Здравствуйте! Сегодняшний наш гость в одночасье стал известен всей стране. Он заявил, что в милиции творится беспредел, и обратился к премьер-министру Путину с просьбой навести в МВД порядок. Своё видеообращение выложил в Интернет, и теперь его прозвали майором-правдорубом. Алексей ДЫМОВСКИЙ сегодня в гостях у «Простых вопросов».

- Алексей, вы несколько лет назад уехали из Амурской области и последнее время жили в Новороссийске. Что сейчас вас привело в Благовещенск?

- Во-первых, тяга к родной земле – у меня здесь очень много родственников. И, скорее всего, подпитаться силушкой богатырской.

- В этом есть необходимость?

- Устаёшь всё равно. Общение, командировки по всей стране, и поэтому усталость чувствуется.

- От борьбы устаёшь?

- Да. Недели мне достаточно. Я здесь провёл неделю, этого достаточно. И ещё одна цель была: по пути заехать и на месте изучить историю с приморскими партизанами или бандитами.

- Мы подготовили небольшой экскурс в историю, некоторые факты из вашей биографии:

Алексей Александрович Дымовский родился в 1977 году в Благовещенске. С 2000 года начал карьеру в МВД. До 2004-го работал участковым уполномоченным милиции ГУВД города Свободного, затем перевёлся в УВД города Новороссийска. В 2008 году назначен на должность старшего оперуполномоченного по линии уголовного розыска. 5 ноября 2009 года в Интернете появилось его видеообращение к Путину, где он резко раскритиковал систему работы в МВД. Он говорил о том, что сотрудники работают без выходных, о хамском обращении командиров и о том, как их заставляют подтасовывать планы по раскрытию преступлений. Этим приобрёл широкую известность и положил начало шквалу подобных видеообращений от сотрудников силовых ведомств по всей России. Через несколько дней после видеообращения уволен из органов внутренних дел за клевету. В начале этого года в отношении Дымовского возбуждены уголовные дела.

Алексей, вы действительно думали, что Путин вас услышит, пригласит вас в кабинет и скажет: «Алексей, дорогой товарищ, вы такой молодец, вы раскрыли нам глаза»? На что вы надеялись, когда выложили в Интернет ваше видеообращение?»

- Я считаю, что в душе каждого человека, который проживает на территории России, не только России, но и мира, всё-таки существует вера в доброго царя. Всё равно она есть. Она осталась…

- У русского человека испокон веков есть такое.

- Да, у русского. Она у меня тоже была, вера в то, что действительно можно изменить на том этапе, как обратиться к премьер-министру. Потому что, видя снизу, как вся вертикаль власти доверху коррумпирована, я посчитал, что надо обратиться именно к премьер-министру, видя его работу до этого. Но я ошибся.

- У вас сейчас эта вера осталась?

- Нет, полностью.

- А Путин не вызывал вас к себе?

- У меня не осталось веры даже к Кремлю, то есть, туда у меня веры нет. Вера есть только в свой народ.

- Вы рассуждаете как революционер.

- Как революционер? Нет, наверное. Я не хочу крови и революций, потому что всё равно это, скорее всего, повергнет в пропасть.

- А чего вы хотите?

- Я хочу объединения народа.

- Мы сейчас разрознены?

- Очень разрознены.

- Почему?

- Потому что веник трудно сломать, когда он веник. А когда он по прутикам – проще переломать прутики. Сейчас это создаётся и сверху и снизу, потому что партии разбиваются на подпартии, которые проще потом поломать. Оппозиционные какие-то партии тоже ломаются, только по мелким прутикам. Скорее всего, кто-то боится объединения народа. Если народ объединится в одно гражданское общество, где каждый бурят будет думать о проблемах москвича, а москвич будет думать о проблемах, которые происходят в Благовещенске...

- Вы считаете, что это реально?

- Почему бы и нет? В России правда всегда была самым лучшим оружием. За всю историю России я не видел, чтобы мы на кого-то напали первыми, кроме Финляндии. Но там мы получили очень хороший урок. И даже Илья Муромец коня запряг на пашне, выломал осинушку и пошёл супостатов громить.

- Вы в системе были девять лет, и вдруг ни с того ни с сего вам это в одночасье надоело. Почему? Что послужило толчком к тому, что вы решили обратиться к Путину и сказать, что в милиции всё плохо, оказывается?

- Служить не надоело. Хотелось дальше работать, но работать по-честному.

- Но девять лет вы как-то работали?

- Работал. Мне многие задают этот вопрос, но некоторые по 20, по 25 лет работают.

- Был какой-то повод?

- Последний толчок – стычка с начальником.

- Всё-таки без конфликта не обошлось?

- То есть последняя капля была. В 2006 году я звонил Путину, был прямой звонок…

- На прямую линию?

- Да, на прямую линию. Телефонистка записала мой вопрос.

- А что за вопрос был?

- «Когда закончится ментовский беспредел в Краснодарском крае?» Я представился, дал свои данные полностью: оперуполномоченный ОРЧ УВД города Новороссийска капитан милиции Алексей Дымовский.

- Чем всё закончилось?

- Закончилось тем, что через полгода меня вызвал начальник, дал мне номер телефона и сказал: «Ты много звонишь. Хочешь работать дальше, скажи, что это не ты был».

- Вы обвиняете органы внутренних дел в том, что там очень много нарушений. Это голословное обвинение или у вас есть конкретные факты?

- Я не обвиняю органы, я обвиняю сложившуюся в органах систему работы. Вы знаете, в первом видеообращении я говорил Путину: «Дайте мне рычаг, я переверну землю». Есть такое выражение. Я просил создать комиссию, действительно нормальную комиссию, пустить в неё общественность и меня, например. Я могу много чего вывернуть и показать. Но на данном этапе этого никто не сделает, потому что те генералы, которые приезжали с проверками в области и в край, всегда уезжали не пустыми, можно так сказать, и привозили справки хорошие. Он же сейчас, после проверки, не приедет и не скажет: «Извините, там десять лет полный развал».

- Я так поняла, фактов у вас нет?

- Есть. Только их никто не слушает. Проверки все поверхностно проводятся. Я 12 апреля написал заявление в Генеральную прокуратуру, я видел материал проверки, он ни о чём. То есть не обнаружено, не найдено, никто не хочет «копать».

- У вас были мысли опубликовать в СМИ, например?

- Опубликовал в Интернете 12 апреля. Все СМИ об этом слышали, о том, что под РУБОП у нас были созданы сауна, комната для пыток и всё такое, наподобие такого. Комнату нашли, но не смогли установить, когда она была сделана, потому что документы через десять лет уничтожаются. Это игра, фикция.

- Сразу после этого видеообращения, спустя несколько дней, вас уволили из УВД Новороссийска. Сейчас вы работаете где-нибудь или нет?

- По трудовой книжке нет. Сейчас занимаюсь общественной деятельностью.

- Какой общественной деятельностью?

- Пытаюсь создать, точнее, создал общественное движение «Белая лента». В настоящее время признан его лидером.

- У вас есть какие-нибудь партнёры, которые помогают вам финансово, может быть, из-за границы?

- Народ помогает. Люди, которые пытаются мне помочь, это обычные люди, права которых ущемили чем-то. То есть они пытаются объединиться. Организовать эту поездку мне помогли люди из Новосибирска. В Новосибирск я прилетел, они оплатили мне поездку туда и обратно. Поездку на родину, в Амурскую область, мне оплатил предприниматель из Краснодара, у которого путём рейдерского захвата забрали фирму.

- Как я понимаю, вы ездите по стране за счёт «обиженных»?

- Нет, давайте это слово уберём.

- Вы говорите, они оплачивают вам поездки. Я хочу спросить, на что вы живёте?

- Жена имеет небольшой бизнес. Поэтому, как бы ни было прискорбно сейчас говорить для меня, как для мужчины…

- За счёт жены…

- Воспитывали меня всю жизнь, что мужчина должен обеспечивать семью, но, я думаю, в Новороссийске меня не возьмут на работу.

- Когда вы выложили это обращение в Интернет, вы же понимали, что так будет? Или вы не думали, что это будет так серьёзно?

- Да. Я не думал, что это раскрутится именно как снежный ком.

- То есть тех последствий вы не могли предполагать?

- Не предполагал. Я ожидал давления на родственников, на себя. Но я действительно думал, что приедет премьер-министр, рубанёт шашкой, разберётся, и те, кто останется после меня работать, будут работать в нормальных условиях. Но этого не произошло.

- В одном интервью вы сказали, что за вами следят и вы даже были вынуждены перевезти в Москву беременную жену. Это правда, нет?

- То, что следят, продолжается до сих пор. Насчёт жены – я не перевозил жену.

- Вы сидели в СИЗО?

- Да, полтора месяца.

- И на вас были заведены уголовные дела. Расскажите подробнее, что сейчас с уголовными делами и как вам сиделось в СИЗО.

- Как сиделось, я вам расскажу. В январе месяце допросили меня на шести листах. Первый допрос был. По этому допросу меня «закрыли», «открыли» и оправдали, то есть его просто надо было дочитать до конца. По 159-й статье – «Мошенничество с использованием служебного положения» – меня оправдали. Дело прекратили в связи с отсутствием состава преступления, оставив статью «Фальсификация», «Подлог документов» мне оставили. По этой статье можно посадить всю систему МВД. То есть те протоколы, которые ППС пишут на мёртвых, на своих родственников, когда с них требуют выдать число протоколов. И всё остальное: участковые, ДПС, опера. Меня привлекали к уголовной ответственности именно по мошенничеству, это списание оперативных расходов на агентурный аппарат.

- Что сейчас с уголовными делами?

- Прекращены все.

- Все прекращены?

- Да. Правда, она и есть правда.

- В СИЗО над вами не издевались?

- Думаю, в то время я был уже сильно заметной личностью.

- Был бы резонанс?

- Да. Приходили серые кардиналы, как у нас называют в некоторых рядах, пытались оказать давление, чтобы я перезаписал ролик и обратился опять к Путину. Но вопросы звучали так: «Вы хотели бы встретиться с Путиным?» – «Нет». – «А что вы сказали бы всё-таки, если бы встретились с Путиным?» – «Не думаю об этом и не собираюсь, потому что не хочу с ним встречаться». – «Но если бы вы встретились, что сказали бы? Может быть, захотели бы записать новый ролик, он вам помог бы выйти из СИЗО?».

- Вот так было дело?

- Да. А давления, морального… Единственное, что лишили возможности слушать новости.

- Не было телевизора?

- Нет, ни телевизора, ни радио. Радио поставили только через три недели, «Маяк» настроили.

- Вы сказали, что являетесь лидером общественного движения «Белая лента», есть такие мнения у некоторых журналистов, что ваше обращение – некая грамотная пиар-кампания. Наверное, вы уже это слышали, я вам это не первая говорю. В принципе, совершенно не тратя деньги, вы получаете бешеную популярность, вы на пике, на волне, народ вас любит, вы действительно такой майор-правдоруб. Есть ли в этом доля правды и есть ли у вас политические амбиции?

- Вы знаете, мне не нужна была эта пиар-кампания. Для того чтобы жить и нормально существовать, уволиться из милиции, у меня были возможности. Сделал бы не задумываясь. Мы с женой купили земельный участок под Новороссийском. Я хотел разводить пчёл, построить свой частный дом и заниматься воспитанием детей.

- То есть это было такое спонтанное решение? Вы сидели, сидели, и – «а дай-ка я запишу обращение»?

- Я готовился, настраивался с апреля месяца 2009 года.

- А жена вас в этом поддерживала? Она вообще знала о ваших действиях, планах?

- Я считаю, что женщина всегда должна поддерживать своего любимого мужчину.

- То есть она знала, что вы собираетесь это сделать?

- Да. И действительно самый удар пришёлся на неё. Во время беременности это происходило. Мой обыск после заключения под стражу, когда пытались выпиливать дверь. Подогнали «скорую» под дом на случай выкидыша. Всё это проводил так называемый РУБОП. И что это проводили офицеры, я не сказал бы. Это были те сотрудники, который буквально полгода назад сидели за моим столом, ломали хлеб и ели вместе со мной из одной тарелки. Именно они проводили.

- Вы могли подождать, когда жена родит. Что же так срочно было?

- Вы знаете, скорее всего, подсказала интуиция. Не знаю, почему. Я не могу конкретно сказать, почему это произошло именно в этот момент. Многие пытаются говорить, что я к 7 ноября «подложил». 10 ноября я специально «подложил» подарок ко Дню милиции. Но это не было запланированной акцией. В этот день я просто почувствовал, что, если сегодня я не запишу, не запишу уже никогда. После записи я даже не смотрел видеоролик.

- Вам никто в этом не помогал?

- Помогал. Тот, кто стоит за видеокамерой. Оператор.

- Никаких иностранных инвесторов?

- Госдеп США?

- Госдеп США.

- Три миллиона долларов за развал МВД?

- Да.

- Я думаю, начальник ФСБ России мало ценит свою структуру. Это он же, как я слышал, преподнёс эту мысль о том, что за мной стоят правозащитные организации и Госдеп США.

- У вас сейчас нет мысли уехать за границу?

- Мне задают этот вопрос. Но таких, как я, 130 миллионов. Нам всем уехать?

- Возвращаясь к партизанам. После того как вышло ваше видеообращение, некоторые аналитики, наблюдатели говорят, что ваше видеообращение и появление лесных партизан, «лесных братьев» в Приморье – это звенья одной цепи. Думали ли вы, что ваш порыв может сейчас спровоцировать волну насилия в отношении милиционеров, и, прикрываясь благими лозунгами, бандиты могут творить, что хотят?

- Вернувшись к моему видеообращению и последовавшей за ним цепной реакцией – что сотрудники и граждане стали обращаться, – я понял: первое время мало кто наверху отреагировал, как вести дальше. Но по истечении трёх недель после первого видеоролика в СМИ начали каждый день появляться публикации, рассказывающие о том, что сотрудник милиции совершает какое-либо преступление, и это пытаются муссировать через СМИ. Но за это время не пострадал ни один генерал, ни один крупный чин. А рыба гниёт с головы. Сейчас кто-то, не знаю, кто, пытается искусственным способом провести пропасть между народом в погонах и народом без погон. Кому-то нужен прецедент гражданской войны. Кому-то он нужен.

- Вы такими поступками не подогреваете?

- На каждом митинге, в каждом интервью я говорю, что нам нечего делить. Я тоже десять лет отдал службе в милиции и считаю себя офицером. Я не под погонами, но считаю своей честью и совестью то, чтобы не допустить этих столкновений. Ни у кого нет морального права человека судить. Не суди, да не судим будешь. Поэтому акция, когда у сотрудника милиции забрали жизнь, породит зло. Такие выпады нельзя допускать. Кому-то это выгодно, но никак не выгодно народу. У милиции есть оружие, у народа тоже есть. Но там же, если задаться вопросом, тоже служат наши братья, сёстры, отцы, матери и дети. Пускай он был плохим сотрудником милиции, но он же был хорошим отцом для кого-то, хорошим сыном, братом.

- Когда я читала вас в Интернете, заметила, что сейчас ваши требования, как лидера общественного движения, превращаются в политические. Недавно нашла материал о том, что вы дали российскому правительству срок до 12 ноября 2010 года навести порядок или уйти в отставку со всем правительством. Это было обращение к Путину.

- К Медведеву было обращение.

- Предположим, они вас не послушали, что дальше?

- А дальше мы увидим, как это будет происходить. Накал у народа доведён до грани. Как бы мне ни хотелось углубляться в политику, но приходится. Есть одно выражение: «Если вы не занимаетесь политикой, политика займётся вами». Так вот, за полгода я не увидел ни одного законопроекта, который пошёл бы на пользу народу. Ни одного. Пусть назовут мне любой, я укажу в нём отрицательные стороны. Тот же последний законопроект о наказании за рейдерство. До двух лет лишения свободы или до 300 тысяч штрафа. То есть фирма, когда происходит рейдерский захват, захватывает миллионы долларов. За это же можно рискнуть, да? Два года условно получить за 20 миллионов. Почему бы и нет? Он введён, законопроект, но не отвечает тем требованиям, которые сейчас происходят на территории России. Я не увидел ни одного законопроекта, что в отношении реформы в МВД. Это фикция. Реформы в МВД не будет.

- Что вы планируете делать дальше? Как-то распланировали свою жизнь?

- Ещё раз повторюсь, я пытаюсь, нет, не пытаюсь, а создаю гражданское общество. Много людей уже: Самара, Новосибирск, Питер, Екатеринбург, Москва, Краснодар, Сочи, Геленджик, Анапа.

- Вы хотите стать всероссийским лидером, который объединит нацию? У вас глобальные такие задачи.

- Меня как-то спросили, боюсь я или не боюсь. Но что бы ни произошло, я хотел, чтобы меня судил народ. Не суд, а именно народ. Если единым мнением народа будет взойти мне на эшафот, я взойду туда. Я не могу вам говорить то, что хочу быть лидером. Я не хотел быть лидером, я не хотел быть политиком, я хотел быть семьянином. И для меня до ноября месяца было, оно и сейчас остаётся целью, чтобы мой ребёнок верил мне и жил в счастливом и безопасном государстве, и чтобы в двадцать лет моя дочь знала столько же, сколько я знаю в сорок. Я думаю, это цель в жизни для каждого родителя.

- Был ли у вас, возможно, какой-то минутный момент, коротенький, когда вы пожалели о том, что сделали?

- Нет. Бывали моменты, когда было тяжело, очень тяжело; первый день в СИЗО – очень тяжело было. Вы знаете, но у меня почему-то внутреннее ощущение было, что до ноября меня отсюда выпустят. Вот не знаю, почему. Но ни разу не пожалел в жизни, что это произошло. Если бы мне дали время повернуть вспять, я сделал бы это, но намного энергичнее, на каких-то углах я уже не терял бы скорости, не сбрасывал её.

- Понятно. Спасибо большое за беседу, спасибо за откровенный разговор. Я думаю, что такие мысли нечасто услышишь по телевидению.
Напоминаю, что у нас был Алексей Дымовский, который решил бороться…

- Борюсь.

- Вы боретесь и пытаетесь объединить народ, боретесь с произволом.

Это были «Простые вопросы». Желаю всего хорошего. До свидания.