Слабому страшно всегда. А мы сегодня слабы. Человек в России сегодня слаб. Современная Россия – это страна слабых людей. Слабых физически, слабых политически, слабых морально.
Праздник Ураза-байрам мне все больше напоминает День ВДВ. Не нынешний, когда десантник пошел все больше зрелый и пузатый, а прежний – с толпами шальных молодых мускулистых парней, которые 2 августа каждого года метались по городам, не давая обывателям забыть о том, как хрупки их собственные организмы.
День окончания Рамадана для сегодняшнего российского обывателя – это тоже День страха. Только страха стало гораздо больше. Потому что обыватель, который двадцать лет назад на День ВДВ лишний раз не выходил из дома, знал: десантура – это те, кто может избить тебя сегодня, но защитит завтра. Обыватель, который теперь обходит стороной станцию Проспект Мира в Москве или Петроградскую в Петербурге, уверен, что сегодня эти люди его не тронут, даже если он пройдет сквозь строй. Но что будет завтра?
Российский обыватель – он, конечно, в курсе, что ислам – миролюбивая религия, а Россия – страна, в которой радостно живут все народы и культуры. Он даже с каждым годом узнает все больше арабских слов. Вот только почему-то эти слова звучат вокруг него как-то слишком громко. Например, в этом году обывателю стало известно, что «тахрир» – это значит «освобождение». Потому что после праздничной молитвы слово «тахрир!!!» очень громко кричал какой-то миролюбивый мусульманин, взобравшийся на ограду соседнего с мечетью Храма святого Филиппа, а многотысячная толпа не менее громко отвечала ему «Аллах Акбар!!!»
И я уверен, что абсолютно любой человек немусульманского вероисповедания, которому негде жить, кроме как в России, оказавшись в этой толпе, испытает мощнейший приступ страха и неуверенности в завтрашнем дне. Даже если в своей жизни он тысячи раз повторял фетвы о мультикультурности и толерантности.
Фото
У главной мечети Москвы рядом со станцией метро «Проспект мира» люди молятся прямо на улице, что, впрочем, не запрещено правилами ислама
У главной мечети Москвы рядом со станцией метро «Проспект мира» люди молятся прямо на улице, что, впрочем, не запрещено правилами ислама
Потому что слабому страшно всегда. А мы сегодня слабы. Человек в России сегодня слаб. Современная Россия – это страна слабых людей. Слабых физически, слабых политически, слабых морально.
Физически – это когда человек не способен постоять за себя.
Политически – это когда человек не способен объединиться с себе подобными, чтобы постоять за себя.
Морально – это когда человек не знает, за что он готов умереть, а значит – не понимает, для чего живет. И именно в этом незнании корень нашей слабости.
Мы привыкли думать, что вера – это так, что-то умозрительное. В лучшем случае, бесплатное приложение к общечеловеческим ценностям, в худшем – зловредный тормоз развития человеческой цивилизации. Десятки тысяч мусульман, ежегодно заставляющие притихнуть столицу нашей родины, одним своим видом говорят нам: чуваки, вы, кажется, слегка ослепли. Вера – это реальная сила. Физическая, моральная, политическая.
Я тоже боюсь. Я тоже слаб. Но у меня нет ненависти к этим милым бородатым людям, которые, склоняясь перед своим богом, похожи на ровные разноцветные кирпичики, уходящие за горизонт. Более того, я этим людям благодарен.
Они напоминают мне, что слова «и зубы грешников сокрушил еси» – это не аллегория и не божья истерика, а такой же закон мироздания, как Е=mc2.
Они рождают во мне ясное осознание того, что народы, которые не принимают свою веру, будут принимать чужую.
Они будят в миллионах моих сограждан жизненные силы. Интересно, сколько немусульман после очередного Ураза-байрама и Курбан-байрама бросают пить, решаются на второго ребенка, идут в спортзал, открывают Евангелие? Думаю, что побольше, чем после очередного обращения к нации президента России или даже Александра Белова из ДПНИ.
Мы очень долго искали национальную идею, а она оказалась инстинктом. Мы все никак не могли ответить на русский вопрос, а, оказалось, мы его просто забыли сформулировать. «Товарищ полковник, мне жить в этой стране, мне рожать детей в этой стране?!» – так кричал пресс-секретарю московского ГУВД Виктору Бирюкову какой-то парень из толпы возле ТЦ «Европейский». Вот и весь русский вопрос. Вот и вся национальная идея. Жить! Рожать!
Ислам, на самом деле, совсем не страшная религия. Она имеет шансы на господство только в мире, который потерял всякую другую веру. «Аллах велик!» – кричат мусульмане, и это гарантия их слабости. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного», – шепчут христиане, и это залог их силы.
Именно осознание собственной ничтожности – самое сильное, что есть у человека. Спросите любого, кто лечит наркоманов, у какого пациента больше шансов – того, кто бьет себя в грудь и говорит: «Я сильный, я смогу!» или кто рвет на себе волосы: «Доктор, я погибаю, сделайте со мной что-нибудь!»
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Из всех девяти блаженств это мне всегда казалось самым непонятным и нелогичным. Похоже, мы созрели для осознания этой логики. Спасибо вам, ребята в тюбетейках – с сильными руками и колючими глазами. Чего только Бог не придумает, чтобы мы вовремя получили от него важное сообщение.
Праздник Ураза-байрам мне все больше напоминает День ВДВ. Не нынешний, когда десантник пошел все больше зрелый и пузатый, а прежний – с толпами шальных молодых мускулистых парней, которые 2 августа каждого года метались по городам, не давая обывателям забыть о том, как хрупки их собственные организмы.
День окончания Рамадана для сегодняшнего российского обывателя – это тоже День страха. Только страха стало гораздо больше. Потому что обыватель, который двадцать лет назад на День ВДВ лишний раз не выходил из дома, знал: десантура – это те, кто может избить тебя сегодня, но защитит завтра. Обыватель, который теперь обходит стороной станцию Проспект Мира в Москве или Петроградскую в Петербурге, уверен, что сегодня эти люди его не тронут, даже если он пройдет сквозь строй. Но что будет завтра?
Российский обыватель – он, конечно, в курсе, что ислам – миролюбивая религия, а Россия – страна, в которой радостно живут все народы и культуры. Он даже с каждым годом узнает все больше арабских слов. Вот только почему-то эти слова звучат вокруг него как-то слишком громко. Например, в этом году обывателю стало известно, что «тахрир» – это значит «освобождение». Потому что после праздничной молитвы слово «тахрир!!!» очень громко кричал какой-то миролюбивый мусульманин, взобравшийся на ограду соседнего с мечетью Храма святого Филиппа, а многотысячная толпа не менее громко отвечала ему «Аллах Акбар!!!»
И я уверен, что абсолютно любой человек немусульманского вероисповедания, которому негде жить, кроме как в России, оказавшись в этой толпе, испытает мощнейший приступ страха и неуверенности в завтрашнем дне. Даже если в своей жизни он тысячи раз повторял фетвы о мультикультурности и толерантности.
Фото
У главной мечети Москвы рядом со станцией метро «Проспект мира» люди молятся прямо на улице, что, впрочем, не запрещено правилами ислама
У главной мечети Москвы рядом со станцией метро «Проспект мира» люди молятся прямо на улице, что, впрочем, не запрещено правилами ислама
Потому что слабому страшно всегда. А мы сегодня слабы. Человек в России сегодня слаб. Современная Россия – это страна слабых людей. Слабых физически, слабых политически, слабых морально.
Физически – это когда человек не способен постоять за себя.
Политически – это когда человек не способен объединиться с себе подобными, чтобы постоять за себя.
Морально – это когда человек не знает, за что он готов умереть, а значит – не понимает, для чего живет. И именно в этом незнании корень нашей слабости.
Мы привыкли думать, что вера – это так, что-то умозрительное. В лучшем случае, бесплатное приложение к общечеловеческим ценностям, в худшем – зловредный тормоз развития человеческой цивилизации. Десятки тысяч мусульман, ежегодно заставляющие притихнуть столицу нашей родины, одним своим видом говорят нам: чуваки, вы, кажется, слегка ослепли. Вера – это реальная сила. Физическая, моральная, политическая.
Я тоже боюсь. Я тоже слаб. Но у меня нет ненависти к этим милым бородатым людям, которые, склоняясь перед своим богом, похожи на ровные разноцветные кирпичики, уходящие за горизонт. Более того, я этим людям благодарен.
Они напоминают мне, что слова «и зубы грешников сокрушил еси» – это не аллегория и не божья истерика, а такой же закон мироздания, как Е=mc2.
Они рождают во мне ясное осознание того, что народы, которые не принимают свою веру, будут принимать чужую.
Они будят в миллионах моих сограждан жизненные силы. Интересно, сколько немусульман после очередного Ураза-байрама и Курбан-байрама бросают пить, решаются на второго ребенка, идут в спортзал, открывают Евангелие? Думаю, что побольше, чем после очередного обращения к нации президента России или даже Александра Белова из ДПНИ.
Мы очень долго искали национальную идею, а она оказалась инстинктом. Мы все никак не могли ответить на русский вопрос, а, оказалось, мы его просто забыли сформулировать. «Товарищ полковник, мне жить в этой стране, мне рожать детей в этой стране?!» – так кричал пресс-секретарю московского ГУВД Виктору Бирюкову какой-то парень из толпы возле ТЦ «Европейский». Вот и весь русский вопрос. Вот и вся национальная идея. Жить! Рожать!
Ислам, на самом деле, совсем не страшная религия. Она имеет шансы на господство только в мире, который потерял всякую другую веру. «Аллах велик!» – кричат мусульмане, и это гарантия их слабости. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного», – шепчут христиане, и это залог их силы.
Именно осознание собственной ничтожности – самое сильное, что есть у человека. Спросите любого, кто лечит наркоманов, у какого пациента больше шансов – того, кто бьет себя в грудь и говорит: «Я сильный, я смогу!» или кто рвет на себе волосы: «Доктор, я погибаю, сделайте со мной что-нибудь!»
Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю. Из всех девяти блаженств это мне всегда казалось самым непонятным и нелогичным. Похоже, мы созрели для осознания этой логики. Спасибо вам, ребята в тюбетейках – с сильными руками и колючими глазами. Чего только Бог не придумает, чтобы мы вовремя получили от него важное сообщение.
хорошо
