Профессора МГУ Вдовин и Барсенков написали учебное пособие по истории России.
За это их – спустя пять лет – подвергли общественному суду. Судить их должна была 6 сентября Общественная палата РФ. Но Вдовин с Барсенковым на заседание ОП, где их собирались смешать с грязью, не пошли.
«В наших силах не позволить им довести позорное судилище над русскими историками до конца»
И правильно сделали – блажен муж, не идущий на собрание нечестивых.
(Конечно, в составе Общественной палаты есть немало достойных людей. Но если эти достойные люди позволили другим, недостойным, превратить заседание своей организации в позорное судилище над книгой – они поступились своим достоинством).
Вместо них на суд Общественной палаты пришел декан исторического факультета МГУ Сергей Карпов.
В результате Общественная палата судила не авторов учебного пособия, а саму книгу.
Нелишне напомнить о том, что суды над книгами – это практика тоталитарных обществ. В Третьем Рейхе объявленные общественно вредными книги публично сжигали на площадях. В Советском Союзе за хранившийся дома экземпляр «Архипелага ГУЛАГ» можно было загреметь в этот самый ГУЛАГ на несколько лет. И это особенно никого не удивляло.
Удивляет, когда демократическое государство, которым является с 1991 года Российская Федерация, в лице самых демократичных своих граждан, то есть членов Общественной палаты, радостно перенимает повадки тоталитарных режимов и начинает с чавканьем и причмокиванием пережевывать страницы учебного пособия по истории России, а вместе с ним – и судьбы двух его авторов, немолодых уже людей.
В чем же состоит вина историков Вдовина и Барсенкова?
Если исходить из итогового документа – сообщения пресс-службы Общественной палаты от 6 сентября, то в том, что под видом учебного пособия они выпустили в свет книгу, которая относится к разряду «экстремистских материалов».
Ни больше ни меньше.
Как вы представляете себе экстремистское учебное пособие?
Я, например, хорошо помню те времена, когда на книжных развалах легко можно было купить «Поваренную книгу анархиста» Уильяма Пауэлла. Вот это действительно был экстремистский учебник! Там подробно рассказывалось о том, как собрать бомбу из подручных материалов, продающихся в любом хозяйственном магазине, или о том, как убить человека с помощью рояльной струны.
Ничего подобного в учебном пособии «История России. 1917–2009» Вдовина и Барсенкова вы не найдете, можете не тратить зря время. Это добротный, написанный двумя высококвалифицированными профессионалами труд, для изучения которого требуется определенная специальная подготовка. Причем труд, выдержавший уже третье издание.
А судьи кто?
«Как получилось, что такой профессионально слабый учебник, в котором даже невооруженным глазом виден методологический стержень краткого курса КПСС, был рекомендован УМО Министерства образования и историческим факультетом?» – барственным тоном спрашивал декана истфака Сергея Карпова член ОП Иосиф Дискин. Комизм этой ситуации скрыт и не бросается в глаза. Г-н Дискин когда-то окончил Московский институт народного хозяйства им. Плеханова («Плешку») по специальности «экономист-математик». Александр Вдовин и Александр Барсенков – профессионалы-историки, причем специальность Вдовина – история русского народа, национальный вопрос и национальная политика в СССР и России. Александр Барсенков – один из лучших в стране экспертов по политической истории позднего СССР. Сергей Карпов, декан истфака – признанный медиевист и специалист по истории Византии.
Понимаете, это звучит примерно так, как если бы, например, боксер-любитель выговаривал бы тренеру футбольной команды из Лиги чемпионов за плохую игру. Или как если бы агроном бранил физика за то, что тот сделал неверные выводы из принципа неопределенности Гейзенберга. Разумеется, ни одному здравомыслящему агроному такое не придет в голову. Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник, сказал давным-давно поэт.
А вот с историей эта формула не работает. Каждый мало-мальски образованный человек считает, что уж в чем-чем, а в истории-то он разбирается отлично. И разнообразные пирожники начинают изо всех сил тачать сапоги. Академик-математик Фоменко – самый яркий тому пример.
Правда, справедливости ради надо сказать, что среди тех, кто начал травлю Вдовина и Барсенкова, историки тоже были. Но какие?
В книге Вдовина и Барсенкова нельзя найти рецептов по сбору бомбы или убийству человека, но в тоже время члены ОП считают её экстремистским пособием
В книге Вдовина и Барсенкова нельзя найти рецептов по сбору бомбы или убийству человека, но в то же время члены ОП считают её экстремистским пособием
Травля началась летом с публикации в журнале The New Times статьи некоей З. Световой «Специфическая история. Учебник как пособие по ксенофобии». Сама З. Светова – выпускник Московского государственного педагогического института иностранных языков, то есть тоже не историк. Но в своей статье, больше напоминающей донос, она ссылалась на мнения двух историков: Никиты Соколова и Анатолия Голубовского. Что же это за историки?
Никита Соколов – известный либерал, выпускник Историко-архивного института, яростный обличитель учебника Александра Филиппова, и, что немаловажно, сотрудник журнала The New Times, в котором и была опубликована статья З. Световой.
Анатолий Голубовский – выпускник истфака МГУ, ученик моего научного руководителя Анатолия Васильевича Адо, крупнейшего советского специалиста по Великой французской революции. Однако по специальности Голубовский не работал ни дня, известен в большей степени как социолог и искусствовед (диссертацию защитил на тему «Амплуа театрального актера: история и современность»). Почему же именно его выбрала начинающий педагог З. Светова в качестве эксперта?
Для тех, кто незнаком со спецификой работы журналиста, поясню: когда журналист пишет статью на ту или иную тему, ему обычно требуются эксперты, на чье мнение он может сослаться. Эксперты, как правило, выбираются из числа людей, хорошо разбирающихся в теме. С этой точки зрения выбор Н. Соколова был по крайней мере логичен (хотя и неэтичен, учитывая его особые отношения с журналом The New Times). А вот чем руководствовалась З. Светова, приглашая в качестве эксперта А. Голубовского, театроведа и социолога? Неужели известной сентенцией Шекспира о том, что весь мир – театр, а люди в нем – актеры?
И каждый лишь свою играет роль.
У З. Световой роль была простая – доносчицы.
Экспертам достались роли помельче.
«Анатолий Голубовский нашел в учебнике несколько цитат, каждая из которых, по его мнению, должна быть изучена с точки зрения уголовной ответственности авторов, поскольку они, возможно, подпадают под статью 282 УК РФ («Возбуждение ненависти, либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»).
«Это первый в нашей стране учебник, где старательно подсчитываются доли евреев во власти, среди деятелей науки и культуры, а также их пропорциональное соотношение с общей численностью населения России, – говорит Анатолий Голубовский. – Авторы уделяют чересчур много внимания национальному вопросу в 30-е годы: тогда в госаппарате, в НКВД, в прессе вдруг оказалось много евреев».
Увы, это правда. В 20–30-е годы прошлого века процент евреев в советском госаппарате, что называется, «зашкаливал». Это исторический факт, и замалчивать его было бы возможно только при одном условии – если бы авторы учебника вообще обходили бы своим вниманием проблемы национальной политики в СССР. Однако кроме «еврейской темы» в пособии рассматривается широкий спектр национальных проблем советского государства (и это абсолютно естественно, учитывая специальность профессора Вдовина). Но почему театровед Голубовский чувствует себя достаточно компетентным, чтобы судить о том, сколько внимания должны уделять авторы учебного пособия тому или иному вопросу? Он источниковед? Специалист по истории СССР? Или же самое время опять вспомнить стихи о пирожниках и сапогах?
Так или иначе, эксперты свои роли сыграли.
На учебном пособии Вдовина и Барсенкова было поставлено страшное клеймо антисемитизма.
Потом к травле подключились персоны рангом покрупнее.
Дочь бывшего министра экономики РФ, ныне члена правления ИНСОРа Евгения Ясина Ирина написала в своем блоге следующее:
«Завтра, в воскресенье, в 11 часов утра моя подруга Ира Карацуба с Анатолием Голубовским (оба с истфака МГУ) на «Эхе» будут рассказывать про новый чудовищный учебник истории России ХХ века, выпущенный собственно истфаком МГУ. Учебник вышел третьим изданием (!) в серии «Классическое университетское образование», а фактически является курсом молодого бойца для русского националиста. Учебник Филиппова по сравнению с ним – незабудка над ручьём. Впервые в университетском учебнике вычисляются процентные нормы представительства евреев в органах гос. власти, культуре, образовании и т. д. Авторы – профессора истфака МГУ Барсенков и Вдовин. Дипломником Вдовина был Никита Тихонов, обвиняемый в убийстве Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой. В прошлом году на факультете иностранных языков того же МГУ открылся Русский клуб. Открылся лекцией Олега Платонова, антисемита и отрицателя холокоста. Под влиянием его трудов молодое и безработное существо Коптев бросился с ножом на прихожан московской синагоги».
Текст этот был слово в слово – включая «незабудку над ручьем» – повторен подругой Ясиной И. Карацубой в эфире «Эха Москвы», что породило некоторые сомнения – не идет ли речь о некоей «домашней заготовке»? Заготовка эта еще более, чем статья З. Световой, напоминает донос. Как иначе объяснить упоминание имени Никиты Тихонова (чья вина в убийстве Маркелова и Бабуровой, кстати говоря, не доказана) в связке с именем профессора Вдовина? И при чем здесь Александр Копцев (а не Коптев, как у Ясиной)? И почему, кстати, Копцев – «существо», а не человек? Нет ли в этом, мягко говоря, разжигания национальной розни?
Но это, как выяснилось, были еще цветочки. Потому что вслед за Ясиной и «Эхом Москвы» бабахнула тяжелая артиллерия.
Еще летом The New Times обратился с вопросами по поводу книги Вдовина и Барсенкова к некоторым влиятельным персонам, в том числе к «историку и журналисту» Николаю Сванидзе. Каков Сванидзе историк, судить не нам – судя по всему, примерно такой же, как и Голубовский. После окончания МГУ он недолгое время обретался в Институте США и Канады, а затем пробавлялся репетиторством – пока его не пригласили на телевидение. Однако журналист он и впрямь известный, член Общественной палаты и, что немаловажно, член Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.
Помимо всего прочего, Сванидзе известен как борец за толерантность. Ему принадлежит гениальная фраза о том, что «вспоминать сейчас о татаро-монгольском иге в нашей многонациональной стране не совсем корректно». Именно этому человеку вручили журналисты The New Times экземпляр книги Вдовина и Барсенкова.
Сванидзе пообещал внимательно изучить учебное пособие Вдовина и Барсенкова и подчеркнул, что если в учебнике действительно есть шовинистические и антисемитские высказывания, то «он может стать предметом изучения на возглавляемой им Комиссии по межнациональным отношениям и свободе совести Общественной палаты».
Что, собственно, и произошло 6 сентября.
«Изучение» превратилось в судилище, а судилище – в позорище. Общественной палаты, демократической интеллигенции и лично г-на Сванидзе.
По результатам судилища было решено, что «ОП РФ подготовит экспертное заключение на учебник А. С. Барсенкова и А .И. Вдовина «История России. 1917–2009». Итоговый документ будет направлен в Министерство образования, Генеральную прокуратуру (выделено мной – К. Б.), Президентскую комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории».
Тут есть один забавный (если в этой истории вообще можно найти что-то забавное) момент.
Дело в том, что «История России. 1917–2009» не является учебником. Разница между учебником и учебным пособием в том, что учебное пособие, согласно ГОСТУ, «в отличие от учебника, может включать не только апробированные, общепризнанные знания и положения, но и разные мнения по той или иной проблеме».
Фактически Общественная палата намеревается направить в Генеральную прокуратуру документ, обвиняющий двух профессоров МГУ в том, что они осмелились высказать на страницах учебного пособия свое собственное мнение.
Воистину, нет цензуры страшнее либеральной.
Что же так напугало либералов из Общественной палаты? Ну не подсчеты же доли евреев в госаппарате Советского Союза в 30-е годы, в самом деле?
«Ксенофобская фальшивка и апология диктатора», – вот как назвали книгу Вдовина и Барсенкова правозащитники из Московского бюро по правам человека. Но даже объективное освещение роли Сталина в истории нашей страны (а объективность в данном вопросе либералам страшнее острого ножа, поскольку ставит под сомнение весь антисоветский дискурс, на волне которого удалось развалить Советский Союз и создать новую «демократическую» Россию) вряд ли вызвало бы столь острую реакцию. Дело, похоже, в другом.
В учебном пособии Вдовина и Барсенкова едва ли не впервые был сделан акцент на исторической роли русского народа. По мнению историка и публициста А. Самоварова, «вся история России в ХХ веке в версии Вдовина предстает как борьба русских за свой социализм». То, что при этом были затронуты интересы других наций и народов, населяющих Российскую Федерацию, – вполне естественно. Неестественно другое – жадное стремление «либералов» обвинить русских авторов учебника русской истории в «надругательстве» и «издевательстве» над этими другими народами.
А ведь Сванидзе не только в Генеральную прокуратуру направил донос.
Он еще послал книгу Вдовина и Барсенкова уполномоченному по правам человека в Чеченской Республике Нурди Нухаджиеву. Тому самому, который добился уничтожения тиража 58-го тома Большой российской энциклопедии (изд-во «Терра») на основании решения грозненского суда о том, что статьи о Чеченской Республике, содержащиеся в этом томе, признаны экстремистскими.
Нухаджиев среагировал чрезвычайно оперативно. На истфак МГУ наведался некий адвокат Мусаев, пригрозивший Вдовину и Барсенкову судебными исками в случае, если они не опровергнут содержащуюся в учебнике клевету на чеченский народ.
Клевета заключается в том, что в пособии Вдовина и Барсенкова приводится численность дезертиров-чеченцев в годы Великой Отечественной войны – 63% от числа призванных в ряды Красной армии. Этим, в частности, объяснялась депортация чеченцев и ингушей в 1944 году с Кавказа в Казахстан.
Цифра эта взята не с потолка, а из докладной записки Богдана Кобулова (заместителя Лаврентия Берии) «О положении в Чечено-Ингушской АССР» от 9 ноября 1943 года. Кобулов, конечно, был тот еще персонаж – известно, например, что он лично пытал подследственных, вырывая им ногти. Это, однако, не делает его записку документом неправдоподобным: ведущие специалисты по проблемам депортированных народов, среди них доктор исторических наук, профессор Н. И. Бугай, не считают зазорным на нее ссылаться. Использовали ее и Вдовин с Барсенковым.
Однако перспектива провести остаток жизни в качестве ответчиков по искам чеченских правозащитников, очевидно, показалась авторам учебного пособия не слишком радужной, и они вынуждены были заявить, что воспользовались «непроверенными источниками». Хотя, как вы понимаете, непроверенным источником записку, за достоверность которой Кобулов отвечал головой перед Берией, а тот – перед Сталиным, вряд ли можно назвать.
15 сентября на истфаке будет слушаться «дело» Барсенкова и Вдовина – возможны «оргвыводы» вплоть до лишения главных лекционных курсов или даже, как прогнозируют пессимисты, увольнения (фото: wikipedia.org)
15 сентября на истфаке будет слушаться «дело» Барсенкова и Вдовина – возможны «оргвыводы» вплоть до лишения главных лекционных курсов или даже, как прогнозируют пессимисты, увольнения (фото: wikipedia.org)
Профессоров по-человечески жаль, потому что они подверглись настоящему жесткому прессингу. Такому же, как в свое время Солженицын – перед высылкой его на Запад.
Жаль, как ни парадоксально, и чеченцев, сыгравших роль послушного цепного пса, науськанного опытными застрельщиками на беззащитную жертву.
Жаль потому, что факты – упрямая вещь, и если конфликт вокруг учебного пособия будет набирать обороты, на поверхность наверняка всплывут новые подробности, не слишком приятные для вайнахского народа. Собственно, даже если удастся доказать, что дезертиров было не 63, а, скажем, 58%, это вряд ли успокоит чеченских патриотов.
Жаль некоторых членов Общественной палаты, ставших заложниками режиссеров и устроителей этого безобразного шоу.
А вот сами эти режиссеры и устроители вызывают лишь чувство брезгливости и презрения.
Как там писал Борхес?
«И тут мы поняли, что идет их последняя карта, что они хитры, слепы и жестоки, как матерые звери в облаве, и – дай мы волю страху или состраданию – они нас уничтожат».
Он писал это в другом веке и совсем о других людях, но трудно отделаться от ощущения, что написано это про наших нынешних либералов, забившихся в респектабельные убежища ИНСОРа и мягкие кресла Общественной палаты.
15 сентября на истфаке будет слушаться «дело» Барсенкова и Вдовина – возможны «оргвыводы» вплоть до лишения главных лекционных курсов или даже, как прогнозируют пессимисты, увольнения.
Если это все-таки произойдет, это будет означать две вещи.
Во-первых, либералы от политики будут продолжать и дальше безнаказанно вмешиваться в научный процесс, подводя под это соответствующую идеологическую базу.
Как выразился на судилище 6 сентября уполномоченный по международным делам ОП Александр Соколов, «наука сама с собой может не справиться. В ученой среде часто речь идет об авторитетах, которые воздействуют на профильные комиссии и целые учебные коллективы. Взгляды таких людей могут носить радикальный характер. Уверен, что бороться с такими «авторитетами» можно и нужно силами общественных организаций».
Во-вторых, это будет означать, что русское большинство абсолютно беззащитно перед маленьким, но очень агрессивным и влиятельным русофобским либеральным меньшинством, изобильно представленным как в Общественной палате, так и во всевозможных правозащитных организациях.
«Дай мы волю страху или состраданию – они нас уничтожат».
Но в наших силах не позволить им довести позорное судилище над русскими историками до конца. В нашем распоряжении Интернет, блогосфера. Мы можем поставить свои подписи под обращением деятелей науки и культуры в защиту Вдовина и Барсенкова. Мы можем выйти на митинг перед истфаком МГУ в тот день, когда там будет решаться судьба авторов учебного пособия «История России».
Нас больше, и мы сильнее.
За это их – спустя пять лет – подвергли общественному суду. Судить их должна была 6 сентября Общественная палата РФ. Но Вдовин с Барсенковым на заседание ОП, где их собирались смешать с грязью, не пошли.
«В наших силах не позволить им довести позорное судилище над русскими историками до конца»
И правильно сделали – блажен муж, не идущий на собрание нечестивых.
(Конечно, в составе Общественной палаты есть немало достойных людей. Но если эти достойные люди позволили другим, недостойным, превратить заседание своей организации в позорное судилище над книгой – они поступились своим достоинством).
Вместо них на суд Общественной палаты пришел декан исторического факультета МГУ Сергей Карпов.
В результате Общественная палата судила не авторов учебного пособия, а саму книгу.
Нелишне напомнить о том, что суды над книгами – это практика тоталитарных обществ. В Третьем Рейхе объявленные общественно вредными книги публично сжигали на площадях. В Советском Союзе за хранившийся дома экземпляр «Архипелага ГУЛАГ» можно было загреметь в этот самый ГУЛАГ на несколько лет. И это особенно никого не удивляло.
Удивляет, когда демократическое государство, которым является с 1991 года Российская Федерация, в лице самых демократичных своих граждан, то есть членов Общественной палаты, радостно перенимает повадки тоталитарных режимов и начинает с чавканьем и причмокиванием пережевывать страницы учебного пособия по истории России, а вместе с ним – и судьбы двух его авторов, немолодых уже людей.
В чем же состоит вина историков Вдовина и Барсенкова?
Если исходить из итогового документа – сообщения пресс-службы Общественной палаты от 6 сентября, то в том, что под видом учебного пособия они выпустили в свет книгу, которая относится к разряду «экстремистских материалов».
Ни больше ни меньше.
Как вы представляете себе экстремистское учебное пособие?
Я, например, хорошо помню те времена, когда на книжных развалах легко можно было купить «Поваренную книгу анархиста» Уильяма Пауэлла. Вот это действительно был экстремистский учебник! Там подробно рассказывалось о том, как собрать бомбу из подручных материалов, продающихся в любом хозяйственном магазине, или о том, как убить человека с помощью рояльной струны.
Ничего подобного в учебном пособии «История России. 1917–2009» Вдовина и Барсенкова вы не найдете, можете не тратить зря время. Это добротный, написанный двумя высококвалифицированными профессионалами труд, для изучения которого требуется определенная специальная подготовка. Причем труд, выдержавший уже третье издание.
А судьи кто?
«Как получилось, что такой профессионально слабый учебник, в котором даже невооруженным глазом виден методологический стержень краткого курса КПСС, был рекомендован УМО Министерства образования и историческим факультетом?» – барственным тоном спрашивал декана истфака Сергея Карпова член ОП Иосиф Дискин. Комизм этой ситуации скрыт и не бросается в глаза. Г-н Дискин когда-то окончил Московский институт народного хозяйства им. Плеханова («Плешку») по специальности «экономист-математик». Александр Вдовин и Александр Барсенков – профессионалы-историки, причем специальность Вдовина – история русского народа, национальный вопрос и национальная политика в СССР и России. Александр Барсенков – один из лучших в стране экспертов по политической истории позднего СССР. Сергей Карпов, декан истфака – признанный медиевист и специалист по истории Византии.
Понимаете, это звучит примерно так, как если бы, например, боксер-любитель выговаривал бы тренеру футбольной команды из Лиги чемпионов за плохую игру. Или как если бы агроном бранил физика за то, что тот сделал неверные выводы из принципа неопределенности Гейзенберга. Разумеется, ни одному здравомыслящему агроному такое не придет в голову. Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник, сказал давным-давно поэт.
А вот с историей эта формула не работает. Каждый мало-мальски образованный человек считает, что уж в чем-чем, а в истории-то он разбирается отлично. И разнообразные пирожники начинают изо всех сил тачать сапоги. Академик-математик Фоменко – самый яркий тому пример.
Правда, справедливости ради надо сказать, что среди тех, кто начал травлю Вдовина и Барсенкова, историки тоже были. Но какие?
В книге Вдовина и Барсенкова нельзя найти рецептов по сбору бомбы или убийству человека, но в тоже время члены ОП считают её экстремистским пособием
В книге Вдовина и Барсенкова нельзя найти рецептов по сбору бомбы или убийству человека, но в то же время члены ОП считают её экстремистским пособием
Травля началась летом с публикации в журнале The New Times статьи некоей З. Световой «Специфическая история. Учебник как пособие по ксенофобии». Сама З. Светова – выпускник Московского государственного педагогического института иностранных языков, то есть тоже не историк. Но в своей статье, больше напоминающей донос, она ссылалась на мнения двух историков: Никиты Соколова и Анатолия Голубовского. Что же это за историки?
Никита Соколов – известный либерал, выпускник Историко-архивного института, яростный обличитель учебника Александра Филиппова, и, что немаловажно, сотрудник журнала The New Times, в котором и была опубликована статья З. Световой.
Анатолий Голубовский – выпускник истфака МГУ, ученик моего научного руководителя Анатолия Васильевича Адо, крупнейшего советского специалиста по Великой французской революции. Однако по специальности Голубовский не работал ни дня, известен в большей степени как социолог и искусствовед (диссертацию защитил на тему «Амплуа театрального актера: история и современность»). Почему же именно его выбрала начинающий педагог З. Светова в качестве эксперта?
Для тех, кто незнаком со спецификой работы журналиста, поясню: когда журналист пишет статью на ту или иную тему, ему обычно требуются эксперты, на чье мнение он может сослаться. Эксперты, как правило, выбираются из числа людей, хорошо разбирающихся в теме. С этой точки зрения выбор Н. Соколова был по крайней мере логичен (хотя и неэтичен, учитывая его особые отношения с журналом The New Times). А вот чем руководствовалась З. Светова, приглашая в качестве эксперта А. Голубовского, театроведа и социолога? Неужели известной сентенцией Шекспира о том, что весь мир – театр, а люди в нем – актеры?
И каждый лишь свою играет роль.
У З. Световой роль была простая – доносчицы.
Экспертам достались роли помельче.
«Анатолий Голубовский нашел в учебнике несколько цитат, каждая из которых, по его мнению, должна быть изучена с точки зрения уголовной ответственности авторов, поскольку они, возможно, подпадают под статью 282 УК РФ («Возбуждение ненависти, либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»).
«Это первый в нашей стране учебник, где старательно подсчитываются доли евреев во власти, среди деятелей науки и культуры, а также их пропорциональное соотношение с общей численностью населения России, – говорит Анатолий Голубовский. – Авторы уделяют чересчур много внимания национальному вопросу в 30-е годы: тогда в госаппарате, в НКВД, в прессе вдруг оказалось много евреев».
Увы, это правда. В 20–30-е годы прошлого века процент евреев в советском госаппарате, что называется, «зашкаливал». Это исторический факт, и замалчивать его было бы возможно только при одном условии – если бы авторы учебника вообще обходили бы своим вниманием проблемы национальной политики в СССР. Однако кроме «еврейской темы» в пособии рассматривается широкий спектр национальных проблем советского государства (и это абсолютно естественно, учитывая специальность профессора Вдовина). Но почему театровед Голубовский чувствует себя достаточно компетентным, чтобы судить о том, сколько внимания должны уделять авторы учебного пособия тому или иному вопросу? Он источниковед? Специалист по истории СССР? Или же самое время опять вспомнить стихи о пирожниках и сапогах?
Так или иначе, эксперты свои роли сыграли.
На учебном пособии Вдовина и Барсенкова было поставлено страшное клеймо антисемитизма.
Потом к травле подключились персоны рангом покрупнее.
Дочь бывшего министра экономики РФ, ныне члена правления ИНСОРа Евгения Ясина Ирина написала в своем блоге следующее:
«Завтра, в воскресенье, в 11 часов утра моя подруга Ира Карацуба с Анатолием Голубовским (оба с истфака МГУ) на «Эхе» будут рассказывать про новый чудовищный учебник истории России ХХ века, выпущенный собственно истфаком МГУ. Учебник вышел третьим изданием (!) в серии «Классическое университетское образование», а фактически является курсом молодого бойца для русского националиста. Учебник Филиппова по сравнению с ним – незабудка над ручьём. Впервые в университетском учебнике вычисляются процентные нормы представительства евреев в органах гос. власти, культуре, образовании и т. д. Авторы – профессора истфака МГУ Барсенков и Вдовин. Дипломником Вдовина был Никита Тихонов, обвиняемый в убийстве Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой. В прошлом году на факультете иностранных языков того же МГУ открылся Русский клуб. Открылся лекцией Олега Платонова, антисемита и отрицателя холокоста. Под влиянием его трудов молодое и безработное существо Коптев бросился с ножом на прихожан московской синагоги».
Текст этот был слово в слово – включая «незабудку над ручьем» – повторен подругой Ясиной И. Карацубой в эфире «Эха Москвы», что породило некоторые сомнения – не идет ли речь о некоей «домашней заготовке»? Заготовка эта еще более, чем статья З. Световой, напоминает донос. Как иначе объяснить упоминание имени Никиты Тихонова (чья вина в убийстве Маркелова и Бабуровой, кстати говоря, не доказана) в связке с именем профессора Вдовина? И при чем здесь Александр Копцев (а не Коптев, как у Ясиной)? И почему, кстати, Копцев – «существо», а не человек? Нет ли в этом, мягко говоря, разжигания национальной розни?
Но это, как выяснилось, были еще цветочки. Потому что вслед за Ясиной и «Эхом Москвы» бабахнула тяжелая артиллерия.
Еще летом The New Times обратился с вопросами по поводу книги Вдовина и Барсенкова к некоторым влиятельным персонам, в том числе к «историку и журналисту» Николаю Сванидзе. Каков Сванидзе историк, судить не нам – судя по всему, примерно такой же, как и Голубовский. После окончания МГУ он недолгое время обретался в Институте США и Канады, а затем пробавлялся репетиторством – пока его не пригласили на телевидение. Однако журналист он и впрямь известный, член Общественной палаты и, что немаловажно, член Комиссии по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России.
Помимо всего прочего, Сванидзе известен как борец за толерантность. Ему принадлежит гениальная фраза о том, что «вспоминать сейчас о татаро-монгольском иге в нашей многонациональной стране не совсем корректно». Именно этому человеку вручили журналисты The New Times экземпляр книги Вдовина и Барсенкова.
Сванидзе пообещал внимательно изучить учебное пособие Вдовина и Барсенкова и подчеркнул, что если в учебнике действительно есть шовинистические и антисемитские высказывания, то «он может стать предметом изучения на возглавляемой им Комиссии по межнациональным отношениям и свободе совести Общественной палаты».
Что, собственно, и произошло 6 сентября.
«Изучение» превратилось в судилище, а судилище – в позорище. Общественной палаты, демократической интеллигенции и лично г-на Сванидзе.
По результатам судилища было решено, что «ОП РФ подготовит экспертное заключение на учебник А. С. Барсенкова и А .И. Вдовина «История России. 1917–2009». Итоговый документ будет направлен в Министерство образования, Генеральную прокуратуру (выделено мной – К. Б.), Президентскую комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории».
Тут есть один забавный (если в этой истории вообще можно найти что-то забавное) момент.
Дело в том, что «История России. 1917–2009» не является учебником. Разница между учебником и учебным пособием в том, что учебное пособие, согласно ГОСТУ, «в отличие от учебника, может включать не только апробированные, общепризнанные знания и положения, но и разные мнения по той или иной проблеме».
Фактически Общественная палата намеревается направить в Генеральную прокуратуру документ, обвиняющий двух профессоров МГУ в том, что они осмелились высказать на страницах учебного пособия свое собственное мнение.
Воистину, нет цензуры страшнее либеральной.
Что же так напугало либералов из Общественной палаты? Ну не подсчеты же доли евреев в госаппарате Советского Союза в 30-е годы, в самом деле?
«Ксенофобская фальшивка и апология диктатора», – вот как назвали книгу Вдовина и Барсенкова правозащитники из Московского бюро по правам человека. Но даже объективное освещение роли Сталина в истории нашей страны (а объективность в данном вопросе либералам страшнее острого ножа, поскольку ставит под сомнение весь антисоветский дискурс, на волне которого удалось развалить Советский Союз и создать новую «демократическую» Россию) вряд ли вызвало бы столь острую реакцию. Дело, похоже, в другом.
В учебном пособии Вдовина и Барсенкова едва ли не впервые был сделан акцент на исторической роли русского народа. По мнению историка и публициста А. Самоварова, «вся история России в ХХ веке в версии Вдовина предстает как борьба русских за свой социализм». То, что при этом были затронуты интересы других наций и народов, населяющих Российскую Федерацию, – вполне естественно. Неестественно другое – жадное стремление «либералов» обвинить русских авторов учебника русской истории в «надругательстве» и «издевательстве» над этими другими народами.
А ведь Сванидзе не только в Генеральную прокуратуру направил донос.
Он еще послал книгу Вдовина и Барсенкова уполномоченному по правам человека в Чеченской Республике Нурди Нухаджиеву. Тому самому, который добился уничтожения тиража 58-го тома Большой российской энциклопедии (изд-во «Терра») на основании решения грозненского суда о том, что статьи о Чеченской Республике, содержащиеся в этом томе, признаны экстремистскими.
Нухаджиев среагировал чрезвычайно оперативно. На истфак МГУ наведался некий адвокат Мусаев, пригрозивший Вдовину и Барсенкову судебными исками в случае, если они не опровергнут содержащуюся в учебнике клевету на чеченский народ.
Клевета заключается в том, что в пособии Вдовина и Барсенкова приводится численность дезертиров-чеченцев в годы Великой Отечественной войны – 63% от числа призванных в ряды Красной армии. Этим, в частности, объяснялась депортация чеченцев и ингушей в 1944 году с Кавказа в Казахстан.
Цифра эта взята не с потолка, а из докладной записки Богдана Кобулова (заместителя Лаврентия Берии) «О положении в Чечено-Ингушской АССР» от 9 ноября 1943 года. Кобулов, конечно, был тот еще персонаж – известно, например, что он лично пытал подследственных, вырывая им ногти. Это, однако, не делает его записку документом неправдоподобным: ведущие специалисты по проблемам депортированных народов, среди них доктор исторических наук, профессор Н. И. Бугай, не считают зазорным на нее ссылаться. Использовали ее и Вдовин с Барсенковым.
Однако перспектива провести остаток жизни в качестве ответчиков по искам чеченских правозащитников, очевидно, показалась авторам учебного пособия не слишком радужной, и они вынуждены были заявить, что воспользовались «непроверенными источниками». Хотя, как вы понимаете, непроверенным источником записку, за достоверность которой Кобулов отвечал головой перед Берией, а тот – перед Сталиным, вряд ли можно назвать.
15 сентября на истфаке будет слушаться «дело» Барсенкова и Вдовина – возможны «оргвыводы» вплоть до лишения главных лекционных курсов или даже, как прогнозируют пессимисты, увольнения (фото: wikipedia.org)
15 сентября на истфаке будет слушаться «дело» Барсенкова и Вдовина – возможны «оргвыводы» вплоть до лишения главных лекционных курсов или даже, как прогнозируют пессимисты, увольнения (фото: wikipedia.org)
Профессоров по-человечески жаль, потому что они подверглись настоящему жесткому прессингу. Такому же, как в свое время Солженицын – перед высылкой его на Запад.
Жаль, как ни парадоксально, и чеченцев, сыгравших роль послушного цепного пса, науськанного опытными застрельщиками на беззащитную жертву.
Жаль потому, что факты – упрямая вещь, и если конфликт вокруг учебного пособия будет набирать обороты, на поверхность наверняка всплывут новые подробности, не слишком приятные для вайнахского народа. Собственно, даже если удастся доказать, что дезертиров было не 63, а, скажем, 58%, это вряд ли успокоит чеченских патриотов.
Жаль некоторых членов Общественной палаты, ставших заложниками режиссеров и устроителей этого безобразного шоу.
А вот сами эти режиссеры и устроители вызывают лишь чувство брезгливости и презрения.
Как там писал Борхес?
«И тут мы поняли, что идет их последняя карта, что они хитры, слепы и жестоки, как матерые звери в облаве, и – дай мы волю страху или состраданию – они нас уничтожат».
Он писал это в другом веке и совсем о других людях, но трудно отделаться от ощущения, что написано это про наших нынешних либералов, забившихся в респектабельные убежища ИНСОРа и мягкие кресла Общественной палаты.
15 сентября на истфаке будет слушаться «дело» Барсенкова и Вдовина – возможны «оргвыводы» вплоть до лишения главных лекционных курсов или даже, как прогнозируют пессимисты, увольнения.
Если это все-таки произойдет, это будет означать две вещи.
Во-первых, либералы от политики будут продолжать и дальше безнаказанно вмешиваться в научный процесс, подводя под это соответствующую идеологическую базу.
Как выразился на судилище 6 сентября уполномоченный по международным делам ОП Александр Соколов, «наука сама с собой может не справиться. В ученой среде часто речь идет об авторитетах, которые воздействуют на профильные комиссии и целые учебные коллективы. Взгляды таких людей могут носить радикальный характер. Уверен, что бороться с такими «авторитетами» можно и нужно силами общественных организаций».
Во-вторых, это будет означать, что русское большинство абсолютно беззащитно перед маленьким, но очень агрессивным и влиятельным русофобским либеральным меньшинством, изобильно представленным как в Общественной палате, так и во всевозможных правозащитных организациях.
«Дай мы волю страху или состраданию – они нас уничтожат».
Но в наших силах не позволить им довести позорное судилище над русскими историками до конца. В нашем распоряжении Интернет, блогосфера. Мы можем поставить свои подписи под обращением деятелей науки и культуры в защиту Вдовина и Барсенкова. Мы можем выйти на митинг перед истфаком МГУ в тот день, когда там будет решаться судьба авторов учебного пособия «История России».
Нас больше, и мы сильнее.
хорошо
