Дорога в Крымск на машине заняла у нас 17 часов. Пару серьезных заторов на трассе «Дон» удалось объехать по полю. Гаишники лояльны — ни одной остановки. В Крымск въехали ближе к полуночи. Люди попадаются изредка. По обочинам фуры и грузовики: армия, МЧС. Большая часть волонтеров разбита на политические отряды: правые, левые, нашисты...

Лагерь волонтеров-националистов был разбит в центре города практически сразу после трагедии. По дороге узнаем, что наших волонтеров вытеснили из Крымска, поэтому едем за город. Ребята в основном из Москвы и Ростова. Вымотаны, но держатся. Несмотря на поздний час, никто не спит. Греем в костре тушенку, завариваем чай. Хочется выпить, но здесь только медицинский спирт сомнительной чистоты — для дезинфекции. Костром заправляет обритый наголо жилистый Саня, забитый под шею цветными картинками. Хромает, опухла нога, занес на развале какую-то заразу. Сам из Ростова, молодой, но уже посидевший за разгром наркопритона. Каждый приехал за свои деньги, кто-то влез в долги. Им не обещали айпадов и путевок на Селигер. Они просто ехали помогать.

Разговор живой. Много фактов, много слухов, много эмоций.

Паша утверждает, что сам видел фуру пресловутого «Магнита», груженую под завязку трупами, количество которых превышает общие официальные данные. Кстати, вот любопытное видео, на котором слышится пересчет тел, разгружаемых из утробы грузовика.

Паша показывает постановление и.о. главы Крымского района А.Т. Васильева от 16 июля, с круглой печатью, но без подписи. Согласно документу, «в целях соблюдения санитарно-эпидемиологических норм и требований, обеспечения общественного порядка и террористической защищенности», фактически необходимо зачистить город от волонтеров, переселив их за его пределы.

«Теперь добираться до места работ нужно будет минимум час — пешком по жаре с тяжелым инструментом», — жалуется кто-то из девчонок.

Создаются невыносимые условия для волонтеров, которых замещают нагнанными солдатиками и курсантами МЧС — покорными и безмолвными. Тайны крымской трагедии должны остаться погребенными в иле. Кстати, в первое время, чтобы создать видимость ударного труда официальных спасателей, была организована раздача волонтерам фирменных маек МЧС. Причем местные жители рассчитывают только на добровольцев. Любопытную картину наблюдал в новом лагере волонтеров за чертой города. Со склада гуманитарной помощи молодой холено-жирный эмчээсовец-капитан грузит в свою синюю модно-пацанскую шкоду на трех девятках телевизионную плазму.

Одной из причин изгнания волонтеров ребята называют обработку населенных пунктов с вертолетов неизвестной химией, в том числе и по ночам. Кстати, сотрудники ГИБДД, патрулирующие город, все как один в масках и респираторах.

С гуманитаркой напряженка. Помощь идет со всей России, но получать ее, говорят местные жители, они могут только из рук «Единой России» или губернатора. Как утверждают волонтеры и местные жители, независимая раздача запрещена. При этом потребность в товарах первой необходимости крайне ощутима.

«Когда мы выезжали из города, — рассказывает один из наших волонтеров, — к нам подошли несколько ребятишек. Одеты нормально, но немного чумазые. В домах до сих пор ил и грязь. Старшему лет тринадцать. Они попросили у нас маски. Мы сказали, что они могут взять все, что надо. И тогда они с криками и дракой стали делить вещи, чай и бич-пакеты. Чиновник из администрации сказал, что это дети из незатопленных районов. Это у них такая игра».

«Зато водки здесь хоть отбавляй, — подключается к разговору Денис из Владимирской области. — В магазинах можно взять в любое время. Только она все время кончается. Порой не успевают подвозить».

В официальные данные о жертвах никто не верит. Практически каждый из волонтеров видел смерть. Среди трупов животных в одном из дворов нашли девочку лет восьми.

«Представь, сколько же должно было быть трупов, если телами пришлось набивать „магнитовские“ фуры. Значит, спецтехники попросту не хватило!» — резонно утверждает Паша.

Каждому пострадавшему положена компенсация — целых десять тысяч рублей, минус налог. Однако, как утверждают местные, только после расписки о том, что они были оповещены об угрозе «паводка».

Никто не верит и в официальные причины трагедии. Все в один голос говорят: это был намеренный сброс воды. Мол, если бы не утопили Крымск, то вода бы могла снести нефтеналивные терминалы в Грушевой балке.

На следующий день едем в город. Центр закрыт. По обочинам огромные вывороченные деревья, изувеченные грузовики и легковушки. Какой-то трудовой активности не видно. На пустырях под присмотром ВАИ мирно пасутся солдаты-срочники. Встречаемся с бывшим майором милиции, бунтарем-одиночкой Алексеем Дымовским. Крымск для него родной, трагедия личная. Он занимается сбором и доставкой гуманитарной помощи, пытается докопаться до истинных причин трагедии, установить истину. На «Ниве» колесим по разбитому волной Крымску. Через несколько минут к нам цепляется «наружка». Своего присутствия сотрудники не стесняются.

Тем временем, население живет в тотальном страхе. Обходы домов неизвестными товарищами, угрожающими расправами за откровенность с журналистами и волонтерами, — обыденное явление. Особенно достается медперсоналу, работающему с жертвами и пострадавшими. Наша попытка поговорить с врачом местной больницы окончилась, так и не начавшись, нервным срывом. Вполне еще молодая женщина начала кричать, что не хочет говорить, что она боится репрессий и т.д.

— Накануне сброса воды, в 18.00 6 июля, из Сбербанка вывезли всю наличность. Об этом мне сообщила одна из сотрудниц, — рассказывает Дымовский. — Они знали о масштабах трагедии. Знали, что будут топить.

К цифрам погибших Дымовский подходит крайне осторожно, оперируя только фактами.

Во-первых, утром седьмого июля из Новороссийска в Крымск бросили 30 человек сотрудников УВД. К пяти вечера только они обнаружили 25 трупов. Знакомая Алексея — жена сотрудника МЧС рассказала (имеется видеозапись), что по состоянию на 21.00 седьмого июля бирка на последнем принятом трупе была за номером 573. На третий день трупный смрад был такой, что женщины выносили грудных детей на окружную дорогу, чтобы спасти их от интоксикации.

В то время, как власть закрыла список погибших, похоронив последних, морги соседних Абинска и Холмской усиленно охраняются сотрудниками полиции. Проникнуть в них невозможно. По информации Дымовского, неопознанные трупы вывозят в военный морг Ростова-на-Дону.

По его словам, о фальсификации свидетельствует тот факт, что в списках погибших отсутствуют приезжие отдыхающие и гастарбайтеры. Крымский район стремительно строится. Тех же таджиков здесь очень много. Они живут, как скот, по подвалам и сараям, на отшибах возле рек. Гидроудар должен был смести сотни строителей, но ни один из них в списках погибших не значится. Я пытался поговорить с группой строителей-азиатов в оранжевых робах с надписью «Rodina», но не смог: русский язык никто из них не знает.

Такая же ситуация и с туристами. Их объявят без вести пропавшими по своим регионам. Однако, власть, судя по всему, готова рассчитаться за молчание с семьями погибших. В репортаже «Вестей» от 19 июля было заявлено: «Всего из бюджетов всех уровней на эти выплаты выделяют около 7 миллиардов рублей. Чуть больше половины — семьям погибших в результате стихии. Остальное — пострадавшим».

Если мы разделим три с половиной миллиарда на два миллиона рублей, причитающихся семье за каждого погибшего, то получим цифру 1750 жертв трагедии. Но сегодня власти нельзя допустить, чтобы цифра погибших превысила 200 человек. Поскольку, если будет признано, что количество жертв перевалило этот порог, потребуется вмешательство международной комиссии, и тогда могут всплыть тайны затонувшего Крымска.