Я исхожу из предпосылки, что наша дискуссия практически ориентирована, а не разновидность ars para ars (в данном случае: разговора ради разговора). Так вот, в плане политико-идеологического применения обсуждаемая тема - «национализм и консерватизм» - не представляет ровно никакого интереса, ибо космически далека от того, что волнует наше общество. Даже в рамках националистического дискурса она интересна лишь мизерной группе интеллектуалов той сомнительной породы, которые самоудовлетворяются собственной болтовней.

            Называйся наш семинар «консервативный национализм», я бы счел его название логической бессмыслицей. Почему? Дело не в том, что я разделяю методологическую перспективу крупнейшего социолога Р.Арона, отказывавшего консерватизму в праве считаться метаидеологией по причине отсутствия у него идеологического ядра, идеологического инварианта, зато включавшего в разряд метаидеологий национализм. В самом деле, изрядно упрощая, можно сказать, что ядро либерализма – свобода, социализма – справедливость, национализма – нация (идеи родства и коллективизма). Но что составляет ядро консерватизма? Ведь сохранять (консервировать) можно что угодно, и это прекрасно доказывается существованием консервативного социализма и консервативного либерализма. Нынешняя российская власть также охотно подает себя в консервативной манере.

            Но я подхожу не с методологической, а с содержательной точки зрения. Попробуйте найти хоть какие-нибудь ценности, которые национализм может сохранять в сегодняшней России!

            Советскую почву мы во многом уничтожили сами, причем, чего греха таить, не без упоения и сладострастия. Впрочем, неспособность советской почвы, советского строя к самозащите говорит слишком о многом: он был обречен ввиду неспособности вызвать массовую мобилизацию, отсутствия значительных групп людей, готовых проливать кровь – чужую и собственную – за «нашу советскую Родину». А ведь «дело прочно» только тогда, «когда под ним струится кровь…» Говорить сейчас о консервации или, тем более, реставрации советского прошлого бессмысленно. Оно разрушено «до оснований, до корней, до сердцевины».

            Для многих сидящих за этим столом советское время - не более чем ностальгические воспоминания о молодости, когда волосы были гуще, водка – крепче, а хлеб – ароматнее. Даже желающие восстановления СССР пальцем о палец не ударят, чтобы приблизить сей славный день. Я не говорю уже, что средний возраст этих фантастов от политики превышает 55 лет. В общем, уходящая натура.

            У молодого поколения и тех, кому до 35 лет – а это и есть костяк националистического движения, его главный резервуар – нет и не может быть никаких живых воспоминаний о Советах. Так что консервировать советские ценности национализм не может ввиду полного отсутствия таковых и ввиду отсутствия мобилизационной силы у воспоминаний о той эпохе.

            Но ведь еще в большей степени это верно применительно к ценностям досоветской эпохи! Манифестация и пропаганда т.н. называемых возрождаемых «консервативных ценностей» (они же якобы суть традиционно русские) – православия (духовности), соборности (коллективизма), государственничества, мессианизма, патриотизма – самообман, глупость или откровенное очковтирательство, если не выразиться более определенно. Скажем, «евразийство» носит откровенно антирусский характер.

Обширнейшая социология разных центров, включая сравнительные страновые исследования, а также наблюдения за нашей скорбной действительностью приводят к мрачному, но однозначному выводу. Ни одной из превосходных консервативных ценностей – христолюбия, нищелюбия, братства и т.д. - у подавляющего большинства русских нет и в помине. Современное русское общество – наиболее постхристианское, индивидуалистическое, прагматичное и социально жестокое общество христианского мира. Причем самым динамичным носителем этих ценностей, их полным воплощением выступает именно молодое поколение.

Давайте смотреть правде в глаза: у нас ничего не осталось ни от советского, ни от досоветского наследства, поэтому консервировать в России просто нечего. Мы находимся на пепелище нашей славной истории. Но в этом то и таится зерно надежды, ведь на пепелище трава растет гуще и быстрее.

Но трава эта иная, чем прежде. Тот тип ценностей, те социальные и культурные модели, которые сейчас находятся в фазе агрессивной экспансии альтернативны не только в отношении того, что мы по инерции считаем традиционно русскими ценностями, русской почвой. Это радикальный вызов всему ценностно-культурному континууму Просвещения, это смена культурно-исторических эпох. На наших глазах рождается, без преувеличения, новый мир. Он не радует глаз, но новый мир всегда рождается в грозе, буре и крови.