В своём вчерашем выступлении президент Владимир Путин фактически признал, что решение возглавить список «Единой России» вызвано слабостью и неуверенностью этой «партии власти». В общем, это итак было очевидно. Однако усиление ЕР может одновременно ослабить самого Путина. Предпосылки для этого есть, и они начинают проявляться уже сейчас. Президент РФ Владимир Путин объяснил вчера свое согласие возглавить предвыборный список «Единой России» стремлением сохранить дееспособность парламента после своего ухода с поста главы государства. «Крайне важно, чтобы парламент после выборов 2007 года был дееспособным. Таким ключевым элементом дееспособности парламента в предыдущие годы была «Единая Россия». Поэтому я принял решение возглавить ее список», - сказал Путин во время прямой линии с россиянами.
Иными словами президент сказал, что не уверен в способности «Единой России» самостоятельно, без его прямой поддержки завоевать необходимое большинство в Госдуме. Это косвенно подтверждается и горячим стремлением самих «единороссов» максимально слиться с президентом. Совершенно очевидно, что они осознают, что без Путина ЕР, по сути, не сможет существовать как политическая партия. Она быстро лишится всякой привлекательности для широких масс и окончательно выродится в корпорацию чиновников, которых народ никогда не любил, не любит и любить не будет.
Разговоры о том, что всё это нужно исключительно для гарантирования преемственности курса не слишком убеждают. И без Путина ЕР имеет реальную возможность получить на предстоящих выборах около 50% голосов. К примеру, около 20% могла бы взять «Справедливая Россия». Ещё 10-15% - ДДПР. Такой расклад сил вполне гарантировал подконтрольность Госдумы. Однако теперь «Единая Россия» нацелилась на результат не менее 70%. Причём не факт, что имя Путина сможет гарантировать ей такую прибавку.
В итоге складывается впечатление, что нынешнее решение на самом деле в значительной степени является продолжением цепочки сюрпризов и отражением острой внутриэлитной конкуренции различных групп влияния. «Питерские» вступили в полосу внутреннего кризиса. Когда им надо было отвоёвывать жизненное пространство, они были вместе. Отвоевав же его, они неизбежно вступили в этап внутренней борьбы. Нечто подобное описано в известной работе Михельса «Железный закон олигархии». Получается, что нет никакой надёжной «вертикали власти» и никакой сплочённой элиты, способной стратегически мыслить и вести страну к неким благим целям, ради общей идеи. Всё это ставит под сомнение эффективность созданной системы в целом.
И вот теперь Путин находится в сложной ситуации, когда ему надо решить сразу несколько задач – обеспечить стабильность и преемственность курса, обойти риски межгрупповой конкуренции внутри элиты, решить вопросы собственного политического будущего. И, судя по всему, консенсуса по данным проблемам нет даже в среде ближайшего окружения президента. Оттого и решения получаются явно спонтанными, сочинёнными «на коленке», непосредственно по ходу дела и, мягко говоря, не очень изящными.
К примеру, то же самое решение по списку ЕР уже даёт неоднозначные результаты. Об этом говорят независимые социологические исследования. Народ не глуп и чувствует, что данное решение было вызвано, в том числе, неуверенностью властей в своих силах. Это входит в явный диссонанс с победным публичным пиаром «Единой России» и зароняет сомнение – «а всё ли так хорошо, как об этом говорят по телевизору». Конечно, абсолютно очевидно, что Путин во главе списка ЕР принесёт ей дополнительные голоса. Но не менее очевидно и то, что само наличие Путина во главе списка обнажает отсутствие в партии фигур, способных представлять тройку на федеральном уровне. Отсутствие референтных политических фигур корректирует отношение к ЕР в негативную сторону.
При этом позиции самого Путина в этом ключе воспринимаются также снижающимися. Сам факт, что Путин раньше стоял над ситуацией, а теперь оказался внутри нее, влечет за собой ряд негативных последствий. Если ранее он воспринимался как «президент всех россиян», то теперь он в первую очередь лидер только части общества, лояльно относящейся к «Единой России». Если смотреть на рейтинги ЕР трезво, то они в реальности не превышают 35-40%.
Кроме того, «Единая Россия» однозначно воспринимается подавляющим большинством населения, как партия чиновников, начальников разных мастей. По этой причине помимо рейтинга у неё есть и достаточно значимый антирейтинг. Если раньше Путин, как «хороший царь», мог избегать этого антирейтинга, то теперь весь негатив в отношении ЕР начнёт потихоньку транслироваться и на самого Путина. Это обстоятельство неизбежно начнёт постепенно разрушать позитивный имидж Путина и рано или поздно приведёт к снижению его личной популярности. В свою очередь это скажется на шансах Путина вернуться на пост президента через четыре года.
Кстати, с ещё большей вероятностью это произойдёт, если подтвердятся слухи о возможном премьерстве Путина. Видимо, его (как и к формированию партийного кабинета) к этому усиленно склоняют. Возможно, какая-то польза от этого и будет. Но неизбежно будет и негатив. Если сейчас Путин может находиться как бы «над» и слегка «в стороне» от непопулярных мер правительства, намекая на то, что всё дело в «плохих боярах», то в случае, если он возглавит кабинет министров, этого сделать уже не получится. К Путину неизбежно начнёт липнуть весь негатив, связанный с любыми просчётами чиновников правительства, непопулярными мерами власти, претензиями по поводу роста цен, проблем ЖКХ и многого, многого другого, от чего сейчас президента, как бы дистанцируется. Образ «хорошего царя» неизбежно начнёт угасать и постепенно разрушаться.
Да и в обыденном сознании плохо складываются обещания президента «не цепляться за власть» и стремление остаться в этой власти на каком-то достаточно высоком посту. Получается, что Путин вовсе не бескорыстный небожитель, пекущийся только о благе народа, а такой же, как и все мы, грешные. С такой позиции трудно выступать в роли морального авторитета нации, что Путин мог бы спокойно делать все предстоящие четыре года, а затем вернуться во власть на «белом коне».
Ведь на самом деле причин для критики всегда найдётся немало, а ресурсов для того, чтобы участвовать в следующих президентских выборах у Путина хватит и без того, чтобы занимать пост премьера. Как минимум, всё это подтверждает неуверенность Путина в своих ближайших соратниках. В итоге же такая борьба за стабильность неизбежно порождает обиженных и усиление внутренней конкуренции, а значит – риск нестабильности.
Одновременно, тот факт, что президент страны возглавил правящую партию, многими воспринимается дополнительным свидетельством неравных условий, в которые поставлены участники парламентской кампании. Удивляет не только и не столько недемократичность выборной системы (у избирателей и раньше не было иллюзий насчет демократичности парламентской кампании и прочей официальной риторики, воспроизводящейся в российских СМИ), сколько то, что эту недемократичность своим поступком легитимизировал гарант Конституции. При такой позиции президент, ранее непогрешимая в глазах людей фигура, теперь может начать восприниматься как политики вполне достойный критики и уязвимый для неё. Вследствие этого в настоящий момент Путин имеет тенденцию восприниматься более осязаемым, измеримым, соотносимым. Если раньше Путин выносился практически за скобки ситуации, за рамки электорального недовольства, то сейчас в электоральном восприятии он имеет шансы становиться, конечно, не «одним из» чиновников, но первым среди равных.
В настоящее время Путин не утрачивает собственной безальтернативности, но в условиях снижения имиджа возникает возможность поставить ее под вопрос. Тот факт, что правящую партию возглавил человек (пусть бы и Президент), формально не являющийся членом этой партии, воспринимается многими избирателями неодобрительно. Абсолютное большинство, конечно, не в курсе юридических норм, которыми должны регулироваться эти (и подобные) ситуации, но интуитивно избиратели чувствуют неправду: им кажется, что партию может возглавлять только тот человек, который в ней состоит, в противном случае его лидерство выглядит несколько нелегитимно.
То есть, все эти шаги ведут к некой десакрализации Путина. Конечно, можно возразить, что никто и не стремился сделать его святым. Но, если Путин не будет хотя бы полусвятым, то постепенно исчезнет и его удивительный рейтинг, огромный авторитет, а с ними и способность серьёзно влиять на умы широких масс одним только своим словом. Таким образом, приход Путина в Единую Россию оценивается неоднозначно. Если позиции Единой России в электоральном восприятии укрепляются в любом случае, то политический вес Путина сохраняется лишь при определенных сценариях развития ситуации, а при прочих Путин существенно теряет не только в будущем, но и в обозримом настоящем.
Сергей Михеев
хорошо
