Конец июля 2010 года. Здание суда до фундамента прокалено немилосердным солнцем  и пышет жаром, как мартеновская печь. Собиравшиеся в это знойное утро на суд пребывали в нервном гадании: что если присяжные не выдержат жары и бесконечных прокурорских дополнений, встанут и уйдут, и десять месяцев борьбы и противостояния окончатся ничем, и напряженно наблюдающие за этим процессом полстраны разочарованно вздохнут о победе системы над народом.

      Во  взволнованном ожидании прибытия присяжных  заседателей все присутствующие приготовились к очередной порции «дополнений по делу», не сомневаясь, что они будут далеко не последними.

     Адвокат Чубайса Коток, на протяжении всего процесса скромно помалкивавший, вдруг решился выступить с ходатайством. И с каким! Попросил огласить выдержки из книги В. В. Квачкова «Главная специальная операция еще впереди», изданной три года спустя после всех событий на Митькинском шоссе - в 2008 году.

      Затосковавшая по отпуску судья, которой доставалось больше всего жару, ибо она восседала на суде упакованной в шерстяную мантию, подвязанную у горла белым шарфиком, не без досады поставила ходатайство на обсуждение.

      Жаропрочный прокурор Каверин был решительно «за»: «Я нахожу данное ходатайство обоснованным и мотивированным, поскольку в книге Квачкова изложены мотивы данного преступления».

      Первым  возразил обвинителям Алексей Першин, адвокат подсудимого Квачкова: «Данная книга отражает систему взглядов моего подзащитного, которая сложилась много времени спустя после 17 марта 2005 года, поэтому она не имеет отношения к фактическим обстоятельствам дела. К тому же отрывки из этого литературного произведения могут исказить представление присяжных заседателей о данной книге».

      Позицию Першина поддержал подсудимый Миронов: «Прокурором было заявлено, что на данных страницах находится мотив преступления. Но мотив – это то, что предшествует преступлению, а не последствует ему. Напомню, что, когда защита просила огласить перед присяжными заседателями книгу Б. С. Миронова «Приговор убивающим Россию», изначально существующую в деле в качестве мотива, судом защите в этом ходатайстве было отказано. И когда защита просила огласить выдержки из книги «Крест Чубайса», из его «Биографии», где прописаны мотивы имитации покушения, то представитель Чубайса Гозман, оспаривая просьбу защиты, сказал, что это литературные произведения, и вырванные из контекста цитаты исказят смысл самих книг. Гозман говорил также, что в книгах «Крест Чубайса» и «Биография» представлено мнение авторов, которое не может быть озвучено перед присяжными. Ходатайство адвоката Котока аналогично двум данным ходатайствам защиты, в которых нам было отказано. Прошу отказать и стороне обвинения».

      Гозман заерзал на стуле, слегка приподнялся на нем, изображая свое почтение судье, и аккуратненько подбросил ей идею для отказа  защите в ходатайстве: «Я выступал против оглашения книг «Крест Чубайса» и «Биография» просто потому, что эти книги написаны не Чубайсом».

      Миронов попытался было возразить: «В книге «Крест Чубайса» содержатся прямые интервью Чубайса, где он четко проговаривается о мотивах имитации…».

      Но  судья Пантелеева резко обрывает подсудимого: «Ваше мнение выслушано. Решение принимает суд. Ходатайство адвоката Котока удовлетворить. Приобщить к материалам уголовного дела книгу Квачкова «Главная специальная операция еще впереди». Суд находит, что содержание данной книги имеет значение для установления фактических обстоятельств дела».

      Наша  Фемида в совершенстве владеет двойной  бухгалтерией судопроизводства и не стесняется демонстрировать на публике свое криминальное мастерство.

      Входят  присяжные заседатели. Суд по требованию государственных обвинителей начинается с очередного допроса подсудимых.

      Прокурор  Колоскова допрашивает подсудимого Миронова: «Вы можете объяснить кому принадлежит телефонный номер 8-916-358-24-98?  У вас были соединения с этим номером 20 марта 2005 года».

      Миронов смотрит на нее безнадежным взглядом человека, вдруг осознавшего всю бесполезность лечить покойника: «Нет, конечно. Все объяснения я давал в течение трех дней допроса. Вы хотите ещё на три дня продлить мой допрос? Я против».

      Стушевавшуюся Колоскову сменил старший товарищ - прокурор Каверин: «Скажите, подсудимый, кроме Хонды, у вас были какие-либо машины в собственности?».

      Миронов кивает: «Были. «Жигули» 99-й модели, цвет бордовый. В собственности она находилась с 2001 по 2003 или 2004 годы, точно не помню».

      Прокурор: «Вечером 16 марта 2005 года вы не могли на этой машине приехать?».

      Миронов твердо: «Нет. Абсурдный вопрос».

      Прокурор Каверин ехидно и вкрадчиво, словно готовящийся ужалить аспид: «Почему?».

      Миронов объясняет: «Все показали, что 16 марта на дачу Квачкова я приехал на  «девятке». Вы действительно не знаете, насколько ВАЗ-2109 – «девятка», на которой мы 16 марта приехали с Редькиным, отличается от 99-й модели, которая у меня была прежде? Это абсолютно другой корпус с абсолютно другим багажником».

      Прокурор еще более вкрадчиво: «Подсудимый, у вас на вашей машине пропадали номера?».

      Миронов, к великому разочарованию прокурора, не отрицает и этого: «Да. В 2002 году они были украдены, и я в тот же день написал об этом заявление».

      Прокурор, отчего-то не очень довольный, садится  на место. В зале напряженно гадают, зачем обвинителю спрашивать про номера, похищенные за три года до происшествия, и как может 99-я модель, проданная в 2003 или в 2004 году Мироновым, вдруг оказаться вновь в его собственности в 2005 году. Одно очевидно точно: жизнь подсудимого Миронова прокуратура исследовала до мельчайших подробностей, и после такой проверки, выявившей даже кражу номеров у его «Жигулей» в 2002 году, но не обнаружившей ничего более криминального в его досье, иначе это бы уже гремело в суде набатом, Миронова можно рекомендовать в политсовет партии «Единая Россия» как образец чистых рук и кристальной биографии.

      Следующим объектом вкрадчивых вопросов обвинения стал подсудимый Квачков. В зал его ввёл судебный пристав, так как с февраля этого года Квачков допускается в зал только для допроса.

     Прокурор Колоскова адресовала подсудимому свой козырный фирменный вопрос про телефон: «Скажите, подсудимый, вы можете объяснить, кому принадлежит телефонный номер 8-916-358-24-98?».

      Квачков: «Не помню».

      Колоскова только этого и ждет: «Тогда как вы можете объяснить, что в вашей автомашине была обнаружена регистрационная карта абонента с этим номером?».

      Квачков удивленно: «А что такое – карта абонента?».

      Колоскова менторским тоном: «Это карта, на которой указан номер телефона, анкетные данные владельца».

      Квачков качает головой: «Я не помню этого номера».

     Колоскова задает ключевой вопрос: «Скажите, подсудимый, ваш сын мог пользоваться этим номером?».

     Квачкова вдруг осеняет: «Разве в протоколе осмотра моей машины эта регистрационная карточка абонента значится? Что, она действительно там есть? Откуда Вы ее взяли? Давайте посмотрим протокол».

     Колоскова пятится, пытаясь скрыть своё шулерство: «Это вы так отвечаете на вопрос?».

     Квачков понимает, что прокурор попыталась его обмануть, ссылаясь на никогда не существовавшую в его машине карту абонента: «Да, я так отвечаю на вопрос».

     На  том угасает допрос подсудимых, со стороны выглядевший совершенно бессмысленным, но, наверняка, преследовавший одним прокурорам известные цели, которые непременно проявятся в прениях сторон.

     Судья в роли конферансье на смотре-конкурсе художественного чтения торжественно объявляет присяжным заседателям: «Оглашается часть книги Квачкова «Главная специальная операция еще впереди».

     К микрофону выходит адвокат Чубайса  Коток, взволнованный торжественностью момента, отчего его прическа слегка вздыбливается венчиком вокруг лысины, но всем своим видом, он как бы молит: «Поверьте, ничего личного, господа, вынужден отправлять свои служебные обязанности, я - человек маленький, какой с меня спрос».

     Страница за страницей он зачитывает выдержки из интервью Владимира Квачкова газете «Завтра» и радио «Эхо Москвы». Страниц набегает немало. В них содержатся тезисы типа «Уничтожение Чубайса для меня не является преступлением, поскольку Чубайс - национальный изменник и предатель». Тезисы датированы 2008 годом, и каждый, примеряя на себя три тяжких изнурительных года, проведенных подсудимым в тюрьме, два суда, разогнанных не без помощи Чубайса за симпатии к Квачкову, соображает, что после этого мыслил бы примерно так же.

     Наконец, Коток доходит до религиозных  взглядов Квачкова и вдруг зачитывает странные для любой религии слова: «Можно и должно убить врагов личных…». В раскаленном воздухе зала повисает недоумение. Неприкрытая апологетика убиения личных врагов попахивает дурно, что и говорить. В этот момент следящие за текстом адвокаты защиты, держащие перед глазами экземпляр труда Квачкова, вздрагивают. Адвокат Наталья Котеночкина вскакивает: «Ваша честь! Адвокат Коток на странице 228 зачитал «можно и должно УБИТЬ врагов своих», а здесь в книге у Квачкова написано – «можно и должно ЛЮБИТЬ врагов своих»!

     Адвокат Коток, пойманный на искажении великой евангельской истины путем ловкой замены «любить» на «убить», ничуть не смутился, ведь ничего личного, просто работа такая, и быстренько закруглился с декламацией остальных тезисов подсудимого.

     И сколь символично, что именно этим очередным  мошенническим трюком сторона обвинения завершила представление своих дополнений по делу. Ведь таков стиль самого Чубайса, как раз и прославившегося ваучерами и дефолтами, энергореформами и нанотехнологиями, давно признанными в мире высшем пилотажем аферистики. Жаль, что среди мошенников мира, подобно красавицам и футболистам, не выбирают лучшего, аферисты наверняка бы выбрали Чубайса своим королем.

     Присяжных заседателей поблагодарили и отпустили. Судья искренне от души поздравила стороны обвинения и защиты с окончанием судебного следствия.

     Впереди самое интересное – судебные прения сторон. Это когда доказательства обвинения и защиты представляются все целиком. Каждая сторона перед лицом присяжных заседателей на этих доказательствах строит свои выводы и доводы. В понедельник, среду,  пятницу определится, что было – на самом деле покушение или инсценировка покушения, причастны ли к событиям на Митькинском шоссе подсудимые. Самое главное проявится в эти дни: на чем в нашем высокоправовом конституционном государстве строится обвинение в преступлениях, за которые Уголовным кодексом предусмотрено наказание от двенадцати лет до пожизненного и смертной казни.

      Следующее заседание в понедельник, 2 августа, в 10:30.

      Начинаются  прения.

      Проезд  до суда: от станции  метро «Мякинино» 15 минут пешком до Московского  областного суда. Паспорт  обязателен, зал 308.

Любовь  Краснокутская.

(Информагентство  СЛАВИА)