14 мая 2009 года в «КП» с некоторыми сокращениями было опубликовано интервью наместника московского Сретенского монастыря, сопредседателя Церковно-общественного совета по защите от алкогольной угрозы архимандрита Тихона (Шевкунова). Ниже приводится текст беседы.

– Что Совет собирается сделать в первую очередь?

– Мы прекрасно понимаем, что кавалерийским наскоком проблему сегодня не решить. Но все же есть первый пакет вопросов, который, несомненно, поддержит большинство наших сограждан. И в первую очередь это детское и подростковое пьянство. За последнее десятилетие резко снизился возраст приобщения к алкоголю – с 16 до 13 лет. По данным общероссийского опроса молодежи, проведенного в 2002 году, алкогольные напитки (включая пиво) потребляют 80,8% подростков и молодежи. Сегодня эта цифра несомненно выше. По данным Роспотребнадзора ежедневно в России потребляют алкоголь (включая пиво) 33% юношей и 20% девушек. Простите, что мне сегодня придется приводить много цифр, но, быть может, хоть они заставят кого-то задуматься.

Так вот, Всемирная организация здравоохранения недавно опубликовала прогноз о предполагаемой продолжительности жизни выпускников школ нынешнего года в разных странах. Согласно этим исследованиям, в Англии до пенсии доживут 90% юношей-выпускников 2009 года, а в России – 40%.

– Но ведь не только из-за пьянства?

– Причина именно в пьянстве. Обычном, бытовом, привычном для большинства.

Я окончил московскую школу в 1975 году. В феврале нынешнего года мы собрались с одноклассниками из двух наших классов – 10-А и 10-Б. Взяли школьные фотографии друзей – тех, кто закончил с нами восемь классов, и тех, кто закончил десять. Когда подсчитали, кто жив, а кто уже ушел из жизни, оказалось, что 28 наших одноклассников умерли! Не дожили до 50 лет. И только один – не от алкоголя. Остальные все – именно по этой причине. И это – Москва. А в деревенской школе картина была бы еще страшней.

Чтобы понять, что главный инструмент убийства нашего народа именно алкоголь, приведу еще один пример: в России смертность мужчин трудоспособного возраста в тюрьмах в три раза меньше, чем на свободе. Это означает, конечно, не то, что в тюрьмах у нас особо благоустроенная и комфортная жизнь, а то, что там доступ к алкоголю исключен или весьма ограничен.

– Но помимо пьянства на продолжительность жизни влияют еще такие проблемы как плохая экология, плохая медицина…

– Ну кто же спорит… Только вот заметьте, в Албании, например, продолжительность жизни на 11 лет больше, чем в среднем по России. Можно ли сказать, что в Албании намного лучше качество медицинского обслуживания? Нет, конечно! Просто там во много раз меньше пьют. В России продолжительность жизни ниже, чем в таких странах, как Гондурас, Экваториальная Гвинея, Мали, Буркина Фасо, Ботсвана, Камерун, Нигер, Уганда, Эфиопия, Танзания, Намибия, Гвинея, Кения, Габон, Конго, Бенин, Гамбия, Судан, Того, Мадагаскар, КНДР, Папуа – Новая Гвинея… можно еще долго перечислять.

– И такая смертность у нас за счет алкоголиков?

– За счет алкоголя. Алкоголики – это особый разговор, их в нашей стране, по статистике, от 2% до 5%. Но наша программа направлена не на алкоголиков. Они – больные люди, те, кем, к сожалению, со временем могут стать обычные наши средневыпивающие сограждане. И вот как раз для них, для этих средневыпивающих, кто пьет, «как все», и направлена наша работа.

– А что значит, «как все»?

– Ну, например, если мужчина крепко, «по-нашему», выпивает раза два-три в неделю. Но наутро, конечно, выходит на работу, хотя и не без последствий. Раз в неделю может выпить и покрепче. Примерно это и есть, «как все». Так вот, человек, выпивающий таким образом, должен отдавать себе отчет, что, если только у него нет совершенно «бронированной», уникальной наследственности, он в среднем сокращает свою жизнь лет на 20 или больше. То есть, «среднестатистический» мужчина в России, не доживающий сегодня до 59 лет, должен бы был дожить где-то до 80-ти. Но у нас каждый второй мужчина 40 лет не доживет до пенсии. Это 50%. Для сравнения: в той же бедной, но малопьющей Албании не доживут только 7%.

– Беда еще в том, что водка угрожает не только здоровью самого пьяницы. После водки у некоторых возникает странная агрессия. От алкогольной агрессии до преступления путь совсем короткий.

– По данным МВД, около 80% убийств и почти 50% самоубийств совершаются в состоянии алкогольного опьянения. Половина убитых людей в момент совершения над ними преступления находилась в пьяном состоянии. Не уговорю уже о хулиганстве – более 90%.

– Почему мы стали пить больше, чем в Советском Союзе?

– Когда в 1992 году правительство Гайдара отменило государственную монополию на алкоголь, это стало одной из самых трагических страниц современной российской истории. Смертность в России начала стремительно расти. В 1990-е годы, во время рыночной паранойи, западные советники настоятельно советовали российскому правительству сделать водку предельно доступной. К сожалению, тогда, в 1990-е, правительство приняло это роковое решение. Но совершенно очевидно, что в России не может проводиться неконтролируемая алкогольная политика. Так же, как в азиатских и северно-европейских странах.

– Почему?

– У русских и у большинства народов России, как утверждают специалисты, присутствует специфическая наследственность. Механизмы этой наследственности еще до конца не изучены, но совершенно определенно одно – мы в зоне риска алкогольной сверхсмертности. Мы отличаемся от народов с традиционной виноградной культурой, например от итальянцев, французов, грузин, у которых за тысячелетия выработались физиологические особенности нейтрализации постоянных и сравнительно небольших доз алкоголя.

Совершенно другая ситуация, например, у эскимосов, чукчей, индейцев, других азиатов – для этих народов алкоголь смертелен. Нас алкоголь так же убивает, хотя происходит это не столь стремительно.

У нас есть и физиологическая схожесть с нашими северными соседями – норманнами, викингами, у потомков которых особенность ферментативной системы также препятствует нейтрализации алкоголя. Большая часть норвежцев, финнов и шведов «культурно» пить не могут – они стремительно разрушают себя и спиваются. Общеизвестный пример этому – финские туристы в Питере. Еще 100 лет назад в Швеции, Норвегии, Финляндии спивались и вымирали не меньшими, чем в сегодняшней России, темпами. Но там в последний момент спохватились, протрезвели, приняли самые решительные меры и сумели избежать катастрофы. Накопленный опыт борьбы с алкогольным проблемами в Скандинавии показал, что североевропейским странам нужна особая алкогольная политика, значительно более жесткая, чем для южно- и центрально-европейцев.

– Может, надо научиться так называемой «культуре питья»?

– «Культура питья» – это такая же наша любимая сказка, такая же мечта, как волшебная Емелина печка, скатерть-самобранка, золотая рыбка… Предаваться грезам о такой «культуре» в масштабах нашей страны, конечно, можно, да вот только в жизни мы видим, что все происходит совсем по-другому: всем хорошо известно, как и чем, решительно в очередной раз начав «пить культурно», заканчивает большинство наших соотечественников.

Не надо обманывать себя: мы отнюдь не итальянцы и не французы с их тысячелетней виноградной культурой.

Конечно же, я не хочу сказать, что буквально все наши соотечественники не способны контролировать себя в отношении алкоголя. Люди, которые могут слегка выпить и остановиться, контролировать себя, конечно же есть, и кто-то из многочисленных читателей вашей газеты, возможно, даже знает их. Но все же давайте смотреть правде в глаза: большинство из нас, а, точнее, все мы – в группе риска. И каждый рано или поздно должен принять ответственное решение относительно этой нашей роковой русской проблемы: либо мы действительно можем контролировать себя, и в этом уверены мы и наши близкие, либо необходимо полностью исключить алкоголь из своей жизни. Ответственность перед Богом, ближними и самим собой – вот единственное внутренне убеждение, критерий совести, который поможет сделать правильный выбор.

– Но вы ведь не требуете ввести сухой закон?

– Мы ничего не требуем. Мы лишь настойчиво повторяем, что этой проблемой необходимо заняться неотложно и на общегосударственном, общенародном уровне. Цель, которую ставит перед собой Церковно-общественный совет по защите от алкогольной угрозы, в первую очередь, просветительская. Сказать правду людям.

Когда мы показали в школах фильмы про правду подросткового пьянства, наши зрители 14–15 лет ужаснулись – ведь практически все они, мальчики и девочки, регулярно пьют. После этих бесед они признались, что сделали для себя открытие: если все будет оставаться по-старому, у них и у их страны нет будущего.

Один из фильмов, который был показан по Первому каналу, назывался «Чижик-пыжик, где ты был?». Помните такую песенку? С согласия родителей на подростков 13–14 лет, мальчиков и девочек, надели портативные видеокамеры и отправили покупать спиртное. Продали всем – неоднократно и по первому требованию! Потом детям дали бутылки с подкрашенными жидкостями: красные – вино, желтые – пиво, прозрачные – водка. Дети (повторю: мальчики и девочки 13–14 лет) три часа «распивали» эти напитки на центральном московском бульваре – и никто их не остановил. Даже милиция мимо прошла…

Начиная с 11 лет, дети начинают употреблять слабоалкогольные напитки в железных баночках, продаются в каждом ларьке 24 часа в сутки. 13-летние девчушки рассказывают в фильме: «Мы можем выпить четыре-пять таких баночек – и весело, и классно себя чувствуешь». Мы отдали эти напитки на экспертизу: в одной банке оказалось 50 граммов водки, плюс кофеина на шесть чашечек крепкого кофе… То есть девочка или мальчик «накатывают» почти каждый день по стакану водки и запивают термосом крепкого кофе. А потом мы наивно удивляемся: почему у нас в армию некого брать, почему молодые женщины не рожают, почему вообще так мало здоровых детей?

– Законом у нас уже запрещена реклама крепкого алкоголя по ТВ…

– Но реклама все равно есть, только скрытая. Заметьте, во многих сериалах, скажем, про милицию, герои по нескольку раз за серию смачно и помногу выпивают. Конечно, могут сказать, что это шедевры реализма, «правда жизни»… Чушь это все! Это просто-напросто продуманная профессиональная скрытая реклама. Идет агрессивное навязывание алкоголя. Его можно купить в любое время в любой палатке. В Исландии одна точка, торгующая алкоголем, приходится на 15 тысяч человек, у нас в Подмосковье – одна на 400. Людей самыми изощренными способами коммерческой пропаганды и рекламы заставляют приносить прибыль алкогольному бизнесу – за счет здоровья, жизни, будущего детей.

Доступность алкоголя у нас просто феерическая: в советское время самая дешевая бутылка водки стоила 3 рубля 62 копейки, средняя зарплата была 120 рублей. То есть на одну зарплату можно было купить 33 бутылки водки. Сегодня самая дешевая бутылка водки стоит 60 рублей. Значит, на зарплату, скажем в 15 тысяч можно купить 250 бутылок водки. Как-то летом я спросил подростков, быть может, наивно: «Почему они пьют пиво?» – «Жарко», – отвечают. – «А почему не воду, не сок?» – «Так это самое дешевое! Бутылка пива стоит 25 рублей. Бутылка воды – 31. Пачка сока – 70 рублей».

– В стране уже был печальный опыт горбачевской антиалкогольной кампании, которая в итоге закончилась полной победой водки над трезвостью.

– Это не совсем так. Да, кампания была проведена крайне непродуманно, людям ничего не объясняли, просто поставили перед фактом запрета. Это воспринималось как очередное издевательство системы, ведь для многих советских людей алкоголь был некоей формой протеста. Такое отношение, естественно, могло вызвать только отторжение.

Но если посмотреть объективно, то мы увидим очень интересные вещи. Было сохранено как минимум 1,2 миллиона человеческих жизней – это статистика сокращения смертности за те годы. Продолжительность жизни граждан нашей страны именно во времена неуклюжих горбачевских антиалкогольных законов была самая высокая за всю нашу историю. Преступность резко уменьшилась. Сократилось и количество разводов, травм, и тоже на десятки процентов. О взлете в те годы рождаемости говорит тот факт, что если пять лет назад у нас в институты были недоборы, то в последние годы – конкурсы. Это поступают «дети Горбачева», рожденные во время антиалкогольной реформы.

– Как вы считаете, в России нужна госмонополия на водку?

– Как утверждают, во времена советской госмонополии если не вся, то значительная часть советской военной машины субсидировалась алкогольными деньгами. Это я говорю лишь к тому, чтобы понять, какой размер прибыли в 1992 году отдали в частные руки. К тому же сегодня практически вся прибыль, например от пива, уходят за границу, поскольку владеют пивными компаниями иностранцы. Но не в деньгах дело, хотя совершенно очевидно, что справедливо было бы эти средства направлять на лечение громадной армии людей, болезни которых связаны с последствиями алкоголя, на воспитание брошенных пьяницами-родителями детей, содержание алкогольных инвалидов и так далее. Но главное, что при монополии государство может значительно эффективнее контролировать негативные последствия алкогольных бед.

Вот как звучит преамбула закона об алкоголе в стране, где как раз существует такая монополия – в Норвегии: «Целью… является максимально возможное уменьшение вреда для общества и отдельного человека, к которому может привести употребление алкогольных напитков. С этой целью закон призван ограничить потребление алкогольных напитков».

Если вы спрашиваете мое мнение, то да, я считаю, что в России госмонополия на алкоголь во всех отношениях совершенно необходима.

– Может быть, причина, по которой народ спивается, – это отсутствие духовности?

– Вы, наверное, замечали, что зачастую пьют люди не просто добрые, достойные, но редкие и по-настоящему прекрасные по своим душевным качествам. Они именно заболевают этой, как раньше говорили, «слабостью». И эта «слабость» беспощадно сокрушает всю их жизнь, убийственно калечит существование самых близких людей. Недаром в Священном Писании говорится, что «пьяницы Царствия Божиего не наследуют». Это страшные слова, но они констатируют неспособность к вечности такого упорно угождающего своей слабости человека. Недаром, по строгим уставам Церкви, православного христианина, умершего от опития, даже не отпевают в Церкви и приравнивают его к самоубийце.

Это, конечно, крайний пример. В русской истории традиции застолья занимали и занимают особое место. Вообще, алкоголь был востребован именно как своеобразный и, признаемся, уникальный инструмент общения. Это в нем – самое главное и притягательное. Но какова расплата! Поэтому еще и еще раз надо повторять: лишь ответственное решение каждого человека, заметившего в себе малейшую пагубную склонность к алкоголю и отказавшегося от него, или, напротив, человека в силу своих наследственных и волевых качеств могущего не стать рабом этой страсти, достойны уважения.

– Но ведь люди нередко пьют от неустроенности, от нереализованности, от бедности, потери работы в кризис. Насколько, по вашему мнению, в пьянстве повинны эти причины?

– Боюсь, что вызову нарекания, но мне представляется, что это причины существенные, но второстепенные. Спивающиеся люди есть во всех слоях общества, а экономика и политика, хотя, конечно, и оказывают свое влияние, но отнюдь не главное. Главное здесь все-таки то, о чем вы упомянули в предыдущем вопросе – отсутствия силы и жизни духа.

– Будут ли предприняты вашим Церковно-общественным советом какие-то конкретные действия, или вы намерены только рассказать народу о масштабах российского пьянства?

– Это хороший вопрос. Мы не намереваемся попросту причитать о бедственном положении. Кроме начатой уже масштабной просветительской работы, в конце мая нынешнего года на очередном Всемирном русском народном соборе в Москве, будут проведены отдельные представительные слушания по теме, которую мы сегодня обсуждаем. Результатом должен стать конкретный пакет предложений, которые от лица общественности будут представлены в законодательные и исполнительные органы власти нашей страны.