В преддверии наступающего праздника 4 ноября и уже традиционно проводимого в этот день "Русского марша", Folksland связался с несколькими известными российскими политическими и общественными деятелями и задал им несколько вопросов относительно "Русского марша" и его роли в политической жизни современной России. Сегодня на наши вопросы ответил известный российский оппозиционный политик, основатель и первый лидер "Движения против нелегальной иммиграции" Александр Белов.

Александр Анатольевич, какие города будут участвовать в «Русском марше»? Есть ли признаки запретить марш в регионах, и если да, то в каких регионах могут иметь место такие попытки? И в таких случаях, будут ли организации в регионах остро противостоять попыткам запрета?

В этом году география марша расширится, но в любом случае марш пройдет в большинстве крупных регионов и традиционно в Москве. Вроде бы сегодня, слава Богу, разрешение получено. Можно сказать, что власти упираются. Они по прежнему стараются не идти на конфликт, но закон в той мере, в которой они его обязаны выполнять, не выполняют. То есть вместо заявленных маршрутов они предлагают маршруты на окраинах города, либо сокращают право людей на шествие до митинга, или даже пикета. Сейчас положительная ситуация наблюдается в Москве, Красноярске, Нижнем Новгороде, Волгограде, Пензе. В остальных городах данные о том, что мероприятие согласовано, пока не получены. Есть препятствие в Петербурге — не дают провести шествие, но разрешают митинг. Скорее всего придется получить разрешение на митинг, но собраться в другом месте и пройти до места митинга пешком. Сложная ситуация в Ульяновске, там пришлось повторно подавать заявку на проведение мероприятия. В Мурманске администрация просто обнаглела, там сначала выдали постановление о согласовании, потом отменили, потому что милиция «не сможет обеспечить безопасность». Я советую действовать по закону и собираться там, где заявляли, уверен милиции будет достаточно, но отступать нельзя. Все согласовано в Новосибирске, там все будет хорошо, в центре города, без каких бы то ни было осложнений. В других городах также были оговорки, в том числе в Вятке. Но в целом каких-либо противостояний не намечается.

По прежнему тенденция такова, что чиновники чувствуют себя не слугами народа, а его хозяевами. Закон не исполняется в том виде, в каком он был написан. То есть по сути они должны обеспечить безопасность мероприятия, может быть согласовать, разделить по времени, если подали заявки несколько разных групп. Но пока что у нас все это носит разрешительный характер. И власть согласует это все в режиме «разрешить — не разрешить».

Относительно ситуации в Москве отдельной строкой. Сейчас власть поменялась, ушел Лужков, пришел Собянин, как это отразилось на ситуации, она стала лучше, хуже? Насколько можно понять из ваших слов, 2008-й уже не повториться, или все не так радужно?

За то время, которое прошло с назначения Собянина, трудно делать какие-либо выводы, но даже за это маленькое время складывается положительная картина. И мы на пресс-конференции Русского марша заявили, что не пойдем на конфронтацию. То есть мы хотим наладить сотрудничество с московской властью. Да, у нас разные взгляды на ситуацию, но тем не менее, мы все вместе живем в этом городе. И вместо того, чтобы воевать, лучше искать консенсус, может быть какие-то совместные положительные проекты реализовывать. Пока то, что Собянин заявляет и делает, нам в принципе нравится.

Что конкретно можно сказать. Во-первых, более демократичная процедура. Нет этой лужковской волокиты. Нам впервые дают на руки разрешение о проведении мероприятия за 10 дней до самого мероприятия. Обычно это делалось в самом конце, когда уже не успеваешь никого предупредить. Либо в последний момент возьмут и перенесут мероприятие в другое место. Здесь этого нет, и если этот тренд, этот стиль работы сохранится, то это будет большой прогресс. Все-таки Лужков работал по большей части «по советски», очень медлительно, и всем было в принципе на все наплевать. Здесь пока прослеживается тенденция демократизации всех этих процессов, это раз.

Второй момент, это заявление Собянина по ограничению числа нелегальных эмигрантов. Но мы посмотрим, как это будет реализовано на практике. И чего нового я хотел бы, используя трибуну, донести до московских властей. Понятно, что ситуация с мигрантами никому не нравится. Не нравится не только с нелегальными, но и с так называемыми «легальными» мигрантами, которые получают чисто фиктивную справку и чувствуют себя вольготно. Но хотелось бы обратить внимание, или даже потребовать, главное чтобы Собянин услышал, что для того, чтобы в Москве нормально работало управление, надо людей, которые при Лужкове конкретно грабили столицу, разрушали ее, привлечь к ответственности. В отношении них должны быть проведены соответствующие расследования и они должны понести наказание.

В первую очередь речь идет конечно о разрушении исторического облика Москвы. Есть такой комитет, «Московский комитет наследия», возглавляет его пресловутый Шевчук, человек, который купил виллу на лазурном побережье Франции, и ни в чем себе не отказывает. Понятно, что все это не на зарплату чиновника московского правительства сделано. Фактически на протяжении 10 лет под видом реконструкции Москвы просто уничтожался ее исторический облик, разрушалось буквально все, и большинство из этих зданий уже невозможно восстановить. Поэтому здесь очень большой объем работ. Мне кажется, это должно быть трендом — наказать тех, кто, пользуясь покровительством предыдущего мэра грабил и разрушал столицу. И «Русский марш» это должен заявить и потребовать.

Какие кроме этого будут новые моменты в лозунгах и требованиях Русского марша, и если будут, то какое их политическое обоснование? Согласно ли руководство марша с тем, что политическая ситуация в России стремительно меняется и это требует существенной коррекции тактики и даже стратегии?

Да, это заметно, и на примере «Русского марша» тоже. Сейчас требования «Русского марша» соответствуют ожиданиям большинства населения. Конечно люди еще боятся, но все же хотят, чтобы стало свободнее. Потому что, откровенно говоря, это ФСБшное правление, методика работы ФСБ, она отпечатывается на стиле руководства государством. То есть «запретить», «не пустить», завести какие-то дела, убрать не демократическим методом, а путем каких-то провокаций, и так далее, и тому подобное. Эта ситуация никому не нравится. Сегодня был опубликован рейтинг, что Россия опустилась на 154-е место в мире по коррупции, это одна из самых низких по эффективности систем государственного управления. И для того, чтобы у России было хоть какое-то будущее, чтобы получился хоть какой-то прогресс, нужен рывок, и он должен начаться с демократизации. Может быть для националиста это слово еще пять лет назад звучало диковато, но сегодня уже всем понятно, что есть огромные сегменты российского общества, которые никак не представлены в политике, интересы которых никто не защищает и не лоббирует. Это огромные и политические, и социальные слои. Фактически, единственная группировка, которая свои интересы представляет, это группировка чиновников, которые кучкуются вокруг партии «Единая Россия». Всё. А остальные слои, они в принципе не защищены и никакого представительства у них и не может быть. Почему? Потому что у людей нет нормальной возможности создавать политические партии, нет возможности участвовать в выборах единолично, без участия партии, в голосование тоже больше никто не верит. Но в принципе видно, что лед тронулся и постепенно начинает таять. Дай Бог, чтобы это привело к хорошим результатам, чтобы ситуация развивалась быстрее, потому что мир вокруг стремительно меняется, и даже простое стояние на месте отбрасывает нас на несколько лет назад.

В таком случае можно ли утверждать, что если раньше, лет пять назад, большинство лозунгов и требований «Русского марша» касалось проблемы мигрантов, то теперь наметился тренд в сторону требования именно «свободы и демократии»?

Собственно, основной лозунг Русского марша, принятый на оргкомитете, это «Русская власть — Свободная Россия». То есть мы не разделяем все эти представления, когда нам говорят, что русский народ — это народ, привыкший к тоталитаризму. Это полная ерунда. Наши русские вечевые учреждения, они древнее, чем английский парламент. И даже в самые жесткие годы таких правителей, как Иван Грозный, существовали Земские соборы, куда русские люди со всей страны собирались и открыто честно в лицо говорили царю, что они думают и чего они хотят. И царь считался. И если система управления в Древней Руси, когда там «губернатор» условно говоря, он же князь, посылал отчеты в Москву, но при этом реально местные люди, если он работает неправильно, приворовывает, лишали его такого «мандата» и отправляли обратно, иногда давали на дорогу, а иногда давали пинка, то царь присылал нового. И это было в общем-то нормально, некий синтез народного представительства и жесткой исполнительной вертикали. И она в этом ключе работала. Здесь же, когда нет вообще никакого народного представительства, и никого вообще не учитывают, достигнуть положительного результата в борьбе с коррупцией невозможно. Никто не сможет сказать, этот человек эффективно работает, или нет. Сейчас эффективность считается по критерию, есть ли массовые убийства и погромы, или их нет. Но если человек очень жестко закрутит гайки, и никто не напишет доклада, то кто же об этом узнает? Поэтому «Свободная Россия» — лозунг русских националистов.

Каковы по вашему перспективы развития такого явления, как «Русский марш»?

Тут надо сказать, что «Русский марш» — это явление не только политическое, но еще и праздничное. И смысл его — не только сиюминутный политический характер, но и еще один из факторов, объединяющий русских, где бы они не проживали. Вот в этом году в Одессе намечается «Русский марш», и в других городах тоже. Смысл в том, чтобы люди не ассоциировали себя с государством. Мы, вне зависимости от того, есть там Российская Федерация, нет ее, где бы мы не находились, мы — русские, мы проводим свои мероприятия, свои праздники. И мы, русские, испытываем определенное национальное единство, оно у нас именно этничное, связанное с нашим языком и кровью. А есть там Россия, вчера она была огромной, сегодня она стала маленькой, завтра вообще не известно, будет ли она, но русские никуда не денутся, они как жили, так и будут жить. И этот момент солидарности русских в своем национальном единстве, он самый важный. И будем надеяться, что он войдет в историю, и дальше получится развитие, как скажем шотландские праздники или «день святого Патрика», когда ирландцы во всем мире устраивают свои праздничные мероприятия. Где-то в каких-то странах мы празднуем даже без политических требований, но просто пока еще мы существуем — мы вместе, это нас объединяет, мы видим друг друга, мы собираемся вместе, и это прекрасно.

Что же касается реализации политических требований «Русского марша», то, во-первых, у нас все-таки сформировалась коалиция русских националистических организаций. С нами сотрудничает практически весь спектр русских националистических организаций, не взирая на какие-то внутренние противоречия, которые безусловно есть, и даже на разность позиций, разность идеологических установок. Мы научились, и это самое главное, понимать друг друга, работать друг с другом, умерять в чем-то свои амбиции. И в этом году, что очень интересно, никаких «альтернативных» маршей не будет, мы действительно все вместе, и это очень хорошо.

О чем это говорит? Это говорит о том, что в случае развития ситуации по европейскому сценарию, а у меня предчувствие, что так и должно быть, мы сможем сформировать реальную политическую силу, которая не будет драться друг с другом, а будет реально отстаивать свои интересы и добьется определенных результатов на выборах. То есть мы сможем контролировать определенный сегмент в политике России, как минимум. Это то, что сейчас сделали националисты в Бельгии, в Нидерландах, в Венгрии и так далее. И эта сила — русский национализм. Наш акт политической воли — Русский марш. Кто еще в России бесплатно имеет столько сторонников? Никто. Даже коммунисты сегодня уже на такое не способны.

Александр Анатольевич, так уж получилось, что сейчас в России и правые, и левые, и либералы, и коммунисты, и нацболы единодушно не любят милицию, ФСБ и «Единую Россию». И в общем реально основным требованием всех политических сил становится именно требование «демократии и свободы». В таком варианте, есть ли поле для сотрудничества русской оппозиции скажем с оппозицией либеральной?

В каком-то аспекте оно конечно есть, но на самом деле здесь все просто. На самом деле, здесь не имеют значения какие-то политические разногласия, потому что это касается каждого человека, который живет в стране. Каждого. Если ты не согласен с властью, имей в виду, можешь получить по башке. Ты конечно (в случае если ты националист) можешь долго возмущаться, «что же вы меня бьете, я же не либерал». Да никого не интересует, кто ты. Другое дело, что какова форма этого взаимодействия. Участие в совместных акциях? Практика показала, что ни «Стратегия 31», по крайней мере в крупных городах, ни какие-то другие мероприятия, такого четкого либерального направления, они в широкое взаимодействие не выливаются. С чем это связано? Связано в первую очередь с разными людьми. Просто разными, разными сегментами политического спектра. Но по конкретным ситуациям, таким, например, как Химкинский лес, по поддержке шахтеров Кузбасса, и так далее, такое взаимодействие возможно, и оно присутствует.

А в регионах, где политически активных людей вообще мало, ну то есть тех, кто не боится, кто набрался в себе смелости что-то говорить, то там это вполне себе реализуется. То есть выходят вместе люди политически разных взглядов, просто отстоять свое конституционное право на свободу собраний, например. В Москве это сейчас фактически нереально. Почему нереально? Потому что это разные люди, которые в чем-то даже ненавидят друг друга, но это в принципе нормально. Так что в Москве взаимодействие возможно только по конкретным ситуациям, которые касаются всего общества.

Спасибо за интервью.