Прежде чем начать отвечать на этот вопрос, необходимо сказать хотя бы несколько слов о том, почему вообще в среде русских националистов столь широкое распространение получили симпатии к визуальной атрибутике Третьего Рейха.
Небольшой экскурс в историю
Но на волне общих, как антисоветских, так и антилиберальных настроений, имевших тогда широкую популярность в кругах молодежи (которая уже на дух не переносила ничего совкового, но и не могла еще в полной мере воспользоваться возможностями нового времени) нацистская атрибутика пришлась весьма кстати и стала играть роль политического фетиша, который использовался не столько для осквернения чьей-либо памяти, сколько для радикального противопоставления обеим ненавистным системам. Нет, были, конечно, среди них и убежденные национал-социалисты, искренне считавшие себя в праве наследовать символику государства, давшего миру НС-идеологию, но таковых все же было сравнительно не много, к тому же прямая (часто черезмерно демонстративная) преемственность от главного врага СССР - не оставляла им никаких серьезных шансов на успех в борьбе за электорат. К тому же старинная солярная символика (которая для большинства обывателей до сих пор неотличима от нацистской) получила широкую популярность в растуших рядах поклонников неоязычества (родноверов). А поскольку идеи национализма (в том числе и радикального) по многим аспектам отлично сочитались с философией неоязычества (что привело к частичному симбиозу этих направлений) - грань между нацистской свастикой и русским коловратом, в глазах рядового обывателя, оказалась окончательно размытой. Закрепить все это в сознании юных патриотов помогло огромное количество псевдоисторической литературы, выпускавшейся тогда в неимоверных объемах, и вместо того, чтобы осознать всю ненужность и вторичность этой околоидеологической мишуры и сосредоточиться на установлении плотного позитивного контакта с народом - большинство правых лишь сильнее дистанцировались от него, принципиально не желая поступаться тем, что стало символом их протеста и одновременно причиной их отторжения обществом.
По этому, вплоть до начала первого десятилетия 21-ого века, радикальный национализм «с немецким лицом, но русской душой» (именно так, а не наоборот) - оставался в первую очередь политической модой, ориентированной на довольно узкую возрастную аудиторию. Ситуация усугублялась еще и тем, что помимо идейных патриотов, веяниями этой моды все чаще проникалась обыкновенная уличная шпана, которая получила замечательную возможность - оправдывать идеологическими мотивами банальное хулиганство. Причем специфика ситуации была такова, что, порой, отличить настоящего скина от простого бритого гопника было крайне затруднительно. Все это, вкупе с антифашистской истерией либеральных СМИ, отсутствием у русских националистов серьезной теоретической базы, адаптированной под реалии нового времени и т.д. - поспособствовало формированию крайне негативного образа национализма в глазах общественности. Так, между двумя поколениями русских патриотов был вбит огромный клин, который до сих пор является главной помехой для объединения русского народа и активно используется его врагами для разжигания ссор и распрей.
Но время не стоит на месте, и за минувшие десять лет - ситуация в корне изменилась. Вчерашние скины (не все, конечно) повзрослели и постепенно перестали выделяться из общей массы народа - если раньше их целыми компаниями можно было легко найти на улицах многих крупных городов, то сегодня подобные встречи относятся уже, скорее, к разряду экзотики. С возрастом подростковый радикализм и протестный дух уступили место более здравому взгляду на вещи - пришла политическая сознательность, стратегическое мышление и умение поступаться некоторыми принципами ради достижения общей цели. В правой среде все чаще стали звучать призывы к переходу в русло легальной общественно-политической деятельности, к избавлению от «немецкого наследия» и всего того, что мешает продвижению национализма в массы.
В то же время колоссальный рост межэтнической напряженности в стране, спровоцированный варварской миграционной политикой, разгулом этнической преступности и религиозного экстремизма - заставил многих наших соотечественников в корне пересмотреть свое отношение к самому термину национализм и даже проникнуться некоторой непроизвольной симпатией к тем, чьей необоснованной жестокостью они возмущались всего несколько лет назад. Перед представителями старшего поколения возникла необычная дилемма: кого считать настоящими фашистами - тех русских, которые призывают к защите интересов твоего народа (пусть и делают это в несколько не корректной с исторической точки зрения форме) или тех инородцев, которые в 90-ые изгнав русских из своих «независимых» государств - обильно расселяются теперь уже по русской земле, лицемерно прикрываясь маской интернационализма и спекулируя на «памяти дедов, вместе победивших фашизм»? Кого считать захватчиком - того, кто под флагом бывшего врага призывает к освобождению? Или того, кто под флагом бывшей дружбы осуществляет фактическую оккупацию? Ответ был очевиден. В России начался массовый рост националистических настроений.
Так, на фоне естественной демаргинализации национального движения с одной стороны, и не менее естественной радикализации общества с другой - наметилась первые тенденции к историческому примирению поколений и выработке единой позиции по национальному вопросу. Однако негативные исторические ассоциации в обществе на столько сильны, что окончательное примирение будет достигнуто еще не скоро. Для этого обе стороны должны идти на встречу друг-другу. Представители радикального лагеря (в основном это касается НС) должны проявлять больше понимания и уважения к старшему поколению - не играть на их «исторических болевых рефлексах» и научиться понимать особенности их воспитания, которые уже не исправишь никакой пропагандой. А представители старшего поколения (и все остальные), в свою очередь, должны, наконец понять, что свастики, вскинутые руки и все, что их так возмущает - являются, по большей части, всего лишь пережитками маргинального прошлого, которые тем скорее уйдут в небытие, чем меньше на них будут обращать внимание, ибо, по большему счету, такова и была изначальная специфика их применения.
Наша позиция
На вопрос отвечал Алексей Абанин