Переулок Северный в городе Уссурийске Приморского края официально переименовали в Муданьцзянскую улицу. Село Плотава в Алтайском крае теперь стало Вань Юань. Да что там село - всё Приморье китайцы уже называют Хэй-Хан-Ше, что в переводе - "Северная провинция". Побывав на "островках" российско-китайской дружбы, корреспондент "Известий" Людмила Бутузова выяснила, почему самые дальновидные фермеры на Дальнем Востоке уже выучили китайский.

Прошлый год у нас был объявлен Годом Китая в России. Такие акции должны, с одной стороны, пробуждать братские чувства, а с другой - развивать экономические связи. С последней задачей, похоже, справились - Китай стал третьим по величине торговым партнером России. А вот насчёт братских чувств... Простому москвичу, например, кроме Черкизовского рынка, побрататься с китайцем совершенно негде. Разве что в бомбоубежище соцфака МГУ, где китайские студенты по вечерам исполняли нашу камаринскую, а их русские однокурсницы - танец жасмина. Но это исключение. Корреспонденту "Известий" пришлось объехать полстраны, чтобы понять, как далеко зашли наши неформальные отношения.

Краткий вывод из путешествия: чем дальше на восток, тем виднее, что Поднебесная активно наращивает свое присутствие в России.

И тем очевиднее, что камаринская под балалайку в китайском исполнении здесь давно уже никого не умиляет. Наоборот, за процессом вторжения с тревогой наблюдают и рядовые обыватели, и местные власти. Последствия "ползучей дружбы" им кажутся во много раз опаснее, чем московским чиновникам. Может, все дело в том, что тигр всегда страшнее, когда он рядом?

На днях позвонила в Алтайский край, в село Плотава, которое уже года три именуется на китайский манер - Вань Юань. Старая знакомая Наталья Таскаева когда-то была здесь бухгалтером. В перестройку их колхоз "Ленинский путь" свернул не в ту степь, а потом и вовсе захирел. Совет принять помощь от китайцев пришел от добрых людей из райцентра. Вроде инвестор прямо из Пекина, богатый и с серьезными намерениями по возрождению села. Собственная разведка внесла коррективы: эти китайцы уже были в одной деревне на Алтае, но крестьяне их выгнали. Видать, неспроста, заволновалась Плотава. Переживали недолго: да пусть хоть черт с рогами - земля все равно никуда не денется. Так в хозяйстве появился главный управляющий Султан, а само оно стало называться ООО "Вань Юань Плотава".

 

В прошлом году с китайским управляющим мне довелось познакомиться. Так, налегке. Шёл сев, и молодой человек был страшно занят. В колхозе все работало, все двигалось. Кажется, этому не помешала и выданная накануне зарплата.

- Они нас быстро выучили, - шепнула Наталья. - Сколько помню, с пьянством всю жизнь боролись - профком, партком, комиссии разные - и хоть бы хны. А эти, посторонние, за пару месяцев управились.

- Вы ошибаетесь, - обернулся чуткий на ухо Султан. - Я здесь не посторонний.

Он сказал вежливо и спокойно, но было отчетливое ощущение, что это мы с Натальей посторонние здесь. И мужики, ломавшие у конторы шапки в ожидании каких-то распоряжений, - тоже посторонние. Горькое, надо сказать, чувство. Переморгать непросто, особенно когда слышишь это у себя дома, на своей земле.

Так вот, звоню Наталье в Плотаву:

- А у вас сейчас что? Как с китайцами?

- Нормально, - говорит она. - Горючка, семена - всё есть. Обеды в столовой, как и было, бесплатные, зарплата вовремя... Да, вот еще: наших лодырей поувольняли. Многие назад просятся, но они уже своих завезли. Сколько, я точно не знаю. Везде мельтешат - и на ферме, и в гаражах. Мы уж опасаемся: может, селу замену готовят - полностью на китайцев? С ними ведь не поговоришь: когда надо, они по-русски понимают, когда не хотят - лопочут только по-своему.

 

Зачем фермеру Шконкину китайский язык

Хотела пошутить: учи китайский, чтобы быть в курсе. Но вряд ли сельская бухгалтерша осилит эту грамоту. От Урала до Дальнего Востока мне вообще попался всего один аграрий - Виктор Шконкин из Хабаровского края, который добровольно выучил китайский язык.

 

К себе на ферму он нанимает исключительно иностранную рабсилу: "с ними приятно иметь дело - не пьют, не воруют и трудятся от рассвета до заката". У Виктора 1800 гектаров земли и 45 китайцев. Работают, как 450 колхозников из двух соседних хозяйств, и урожаи у них в два-три раза выше.

Какой еще плюс? Приезжают в марте со своими семенами и запасом риса на весь сезон. Шконкин держит их в бараке, койки - одна к одной длинными рядами. Пожитков у китайцев немного, улучшения жилищных условий не требуют, отказались даже от настольного тенниса, который Виктор купил им по доброте душевной. По-русски его подопечные не понимают. Это одна из причин, по которой Шконкин выучил китайский язык. Но не только. Когда китайцы попрут в Россию лавиной, он хочет остаться в своей стране хозяином положения. И другим то же советует. А что китайцы попрут - он не сомневается.

- При всем азиатском коварстве в преднамеренную экспансию я не верю, - размышляет он. - Но я верю в законы физики. Китайцам у себя тесно, плотность населения 130 человек на квадратный километр. Они же сидят друг на друге в три ряда! Зато мы вольно дышим: у нас за Уралом один житель на десять километров. А что бывает, когда с одной стороны разрежение, а с другой - избыточное давление? Мембрану просто прорвёт. Так вот: надо не стенать по поводу "желтой угрозы", а готовиться ею управлять. Без знания китайского это проблематично. Не зря ведь ещё Лев Толстой советовал: учите китайский как "Отче наш".

Фермер Шконкин вообще большой поклонник Толстого и такой же, как он, китаефил. У него в каптерке среди китайских статуэток и чашечек тонкого фарфора висит изречение Льва Николаевича: "Китайцы должны оказать самое благотворное влияние на нас хотя бы уже своим умением работать..."

У Льва Толстого было 13 детей. У Виктора Шконкина одна дочь. Спрашиваю:

- Вы бы отдали ее замуж за китайца?

- С ума сошли?! - Виктор Андреевич аж захлебывается чаем. - Нет, конечно.

Вот такое у нас китаефильство: дружба дружбой, но свадьба пусть будет у каждого своя.

На некоторых территориях население при всём желании уже не может сохранять по отношению к чужакам дружелюбный нейтралитет. Китайцы - слишком сильный раздражающий фактор.

 

В городе Забайкальске Читинской области 5000 китайцев. Это при том, что самих забайкальцев всего-то тринадцать тысяч. Город Уссурийск Приморского края де-факто уже давно не российско-китайский, а китайско-российский. Переулок Северный, что рядом с китайской барахолкой, официально переименовали в улицу Муданьцзянскую - в честь города Муданьцзян на северо-востоке КНР. А сами китайцы, пусть и неофициально, кличут Приморье Хэй-Хан-Ше, что в переводе - "Северная провинция".

Русское сопротивление китайской наглости - в дальневосточных городах группы местной молодёжи пугают китайцев. Любимая забава - вспороть пуховик, а потом плотоядно гоготать, наблюдая, как из убегающего китайца сыплются перья.

В переводе с новояза "китабой" звучит так: "кита" - китаец, "бой" - бить. Русские бойцы гордятся не только придуманным для себя званием, но и тем, что оно прижилось в народе и нагоняет на него страх. Помимо непосредственно китайцев "китабои" презирают ещё две категории населения: русских девушек, которые флиртуют с китайцами, и милиционеров.

- В России милиция не очень приятная, - тактично объяснял корреспонденту студент Вань Чжень. - У нас в Китае она помогает иностранцам, а здесь, если столкнешься, самое меньшее - штраф.

 

Почему они едут

Китайскую "закрытость", стремление укрыться внутри своей диаспоры синологи объясняют их нежеланием нарываться на неприятности в чужой стране. Но корни, конечно, глубже.

- Наблюдаю за китайцами семь лет - они совсем не такие, как русские, - с чувством высказывается молодая преподавательница Красноярского университета Ольга Сергеева. - Кроме знаний, в чужой стране их ничего не интересует. Они питаются своей китайской едой, стригутся у китайского парикмахера, лечатся у китайских врачей - как в армии, ни шагу в сторону. Но попробуй сказать китайцу "Вы - как все" - оскорбится до глубины души. "Вы - как никто другой" - вот это им лестно. Хотя в России учатся отнюдь не потомки императоров. К нам едут из бедных семей, где наскребали по юаню, чтобы оплатить учебу сына.

Будущий социолог Ли Гуанмин - именно такой студент, бедный и дисциплинированный. После лекций грызет гранит науки на койке в общежитии.

- Мне надо узнать как можно больше, - серьёзно отвечает он на легкомысленный вопрос, почему он здесь, а не на дискотеке. - Для правящей элиты знания необходимы.

Ли не придумывает себе будущего. Все китайские студенты, вернувшись на родину, занимают хорошие госдолжности, вступают в КПК. Такая национальная политика. Причем всем заранее известно, что после обучения во Франции или в США новоиспеченные специалисты займутся коммерческой стратегией, а эти, "выпускники России", станут управленцами.

- Коммерция мне нравится больше, - с едва приметным вздохом говорит Ли. - Просто не повезло - родители не успели заработать.

Папа и мама Гуанмин, полуграмотные уроженцы нищей провинции Сычуань, на диплом сына зарабатывали... в России. В составе таких же шабашников-нелегалов три года нещадно дербанили уссурийскую тайгу, вынося оттуда всё, что плохо лежит, - женьшень и сосновый гриб, лягушек, медвежьи лапы и желчь - в Китае эта добыча считается деликатесом. Браконьеров ловят, причём в таких количествах, что иногда на всех задержанных не хватает наручников. Родичи Ли тоже попались. Парень рассказывает об этом нейтрально, не испытывая перед обворованной страной никакого смущения.

"Столько брошенной земли! У китайца сердце болит"

Надо быть слепым, чтобы не догадаться: отношение китайцев к России сугубо утилитарное. Они, если им выгодно, приезжают. Невыгодно - сворачиваются - и назад. Часто прихватывают с собой то, что в руках не унесёшь. Китайцев, живущих за рубежом, называют "хуацяо", что означает "мост на китайский берег". Именно по этому мосту чужие рынки заполняются ширпотребом, а навстречу идут сведения о ноу-хау. Китайское любопытство - не только российская проблема.

 

- Множество непрофессионалов - студентов, торговцев, коммерсантов - являются базой для шпионажа в США, - отмечает глава американского Национального управления контрразведки Мишель ван Клив. - По большей части они действуют легально, черпая информацию из открытых источников.

- А уж что у нас было, особенно в 90-е годы, - не передать, - рассказывал корреспонденту бывший директор одного оборонного завода. - Урал и Сибирь - это ведь вся таблица Менделеева. Подбираются к ней и так и сяк. А уж как воруют наши изобретения! Страшным образом, внаглую. Например, они очень любят подписывать протоколы о намерениях. Перед этим ходят по заводу и все вынюхивают, совершенно не собираясь покупать технологии. Потом глядишь на поделку: разработка наша, а упаковка ихняя.

Надо признать, что не все так пристрастны к чужим слабостям, особенно когда от них пахнет выгодой. Министр внешнеэкономических связей Свердловской области Виктор Кокшаров, едва речь зашла о российско-китайской дружбе, сразу предупредил, что китайцев боится тот, кто не умеет с ними партнерствовать. На Урале, похоже, этому научились. Кокшаров так и сыпал цифрами: китайцы поставили оборудование для шести цементных заводов, и теперь этого цемента на Урале - завались. А ещё у них в области начинали собирать китайские автомобили. Проект почему-то прикрыло правительство России.

По этому поводу в китайском землячестве особо не переживают. Как сказал его глава Лю Бин, "китаец не может смотреть в одну точку, он должен идти вперед". Новый вектор уже намечен - сельское хозяйство.

- Мы готовы прийти в любой колхоз и работать там, - энергично втолковывал Лю Бин. - Это хороший бизнес, прибыльный, как торговля, и престижный, как автомобилестроение. Столько брошенной земли! У китайца сердце болит.

- Китаец - не захватчик, - добавил Лю Бин. - Родной очаг китаец покидает ради работы, но умирать возвращается домой. Отовсюду, куда бы его ни занесло.

Сколько китайцев занесло в Россию, установить крайне сложно. По данным ФМС, у нас в стране зарегистрировано около 300 000 граждан КНР. По экспертным оценкам, только нелегалов больше двух миллионов. По словам самих китайцев, "правда где-то посередине".

Недавно Пекин заявил о решении инвестировать в ближайшие годы $12 млрд в российскую экономику. Они уже строят небоскребы "Москва-Сити" в самом центре столицы. Они намерены участвовать в строительстве платной дороги Москва-Санкт-Петербург. В 2006 году подписано соглашение о строительстве целлюлозно-бумажного комбината в Сибири. В качестве сопровождения инвестпроекта Рослесхоз предложил китайцам 1 млн га леса в Тюменской и Томской областях в аренду на 49 лет. В Свердловской и Иркутской областях местные власти выражают готовность сдать соседям в долгосрочную аренду заброшенные сельхозугодья для производства овощей. В Чечне некоторые полугосударственные фирмы КНР проявили интерес к созданию телефонной сети WiMax, к строительству в Грозном гостиницы, торгового центра, кирпичного и цементного заводов.