распущен за полной профнепригодностью. Ни с каким "экстремизмом" он не научился бороться.

Остальные версии, в том числе, что "Славянский союз" – радикальная националистическая организация, деятельность которой была запрещена накануне, - причастна к взрывам, не выдерживают никакой критики.

Мы остаемся наедине с неизвестным, став, по сути, заложниками. Неизвестное окружает нас сейчас, неизвестное ждет нас впереди.

Бесланская трагедия в середине путинского срока перевернула политическую жизнь страны. Что сделают с нами, с Медведевым и страной, теракты 29 марта 2010 года?