Допрос Чубайса заставил следящих за процессом задуматься над противоречиями загадочного происшествия, в котором, как заявляет наш главный приватизатор, энергетик и нанотехнолог, его хотели убить. Чтобы убедить сомневающихся в серьёзности покушения на него, Чубайс в своём «Живом журнале» выставил на всеобщее обозрение шесть фотографий подорванного и расстрелянного БМВ. Интерес к изображениям подбитого броневика огромен, но диапазон откликов от «Кто же с калашом против брони попрет» до «Мою машину тоже расстреливали, и все было не так» - вряд ли может удовлетворить потерпевшего Чубайса. Один из комментаторов фотографий здраво замечает, что пули в лобовое стекло так могли влететь только в том случае, если нападавшие шли с автоматами наперевес прямо в лоб машине. Но ведь БМВ по показаниям всех свидетелей, включая самого Чубайса и его водителя, после взрыва умчалась не останавливаясь. Тогда на трассе должны остаться сбитые бронированной машиной трупы нападавших, но их нет. Ещё один знающий зритель утверждает, что так, как легли пули, лечь они могли лишь в одном случае, если стреляли в неподвижную машину… В общем, вызвать к себе всенародное сочувствие у Чубайса не получилось, и уж точно никто не поверил заявлению Чубайса, что БМВ не подлежал восстановлению, а потому, дескать, и продан был сразу после случившегося на запчасти. Внешний вид броневика такому приговору никак не соответствует. Но даже если машина и не подлежала восстановлению, зачем же её из вещдоков исключать? Убрали как свидетеля, своим видом изобличающего имитацию?
Обвинение рвётся доказать обратное, что это было всерьёз покушение и Чубайс в момент взрыва действительно пребывал в БМВ. Свидетельствовать об этом на очередное заседание суда обвинение вызвало Фёдора Владимировича Тупицына, водителя той самой Тойоты Лендкрузер, которая по вызову помощника Чубайса Крыченко, выехала навстречу побитому БМВ и забрала страдальцев из бронированной капсулы.
Посмотрим, насколько оправдались надежды обвинения.
Прокурор начал с традиционного: «Известно ли Вам что-либо по существу событий 17 марта 2005 года?».
Тупицын: «Нет, я не являлся очевидцем этих событий».
Прокурор напрямик: «В этот день 17 марта 2005 года Вы довозили Председателя РАО «ЕЭС» к месту работы?».
Тупицын: «Меня вызвали. Мне позвонила секретарь, сказала, что мне перезвонит Сергей Крыченко и скажет, куда надо подъехать. А пока что я находился в водительской комнате. Потом она мне сказала: проходи к машине. Я прохожу, тут он мне позвонил и сказал, чтобы я выехал в район Минского шоссе, развернулся, проехал по кольцевой дороге, и где-то на дороге мы пересечемся».
Прокурор уточняет: «В какое время этот звонок прошел?».
Тупицын старается вспомнить: «Это было утром, в районе девяти тридцати. Они на кольцевую в сторону Ленинского проспекта съехали раньше меня, Крыченко мне позвонил, спросил, где я нахожусь. Говорю: стою в районе Минского шоссе, там пробка, развернуться не могу. Он говорит: ну, мы уже съехали, догоняй нас, догонишь – поговорим. Я их догнал где-то в районе Боровского шоссе, у них дымилось переднее правое колесо, дым сизый шел. Я так и думал, что из-за колеса все это. Позвонил я ему и сказал, что вот я вас догнал и у вас дымится правое колесо. Он говорит: про колесо мы знаем, следуй за нами. Я ехал за ними, потом съехали на Ленинский проспект в сторону Москвы, и напротив поста, там стационарный пост ГАИ, сделали остановку. Я остановился сзади. Они вышли с Чубайсом и пересели ко мне в машину. Сергей сказал: на работу. Я довез, их высадил и все».
Прокурор: «На какой машине следовали Чубайс и Крыченко, когда Вы их догнали?».
Тупицын: «БМВ у них был».
Прокурор: «Вы после того, как они пересели к Вам в машину, этот БМВ наблюдали или нет?».
Тупицын: «Когда я их высадил у РАО, я свою машину поставил на стоянку. В это время уже Дорожкин заехал на этой же БМВ. Я подошел, спросил, что с колесом, а он как раз уже ворота открывал, хотел ее ставить, ну вот посмотрел я и увидел. Там повреждения были – капот весь такой, как бы рубленный, рваные дыры на капоте. Стекло лобовое, по-моему, в трех местах – два скола больших со стороны водителя, и одно с правой стороны. Бампер еще был, на колесе рваная дыра боковая, на правой задней двери отверстие было, ну, вроде как от пули. В крыле, по-моему, что-то было. Ну, уже пять лет прошло. Все и не вспомнишь. Основное, что запомнилось – капот, стекла, колесо».
Прокурор: «Скажите, Дорожкин Вам не объяснял при этом, что произошло?».
Тупицын: «Он сказал, что похоже на взрыв. А что конкретно – нет. Он вообще был в трансе».
Транс водителя Дорожкина напряг зрительское воображение: до сих пор Дорожкин не представляет себе, что произошло на дороге: взрыв - не взрыв, но при этом совершенно не в себе, не может даже поделиться пережитым со своим братом водителем.
Всё это очень заинтересовало защиту.
Адвокат Першин: «Вы один выехали за Чубайсом или с охраной?».
Тупицын: «Один».
Першин: «Вы знали, что произошло покушение?».
Тупицын: «Нет».
Першин: «Лично Вы были вооружены?».
Тупицын: «Нет».
Першин: «Чубайс пересел один или была охрана?».
Тупицын: «Только Крыченко с ним был».
Першин: «За Чубайсом какая-то машина охраны следовала?»
Тупицын: «Когда со мной он ехал, никого не было. И за БМВ тоже никто не ехал».
Першин: «Какая-нибудь машина Вас встречала у въезда в РАО «ЕЭС»?
Тупицын: «Да нет, никто не встречал».
Першин: «Через какое время после звонка секретаря, Вы встретили машину БМВ?».
Тупицын: «Ну, может быть, минут через пятьдесят, не могу точнее сказать».
Интересная вырисовывается картина. Чубайс без всякой охраны с одним лишь помощником почти час катят на подбитом БМВ в РАО «ЕЭС». Для пересадки из броневика, который, якобы, «восстановлению не подлежит», но бойко ездит по дорогам Москвы, вызывают совершенно постороннюю машину, в то время, как на трассе курсирует вторая машина сопровождения Чубайса с профессиональными охранниками Ларюшиным и Кутейниковым. Именно эта машина, как показал на суде Ларюшин (Кутейникова, напомним, давно нет в живых), была предназначена встречать БМВ с Чубайсом на подъезде к РАО «ЕЭС». И этот экипаж, Ларюшин – Кутейников, в тот день, повторяю, работал как обычно. Но ему никто ничего не сообщил! На подмогу почему-то вызвали одного Тупицына, не охранника-водителя, просто водителя, ни слова не сказав ему о том, что случилось. Вывод напрашивается сам собой: Ларюшин с Кутейниковым в это время были заняты чем-то очень срочным и важным, важнее встречи и сопровождения Чубайса, которого только что пытались убить. Что это могло быть? И не связана ли с этим скоро последовавшая смерть совсем ещё молодого охранника Кутейникова?..
Адвокат Першин продолжал на суде сверять часы со свидетелем Тупицыным: «Через какое время, после того как Вы приехали в РАО «ЕЭС», Вы увидели машину БМВ под управлением Дорожкина?».
Тупицын: «Минут через тридцать-сорок, наверное. Пока я поставил свою машину, постоял, покурил…».
Задача из курса начальной школы: две машины, следующие одна за другой из одной и той же точки по одному и тому же маршруту, приходят в конечную точку с интервалом в тридцать-сорок минут. Спрашивается: где и что задержало водителя Дорожкина на этом маршруте? И не от этого ли водитель Дорожкин впал в «транс», ведь Чубайс с помощником, как показал на суде Тупицын, были совершенно спокойны?
Першин осторожно подводит Тупицына к главному вопросу: «Скажите, повреждения Вы увидели в гараже?».
Тупицын замялся: «Около гаража. Я подошел к Дорожкину, а он только ворота поднимал, чтобы машине заезжать».
Першин: «А когда Вы ехали по трассе, видели повреждения?».
Тупицын: «Нет, я сзади ехал. Я только увидел, что колесо дымится и все».
Подсудимый Миронов: «Вы можете описать голос Крыченко, когда он Вам позвонил? Паника, истерика присутствовали в голосе?».
Тупицын: «Голос как голос, сказал, куда ехать».
Миронов: «Когда Вы первый раз узнали о том, что это был некий взрыв? Только со слов Дорожкина?».
Тупицын: «Нет. Дорожкин и не утверждал этого, он только предположил. Я узнал уже когда по телевидению говорили, что было покушение, в водительской комнате телевизор постоянно работает. Может, днем это было, может, во второй половине дня – не помню».
Странная какая-то, непонятная ситуация. Ладно, Чубайс, очень уж большой начальник, барин, но Крыченко, только что переживший взрыв, обстрел, пулю над головой, дыхание смерти, оказывается, наконец, в безопасности и … молчит, ни слова Тупицыну, первому человеку, которого видит после пережитого, и ведь это не сторонний человек, лицо доверенное, коль его посылают встречать Чубайса. Ладно, шофёр Тупицын для них холоп, чего с ним делиться, но ведь и между собой Крыченко с Чубайсом ни слова. Ненормально всё это, фальшиво. Впрочем, как и Дорожкин, переживший взрыв и обстрел, согласно его показаниям на суде, зачем-то перед Тупицыным изображает (или не изображает все-таки?) полное неведение, что произошло.
Понятно, что неестественность поведения Чубайса с Крыченко не может не заинтересовать защиту.
Миронов: «Вы не могли бы описать поведение Чубайса и Крыченко, когда они вышли из машины?».
Тупицын: «Да они вышли, сели молча, и вышли молча. Потом зашли в подъезд, и все».
Миронов с трудом скрывая изумление: «Они не проявляли интереса, когда вышли из машины, к осмотру автомобиля БМВ?».
Тупицын: «Нет-нет. Они вышли и сразу сели в мою машину, и мы выехали».
Миронов: «То есть повреждения машины БМВ их не интересовали?».
Тупицын: «Ну, я не видел, чтобы они осматривали. Вот я стоял сзади, они с правой стороны вышли, также справа сели, вокруг машины они не ходили».
Миронов: «А Вы не можете уточнить, в каком они настроении пребывали?».
Тупицын: «Обычное состояние».
Миронов: «Что они обсуждали, когда ехали?».
Тупицын: «Они сели молча и вышли молча. При мне вообще никаких разговоров не было».
Миронов: «Какие-то звонки были?».
Тупицын: «Ничего не было. Там ехать 5-7 минут до РАО. Ничего не было».
Миронов: «Чубайсу звонил кто-нибудь?».
Тупицын: «Когда я вез, по-моему, нет».
Да может ли нормальный человек, машину которого только что подорвали и обстреляли, равнодушно пересесть в другую, даже не глянув на то, какой опасности подвергся?! Спешили, боялись нового нападения? Вряд ли, ведь тогда Чубайс с Крыченко остановились бы у первого же стационарного поста ГАИ, а они проскочили их не один, и ждали бы подмоги из РАО под прикрытием вооруженных сотрудников ДПС. А может быть, на БМВ просто не было еще ничего, как о том говорил на суде Вербицкий? Тогда действительно, чтобы не привлекать к не расстрелянной ещё машине внимание стороннего в деле Тупицына, который и не заметил ничего подозрительного, кроме дымящегося колеса, Чубайс с Крыченко быстренько пересели в Тойоту. И молчали всю дорогу. И им никто не звонил, и они никому. Так где же те сотни звонков друзей, о которых днём раньше на суде говорил Чубайс?
Миронов: «Вы когда ехали за БМВ, не заметили поврежденной задней фары?».
Тупицын: «Да нет».
Миронов: «Вы не заметили повреждений на лобовом стекле, когда они к Вам пересаживались?».
Тупицын: «Все повреждения я увидел уже только в гараже».
Миронов не отступает: «Вы хорошо рассмотрели в гараже повреждения БМВ?».
Тупицын уклоняется от точного ответа: «Честно говоря, не очень хорошо. Да и Дорожкин был в таком состоянии, ни расспросить, ничего».
Миронов: «Вы сказали, что Дорожкин пребывал в некоем шоке. Можно сказать, что он не хотел говорить о том, что случилось?».
Тупицын неопределенно: «Да нет. Он был бледный и даже немножечко заикался, чуть-чуть».
Миронов: «Вы дословно приводите его слова: похоже, это был взрыв»?
Тупицын: «Думаю, что да. Он говорил: было много снежной пыли, закидало машину, не понял, отчего это произошло. Ну, - говорит, - судя по стеклу, по всему, похоже, что был взрыв».
К допросу подключается адвокат Закалюжный: «На вопрос государственного обвинителя «Можно ли расстрелять автомобиль в боксе?» Вы почему-то ответили, что подорвать в боксе его нельзя. А расстрелять все-таки в боксе возможно было?».
Тупицын отговаривается: «Ну, Вы знаете, разговор шел о взрыве. Расстреливать можно везде. Хоть в этой комнате».
Закалюжный настаивает: «Вам известно, расстреливался автомобиль в боксе или нет?».
Тупицын понуро: «Не известно».
Оглашают показания Тупицына на предшествующем суде, и выясняется тут же, что, если верить прежним показаниям Тупицына, то повреждения на БМВ Чубайса он увидел уже в боксе гаража. Адвокат Закалюжный пытается добиться, с чем связана такая смена показаний.
До того отвечающий уверенно и просто, Тупицын неожиданно сменил тон на оправдательный: «Я и сейчас как бы… Сашка открывал гараж, чтобы ее ставить, вот я и сказал про бокс. А вообще я ее перед гаражом видел…».
И осталось неясным, почему прямо в зале суда поменял свои показания водитель Тупицын? Для чего он подчеркнул вдруг, что увидел поврежденную машину БМВ не в гараже РАО, как говорил прежде, а у въезда в гараж? Да потому что прежние его показания подтверждают основную линию защиты: расстрелянную машину Чубайса, спешно уничтоженную как вещдок, никто из независимых свидетелей не видел ни на месте происшествия, ни на дороге. Следовательно, расстрелять ее могли в любом укромном месте, в том же гараже.
Следующее заседание в пятницу, 5 марта, в 10-30.
Стал удобным проезд до суда: от новой станции метро «Мякинино» 10 минут пешком до Московского областного суда. Паспорт обязателен, зал 308.
Любовь Краснокутская, Информагентство СЛАВИА
Обвинение рвётся доказать обратное, что это было всерьёз покушение и Чубайс в момент взрыва действительно пребывал в БМВ. Свидетельствовать об этом на очередное заседание суда обвинение вызвало Фёдора Владимировича Тупицына, водителя той самой Тойоты Лендкрузер, которая по вызову помощника Чубайса Крыченко, выехала навстречу побитому БМВ и забрала страдальцев из бронированной капсулы.
Посмотрим, насколько оправдались надежды обвинения.
Прокурор начал с традиционного: «Известно ли Вам что-либо по существу событий 17 марта 2005 года?».
Тупицын: «Нет, я не являлся очевидцем этих событий».
Прокурор напрямик: «В этот день 17 марта 2005 года Вы довозили Председателя РАО «ЕЭС» к месту работы?».
Тупицын: «Меня вызвали. Мне позвонила секретарь, сказала, что мне перезвонит Сергей Крыченко и скажет, куда надо подъехать. А пока что я находился в водительской комнате. Потом она мне сказала: проходи к машине. Я прохожу, тут он мне позвонил и сказал, чтобы я выехал в район Минского шоссе, развернулся, проехал по кольцевой дороге, и где-то на дороге мы пересечемся».
Прокурор уточняет: «В какое время этот звонок прошел?».
Тупицын старается вспомнить: «Это было утром, в районе девяти тридцати. Они на кольцевую в сторону Ленинского проспекта съехали раньше меня, Крыченко мне позвонил, спросил, где я нахожусь. Говорю: стою в районе Минского шоссе, там пробка, развернуться не могу. Он говорит: ну, мы уже съехали, догоняй нас, догонишь – поговорим. Я их догнал где-то в районе Боровского шоссе, у них дымилось переднее правое колесо, дым сизый шел. Я так и думал, что из-за колеса все это. Позвонил я ему и сказал, что вот я вас догнал и у вас дымится правое колесо. Он говорит: про колесо мы знаем, следуй за нами. Я ехал за ними, потом съехали на Ленинский проспект в сторону Москвы, и напротив поста, там стационарный пост ГАИ, сделали остановку. Я остановился сзади. Они вышли с Чубайсом и пересели ко мне в машину. Сергей сказал: на работу. Я довез, их высадил и все».
Прокурор: «На какой машине следовали Чубайс и Крыченко, когда Вы их догнали?».
Тупицын: «БМВ у них был».
Прокурор: «Вы после того, как они пересели к Вам в машину, этот БМВ наблюдали или нет?».
Тупицын: «Когда я их высадил у РАО, я свою машину поставил на стоянку. В это время уже Дорожкин заехал на этой же БМВ. Я подошел, спросил, что с колесом, а он как раз уже ворота открывал, хотел ее ставить, ну вот посмотрел я и увидел. Там повреждения были – капот весь такой, как бы рубленный, рваные дыры на капоте. Стекло лобовое, по-моему, в трех местах – два скола больших со стороны водителя, и одно с правой стороны. Бампер еще был, на колесе рваная дыра боковая, на правой задней двери отверстие было, ну, вроде как от пули. В крыле, по-моему, что-то было. Ну, уже пять лет прошло. Все и не вспомнишь. Основное, что запомнилось – капот, стекла, колесо».
Прокурор: «Скажите, Дорожкин Вам не объяснял при этом, что произошло?».
Тупицын: «Он сказал, что похоже на взрыв. А что конкретно – нет. Он вообще был в трансе».
Транс водителя Дорожкина напряг зрительское воображение: до сих пор Дорожкин не представляет себе, что произошло на дороге: взрыв - не взрыв, но при этом совершенно не в себе, не может даже поделиться пережитым со своим братом водителем.
Всё это очень заинтересовало защиту.
Адвокат Першин: «Вы один выехали за Чубайсом или с охраной?».
Тупицын: «Один».
Першин: «Вы знали, что произошло покушение?».
Тупицын: «Нет».
Першин: «Лично Вы были вооружены?».
Тупицын: «Нет».
Першин: «Чубайс пересел один или была охрана?».
Тупицын: «Только Крыченко с ним был».
Першин: «За Чубайсом какая-то машина охраны следовала?»
Тупицын: «Когда со мной он ехал, никого не было. И за БМВ тоже никто не ехал».
Першин: «Какая-нибудь машина Вас встречала у въезда в РАО «ЕЭС»?
Тупицын: «Да нет, никто не встречал».
Першин: «Через какое время после звонка секретаря, Вы встретили машину БМВ?».
Тупицын: «Ну, может быть, минут через пятьдесят, не могу точнее сказать».
Интересная вырисовывается картина. Чубайс без всякой охраны с одним лишь помощником почти час катят на подбитом БМВ в РАО «ЕЭС». Для пересадки из броневика, который, якобы, «восстановлению не подлежит», но бойко ездит по дорогам Москвы, вызывают совершенно постороннюю машину, в то время, как на трассе курсирует вторая машина сопровождения Чубайса с профессиональными охранниками Ларюшиным и Кутейниковым. Именно эта машина, как показал на суде Ларюшин (Кутейникова, напомним, давно нет в живых), была предназначена встречать БМВ с Чубайсом на подъезде к РАО «ЕЭС». И этот экипаж, Ларюшин – Кутейников, в тот день, повторяю, работал как обычно. Но ему никто ничего не сообщил! На подмогу почему-то вызвали одного Тупицына, не охранника-водителя, просто водителя, ни слова не сказав ему о том, что случилось. Вывод напрашивается сам собой: Ларюшин с Кутейниковым в это время были заняты чем-то очень срочным и важным, важнее встречи и сопровождения Чубайса, которого только что пытались убить. Что это могло быть? И не связана ли с этим скоро последовавшая смерть совсем ещё молодого охранника Кутейникова?..
Адвокат Першин продолжал на суде сверять часы со свидетелем Тупицыным: «Через какое время, после того как Вы приехали в РАО «ЕЭС», Вы увидели машину БМВ под управлением Дорожкина?».
Тупицын: «Минут через тридцать-сорок, наверное. Пока я поставил свою машину, постоял, покурил…».
Задача из курса начальной школы: две машины, следующие одна за другой из одной и той же точки по одному и тому же маршруту, приходят в конечную точку с интервалом в тридцать-сорок минут. Спрашивается: где и что задержало водителя Дорожкина на этом маршруте? И не от этого ли водитель Дорожкин впал в «транс», ведь Чубайс с помощником, как показал на суде Тупицын, были совершенно спокойны?
Першин осторожно подводит Тупицына к главному вопросу: «Скажите, повреждения Вы увидели в гараже?».
Тупицын замялся: «Около гаража. Я подошел к Дорожкину, а он только ворота поднимал, чтобы машине заезжать».
Першин: «А когда Вы ехали по трассе, видели повреждения?».
Тупицын: «Нет, я сзади ехал. Я только увидел, что колесо дымится и все».
Подсудимый Миронов: «Вы можете описать голос Крыченко, когда он Вам позвонил? Паника, истерика присутствовали в голосе?».
Тупицын: «Голос как голос, сказал, куда ехать».
Миронов: «Когда Вы первый раз узнали о том, что это был некий взрыв? Только со слов Дорожкина?».
Тупицын: «Нет. Дорожкин и не утверждал этого, он только предположил. Я узнал уже когда по телевидению говорили, что было покушение, в водительской комнате телевизор постоянно работает. Может, днем это было, может, во второй половине дня – не помню».
Странная какая-то, непонятная ситуация. Ладно, Чубайс, очень уж большой начальник, барин, но Крыченко, только что переживший взрыв, обстрел, пулю над головой, дыхание смерти, оказывается, наконец, в безопасности и … молчит, ни слова Тупицыну, первому человеку, которого видит после пережитого, и ведь это не сторонний человек, лицо доверенное, коль его посылают встречать Чубайса. Ладно, шофёр Тупицын для них холоп, чего с ним делиться, но ведь и между собой Крыченко с Чубайсом ни слова. Ненормально всё это, фальшиво. Впрочем, как и Дорожкин, переживший взрыв и обстрел, согласно его показаниям на суде, зачем-то перед Тупицыным изображает (или не изображает все-таки?) полное неведение, что произошло.
Понятно, что неестественность поведения Чубайса с Крыченко не может не заинтересовать защиту.
Миронов: «Вы не могли бы описать поведение Чубайса и Крыченко, когда они вышли из машины?».
Тупицын: «Да они вышли, сели молча, и вышли молча. Потом зашли в подъезд, и все».
Миронов с трудом скрывая изумление: «Они не проявляли интереса, когда вышли из машины, к осмотру автомобиля БМВ?».
Тупицын: «Нет-нет. Они вышли и сразу сели в мою машину, и мы выехали».
Миронов: «То есть повреждения машины БМВ их не интересовали?».
Тупицын: «Ну, я не видел, чтобы они осматривали. Вот я стоял сзади, они с правой стороны вышли, также справа сели, вокруг машины они не ходили».
Миронов: «А Вы не можете уточнить, в каком они настроении пребывали?».
Тупицын: «Обычное состояние».
Миронов: «Что они обсуждали, когда ехали?».
Тупицын: «Они сели молча и вышли молча. При мне вообще никаких разговоров не было».
Миронов: «Какие-то звонки были?».
Тупицын: «Ничего не было. Там ехать 5-7 минут до РАО. Ничего не было».
Миронов: «Чубайсу звонил кто-нибудь?».
Тупицын: «Когда я вез, по-моему, нет».
Да может ли нормальный человек, машину которого только что подорвали и обстреляли, равнодушно пересесть в другую, даже не глянув на то, какой опасности подвергся?! Спешили, боялись нового нападения? Вряд ли, ведь тогда Чубайс с Крыченко остановились бы у первого же стационарного поста ГАИ, а они проскочили их не один, и ждали бы подмоги из РАО под прикрытием вооруженных сотрудников ДПС. А может быть, на БМВ просто не было еще ничего, как о том говорил на суде Вербицкий? Тогда действительно, чтобы не привлекать к не расстрелянной ещё машине внимание стороннего в деле Тупицына, который и не заметил ничего подозрительного, кроме дымящегося колеса, Чубайс с Крыченко быстренько пересели в Тойоту. И молчали всю дорогу. И им никто не звонил, и они никому. Так где же те сотни звонков друзей, о которых днём раньше на суде говорил Чубайс?
Миронов: «Вы когда ехали за БМВ, не заметили поврежденной задней фары?».
Тупицын: «Да нет».
Миронов: «Вы не заметили повреждений на лобовом стекле, когда они к Вам пересаживались?».
Тупицын: «Все повреждения я увидел уже только в гараже».
Миронов не отступает: «Вы хорошо рассмотрели в гараже повреждения БМВ?».
Тупицын уклоняется от точного ответа: «Честно говоря, не очень хорошо. Да и Дорожкин был в таком состоянии, ни расспросить, ничего».
Миронов: «Вы сказали, что Дорожкин пребывал в некоем шоке. Можно сказать, что он не хотел говорить о том, что случилось?».
Тупицын неопределенно: «Да нет. Он был бледный и даже немножечко заикался, чуть-чуть».
Миронов: «Вы дословно приводите его слова: похоже, это был взрыв»?
Тупицын: «Думаю, что да. Он говорил: было много снежной пыли, закидало машину, не понял, отчего это произошло. Ну, - говорит, - судя по стеклу, по всему, похоже, что был взрыв».
К допросу подключается адвокат Закалюжный: «На вопрос государственного обвинителя «Можно ли расстрелять автомобиль в боксе?» Вы почему-то ответили, что подорвать в боксе его нельзя. А расстрелять все-таки в боксе возможно было?».
Тупицын отговаривается: «Ну, Вы знаете, разговор шел о взрыве. Расстреливать можно везде. Хоть в этой комнате».
Закалюжный настаивает: «Вам известно, расстреливался автомобиль в боксе или нет?».
Тупицын понуро: «Не известно».
Оглашают показания Тупицына на предшествующем суде, и выясняется тут же, что, если верить прежним показаниям Тупицына, то повреждения на БМВ Чубайса он увидел уже в боксе гаража. Адвокат Закалюжный пытается добиться, с чем связана такая смена показаний.
До того отвечающий уверенно и просто, Тупицын неожиданно сменил тон на оправдательный: «Я и сейчас как бы… Сашка открывал гараж, чтобы ее ставить, вот я и сказал про бокс. А вообще я ее перед гаражом видел…».
И осталось неясным, почему прямо в зале суда поменял свои показания водитель Тупицын? Для чего он подчеркнул вдруг, что увидел поврежденную машину БМВ не в гараже РАО, как говорил прежде, а у въезда в гараж? Да потому что прежние его показания подтверждают основную линию защиты: расстрелянную машину Чубайса, спешно уничтоженную как вещдок, никто из независимых свидетелей не видел ни на месте происшествия, ни на дороге. Следовательно, расстрелять ее могли в любом укромном месте, в том же гараже.
Следующее заседание в пятницу, 5 марта, в 10-30.
Стал удобным проезд до суда: от новой станции метро «Мякинино» 10 минут пешком до Московского областного суда. Паспорт обязателен, зал 308.
Любовь Краснокутская, Информагентство СЛАВИА
хорошо
