В колонию к Таисии нас повез мужчина по имени Алексей, который отозвался на мой призыв помочь с поездкой. Отправились мы с дочерью из Москвы 30 декабря в 2 часа ночи. С нами поехал еще Александр Аронов, мой старый товарищ и подельник по тюремной отсидке за политическую акцию в Севастополе. Выехали мы в этот день, потому что хотели успеть сделать передачу Таисии к Новому году.
Так как этапа из Смоленского СИЗО в Тверскую область не было уже полтора года, то я с самого начала боялся подвоха со стороны оперов. Опасался, что они постараются во время пути сделать какую-нибудь гадость Таисии или просто решили устроить ей «профилактику», прогнав тяжелым этапом. Осужденных женщин из Смоленска, как правило, отправляют отсиживать срок в Калужскую область или Нижний Новгород, куда они доезжают очень быстро и без проблем. А тут вдруг Тверская область, где единственная женская колония в Вышнем Волочке, еще на 140 километров дальше Твери.
Когда же через три недели после отъезда Таисии стало известно, что в Смоленский СИЗО не пришло подтверждение о доставке ее в колонию, я забил тревогу и объявил о ее пропаже. Потому что на этапе заключенный не имеет связи с волей и с ним могут произойти любые неприятности, о которых он не сможет сообщить.
Как выяснилось, беспокоился я за нее не зря. Ехали они этапом через Тулу, оттуда на Тверь и потом в Вышний Волочок. На этапе понасмотрелись всякого. В Тульском СИЗО Таисии запомнились громадные крысы, которых она издалека приняла за кошек. Везде по дороге было очень холодно, спасал ее только плед, который удалось выкупить у других зеков еще в Смоленском СИЗО, хотя это был «запрет» - то есть вещь, которую нельзя иметь при себе. Этим пледом она укрывалась, его же с другими женщинами стелили на сиденья автозаков и скамейки «столыпиных», иначе невозможно было перенести холод в них.
Но самые серьезные испытания Таисию ожидали в Тверском СИЗО. Отбой в камерах, где разместили этапируемых, был ровно в 22 часа, и ложиться на нары до этого времени было строго запрещено. В один из дней Таисия просто присела на нары за пятнадцать минут до отбоя. После чего в камеру ворвался надзиратель и принялся на нее орать. На что она ему возразила, что она даже не ложилась, а просто присела, начав готовиться ко сну. Надзиратель опешил, что с ним посмели спорить - он не привык к этому и написал на Таисию рапорт, после чего ей выписали 7 суток карцера. Сразу после помещения в карцер Таисия в знак протеста объявила голодовку, направив соответствующее заявление на имя начальника тюрьмы. Переносила голодовку она очень тяжело по причине своих болезней. В первый же день ее «тряхануло»: случился приступ гипогликемии - состояние близкое к сахарной коме. Продолжала голодать она пять дней, пока к ней не явился чин из прокуратуры, после чего с нее было снято взыскание как наложенное незаконно, и ее отпустили из карцера, признав неправоту надзирателя.
Интересный момент - день начала голодовки выпал на пятницу. В этот же день она написала заявление на имя начальника СИЗО. В понедельник же ее попросили написать заявление повторно, после чего во вторник явился прокурор, и ее отпустили. Предполагаю, что в понедельник начальник СИЗО явился на работу, понял, что происходит, и решил прикрыть себя - вроде как он во всем быстро разобрался, и голодовка была всего два дня, а не пять.
На карцере Таисии удалось пообщаться с заключенными мужчинами, сидящими в соседней камере. Те возвращались в свою колонию после «больнички», где им зашивали брюшную полость, которую каждый из них вскрыл во время бунта в одной из колоний против бесчеловечных условий содержания. Эти зеки очень удивились, что женщина, к тому же «первоход» (отбывающая срок первый раз), держит голодовку на карцере. Сказали ей, чтоб была осторожнее в лагере. Чтобы с ее характером не попасть под статью УК «Дестабилизация деятельности в исправительных учреждениях».
Таисия очень жалеет, что на этапе оставила свои книги в Тульском СИЗО. Очень тяжело было таскать на себе коробку со всеми документами по своему уголовному делу, личные вещи и книги. Но, с другой стороны, рада, что зеки в Тульской тюрьме смогут найти в библиотеке приличные книги.
Запомнилось ей еще на этапе, как в Твери им выдали сырое постельное белье - это при том, что в камерах было очень холодно. Единственный положительный момент (если это можно считать положительным моментом) - в Тверском СИЗО начальник медицинской части после взятия анализов подтвердил ей тот диагноз, на котором мы настаивали изначально. А именно, что у Таисии более серьезный тип диабета - I тип - и что толку от таблеток для снижения сахара, которыми ее пичкают в заключении, нет и ее надо переводить на инсулин. Мы более двух лет добивались медицинского обследования Таисии, чтоб это доказать. Но и судья, и начальник Смоленской тюрьмы отказывались это сделать. Так как в этом случае Таисию надо было отпускать, заменив ей наказание более мягким. А на это им пойти не позволили.
Из Тверского СИЗО женский этап долго не вывозили в Вышний Волочек еще и по причине того, что замело снегом дороги. По крайней мере, на это ссылалось начальство СИЗО. Хотя к моменту отправки Таисии трассу на Питер давно расчистили, я даже склонен отчасти этому верить, потому что последний отрезок пути - от Торжка до Вышнего Волочка - мы одолели с трудом. Вся дорога от Москвы заняла у нас пять часов.
В самом городе на удивление большое количество частных домов как минимум довоенной, а то еще и дореволюционной постройки, а также много развалин разных строений. Общее впечатление очень унылое.
В городе мы быстро нашли здание зоны. Успели к 7 часам утра, как и предполагали.
Сама колония оказалось очень маленькой по площади. Прямоугольник примерно 100 на 300 метров. Выглядит как небольшая старая фабрика. Только две вышки с часовыми по краям и колючая проволока над очень древним бетонным забором. С двух сторон она окружена плотно примыкающими практически к самому забору улицами, по которым спокойно ездят машины и идут пешеходы. Мы останавливаемся возле проходной. Выходит офицер в сером камуфляже и разъясняет нам, что прием передач с противоположной стороны, а также просит нас оставлять автомобиль в 15 метрах от колонии со стороны любой из вышек. Объезжаем вокруг и останавливаемся за вышкой.
Официально прием передач и запись на свидание начинается здесь в 8 часов утра. На всякий мы с Сашей Ароновым позвонили в дверь, где принимают передачи. Оказывается, нас ждали. Дежурные ночной смены были предупреждены о нашем визите. Дневная смена приходит к 8 часам. Нам сразу объяснили правила приема передач в лагере, и мы, составив список, передаем все привезенное с собой. Комната для приема передач небольшая, и уже к 8 утра в нее набивается много родственников осужденных.
Отношение персонала СИЗО очень удивило. Крайне вежливые. Делали все быстро и четко. Уже к 9 часам мы с Катриной попали на свидание с Таисией. Видно было, что для них наличие в лагере столь известной политзаключенной - очень большое событие, и они делали все, чтобы к ним не было никаких претензий. Единственное, было неприятно, что сразу после вхождения в помещения, где запускают на свидания, и вплоть до момента начала свидания нас с дочерью непрерывно снимал на видеокамеру опер, сопровождая нас по всем помещениям.
Комната для коротких свиданий - это ряд стульев для родственников осужденных, а перед ними сплошное стекло, за которым сидят собственно заключенные и сопровождающие их работники ФСИН. Обычно запускают в комнату для свиданий сразу несколько осужденных и их родственников, и тогда разговаривать практически невозможно - только перекрикивая друг друга. Но нам, видимо, в этот раз решили сделать поблажку - почти все время свидания мы общались одни.
Перед тем как попасть в комнату свиданий, мы сдали дежурному свои телефоны и он удостоверился в наших личностях. Выглядело это примерно так. Взяв мой паспорт и сурово глядя на меня, он спросил: «Фамилия, имя отчество?». Я ответил. Потом он, то ли решив пошутить, то ли всерьез, повернулся к Катрине и спросил, умеет ли она говорить, а получив от нее утвердительный кивок, спросил и у нее фамилию, имя и отчество. Катрина, немного растерявшись ответила: «Катрина Фомченкова Сергеевна». После чего нас повели на само свидание.
Таисия встретила нас спокойно. За спиной у нее сидела женщина, майор ФСИН. Таисия рассказала мне про свои злоключения на этапе. Про здоровье. Чувствует себя сейчас она неважно. Постоянно болит поджелудочная железа. Держится она только на обезболивающих. Плюс к этому проблемы с почками - отекают руки и ноги. С регулированием сахара в крови стало чуть лучше, так как теперь ей отдали на руки глюкометр (прибор для самостоятельного измерения сахара в крови) и она впервые за два с лишним года может теперь сама несколько раз в день делать замеры. Хотя это не решает самой проблемы. Из плюсов - в лагерь можно передавать диетические продукты и домашнюю пищу. Без всяких ограничений.
Чтобы мы могли лучше друг друга слышать, женщина-майор приоткрывает нам дверь, которой заканчивается стена со стеклом. Она также разрешает Таисии вырвать из тюремной тетради лист и передать Катрине. Катрина рисует на нем своими фломастерами женщину и подписывает «МАМА». Катрина рисовать еще почти не умеет, рисунок получается по-детски наивным и потому особенно трогательным.
Пока дочь рисует, мы обсуждаем, что делать дальше по юридической линии. Самый последний прокол судебной системы в отношении Таисии был в том, что в кассационной инстанции - в Смоленском областном суде - были грубо нарушены даже элементарные юридические нормы правосудия. Коллегия из трех судей, удалилась в совещательную комнату для вынесения решения, забыв дать прокурору выступить. Та, возмутившись, попросила судебного пристава войти в совещательную комнату и напомнить про это судьям. Что он и сделал. Судьи вышли оттуда, нарушив тем самым тайну совещательной комнаты, и так и не дав слова прокурору, разрешили ему лишь реплику, после чего вновь удалились для вынесения решения. По всем канонам права, и даже современного российского, это 100-процентный повод для отмены их решения, которое позволило вступить в силу приговору Таисии.
Так вот, чтобы прикрыть свой прокол, Таисии в областном суде просто отказали в выдаче протокола судебного заседания, тем самым лишая ее возможности доказать, что данные факты имели место. На ее запрос о выдаче протокола из областного суда ей прислали отписку, сообщив, что все протоколы судебных заседаний находятся в Заднепровском районном суде, имея при этом в виду протоколы судебного процесса в районной инстанции и сделав вид, что не понимают, что она от них просит. А на ранее поданную ею жалобу на само решение облсуда она так и не получила до сих пор даже ответа, что жалоба хотя бы получена или принята к рассмотрению. Непонятна также судьба ноутбука, смартфона и другого имущества, изъятого у Таисии во время обыска. Еще в тюрьме Таисия написала бумагу, чтобы все это передали моей матери. Но районный судья Кожевников, к которому моя мать пришла на прием, заявил, что Таисия никаких бумаг не писала. Складывается впечатление, что все вещдоки из дела Таисии куда-то уже делись. Поговорили также насчет жалобы в ЕСПЧ. Таисия очень на ней настаивает.
На зоне в Вышнем Волочке все женщины работают - шьют робы для других заключенных. Таисия пытается договориться, чтобы ей разрешили во время рабочей смены делать несколько перерывов на прием пищи, так как при панкреатите надо есть есть 5-6 раз в день через равные промежутки времени.
Сидят здесь в основном молодые женщины. Срока дикие - есть 13 и 16 лет. Таисия отказалась от психолога, на беседу к которому отправляют всех приезжающих в зону. Мотивирует это она тем, что не совершала никаких преступлений, а лагерный психолог занимается именно тем, что «работает» с осужденными, чтобы они в дальнейшем не совершали преступлений.
Короткие свидания здесь разрешены раз в два месяца. Длинные - раз в три. Остальное время общаться можно по телефону, имея оплаченную карточку. Либо через специальный сайт ФСИН по электронной почте. Одно письмо с ответом обходится примерно в 150 рублей.
Наше обсуждение серьезных вещей постоянно прерывает Катрина, которая хочет общаться с мамой. Слышу, как она ей говорит: «Я по тебе соскучилась. Я дома только тебя рисую». Майор из ФСИН разрешает Катрине зайти за дверь и обняться с Таисией. Море слез. У Таисии потекла тушь. Катрина возвращается вся в слезах. Майорша, по-моему, тоже готова расплакаться. Свидание закончено. Таисию уводят конвоиры. Мы возвращаемся к дежурному, забираем свои документы, садимся в «минивэн» и едем обратно. Добрый и молчаливый Алексей везет нас в Москву.
P.S. На рождество Катрина загадала желание, чтобы мама в этом году вернулась домой.
P.P.S. От Таисии только после праздников пришел ответ по электронной почте ФСИН на наши новогодние поздравления. В выходные дни эта служба не работала. Таисия в письме поздравляет в ответ, просит поцеловать Катрину за нее.
Адрес для писем Таисии: 171161, Тверская область, г. Вышний Волочек, Ржевский тракт, д. 7, ФКУ ИК № 5 УФСИН России по Тверской области, отряд № 6, Осиповой Таисии Витальевне, 1984 г.р.
Помощь для Таисии: Яндекс.Деньги: 41001975668819
Так как этапа из Смоленского СИЗО в Тверскую область не было уже полтора года, то я с самого начала боялся подвоха со стороны оперов. Опасался, что они постараются во время пути сделать какую-нибудь гадость Таисии или просто решили устроить ей «профилактику», прогнав тяжелым этапом. Осужденных женщин из Смоленска, как правило, отправляют отсиживать срок в Калужскую область или Нижний Новгород, куда они доезжают очень быстро и без проблем. А тут вдруг Тверская область, где единственная женская колония в Вышнем Волочке, еще на 140 километров дальше Твери.
Когда же через три недели после отъезда Таисии стало известно, что в Смоленский СИЗО не пришло подтверждение о доставке ее в колонию, я забил тревогу и объявил о ее пропаже. Потому что на этапе заключенный не имеет связи с волей и с ним могут произойти любые неприятности, о которых он не сможет сообщить.
Как выяснилось, беспокоился я за нее не зря. Ехали они этапом через Тулу, оттуда на Тверь и потом в Вышний Волочок. На этапе понасмотрелись всякого. В Тульском СИЗО Таисии запомнились громадные крысы, которых она издалека приняла за кошек. Везде по дороге было очень холодно, спасал ее только плед, который удалось выкупить у других зеков еще в Смоленском СИЗО, хотя это был «запрет» - то есть вещь, которую нельзя иметь при себе. Этим пледом она укрывалась, его же с другими женщинами стелили на сиденья автозаков и скамейки «столыпиных», иначе невозможно было перенести холод в них.
Но самые серьезные испытания Таисию ожидали в Тверском СИЗО. Отбой в камерах, где разместили этапируемых, был ровно в 22 часа, и ложиться на нары до этого времени было строго запрещено. В один из дней Таисия просто присела на нары за пятнадцать минут до отбоя. После чего в камеру ворвался надзиратель и принялся на нее орать. На что она ему возразила, что она даже не ложилась, а просто присела, начав готовиться ко сну. Надзиратель опешил, что с ним посмели спорить - он не привык к этому и написал на Таисию рапорт, после чего ей выписали 7 суток карцера. Сразу после помещения в карцер Таисия в знак протеста объявила голодовку, направив соответствующее заявление на имя начальника тюрьмы. Переносила голодовку она очень тяжело по причине своих болезней. В первый же день ее «тряхануло»: случился приступ гипогликемии - состояние близкое к сахарной коме. Продолжала голодать она пять дней, пока к ней не явился чин из прокуратуры, после чего с нее было снято взыскание как наложенное незаконно, и ее отпустили из карцера, признав неправоту надзирателя.
Интересный момент - день начала голодовки выпал на пятницу. В этот же день она написала заявление на имя начальника СИЗО. В понедельник же ее попросили написать заявление повторно, после чего во вторник явился прокурор, и ее отпустили. Предполагаю, что в понедельник начальник СИЗО явился на работу, понял, что происходит, и решил прикрыть себя - вроде как он во всем быстро разобрался, и голодовка была всего два дня, а не пять.
На карцере Таисии удалось пообщаться с заключенными мужчинами, сидящими в соседней камере. Те возвращались в свою колонию после «больнички», где им зашивали брюшную полость, которую каждый из них вскрыл во время бунта в одной из колоний против бесчеловечных условий содержания. Эти зеки очень удивились, что женщина, к тому же «первоход» (отбывающая срок первый раз), держит голодовку на карцере. Сказали ей, чтоб была осторожнее в лагере. Чтобы с ее характером не попасть под статью УК «Дестабилизация деятельности в исправительных учреждениях».
Таисия очень жалеет, что на этапе оставила свои книги в Тульском СИЗО. Очень тяжело было таскать на себе коробку со всеми документами по своему уголовному делу, личные вещи и книги. Но, с другой стороны, рада, что зеки в Тульской тюрьме смогут найти в библиотеке приличные книги.
Запомнилось ей еще на этапе, как в Твери им выдали сырое постельное белье - это при том, что в камерах было очень холодно. Единственный положительный момент (если это можно считать положительным моментом) - в Тверском СИЗО начальник медицинской части после взятия анализов подтвердил ей тот диагноз, на котором мы настаивали изначально. А именно, что у Таисии более серьезный тип диабета - I тип - и что толку от таблеток для снижения сахара, которыми ее пичкают в заключении, нет и ее надо переводить на инсулин. Мы более двух лет добивались медицинского обследования Таисии, чтоб это доказать. Но и судья, и начальник Смоленской тюрьмы отказывались это сделать. Так как в этом случае Таисию надо было отпускать, заменив ей наказание более мягким. А на это им пойти не позволили.
Из Тверского СИЗО женский этап долго не вывозили в Вышний Волочек еще и по причине того, что замело снегом дороги. По крайней мере, на это ссылалось начальство СИЗО. Хотя к моменту отправки Таисии трассу на Питер давно расчистили, я даже склонен отчасти этому верить, потому что последний отрезок пути - от Торжка до Вышнего Волочка - мы одолели с трудом. Вся дорога от Москвы заняла у нас пять часов.
В самом городе на удивление большое количество частных домов как минимум довоенной, а то еще и дореволюционной постройки, а также много развалин разных строений. Общее впечатление очень унылое.
В городе мы быстро нашли здание зоны. Успели к 7 часам утра, как и предполагали.
Сама колония оказалось очень маленькой по площади. Прямоугольник примерно 100 на 300 метров. Выглядит как небольшая старая фабрика. Только две вышки с часовыми по краям и колючая проволока над очень древним бетонным забором. С двух сторон она окружена плотно примыкающими практически к самому забору улицами, по которым спокойно ездят машины и идут пешеходы. Мы останавливаемся возле проходной. Выходит офицер в сером камуфляже и разъясняет нам, что прием передач с противоположной стороны, а также просит нас оставлять автомобиль в 15 метрах от колонии со стороны любой из вышек. Объезжаем вокруг и останавливаемся за вышкой.
Официально прием передач и запись на свидание начинается здесь в 8 часов утра. На всякий мы с Сашей Ароновым позвонили в дверь, где принимают передачи. Оказывается, нас ждали. Дежурные ночной смены были предупреждены о нашем визите. Дневная смена приходит к 8 часам. Нам сразу объяснили правила приема передач в лагере, и мы, составив список, передаем все привезенное с собой. Комната для приема передач небольшая, и уже к 8 утра в нее набивается много родственников осужденных.
Отношение персонала СИЗО очень удивило. Крайне вежливые. Делали все быстро и четко. Уже к 9 часам мы с Катриной попали на свидание с Таисией. Видно было, что для них наличие в лагере столь известной политзаключенной - очень большое событие, и они делали все, чтобы к ним не было никаких претензий. Единственное, было неприятно, что сразу после вхождения в помещения, где запускают на свидания, и вплоть до момента начала свидания нас с дочерью непрерывно снимал на видеокамеру опер, сопровождая нас по всем помещениям.
Комната для коротких свиданий - это ряд стульев для родственников осужденных, а перед ними сплошное стекло, за которым сидят собственно заключенные и сопровождающие их работники ФСИН. Обычно запускают в комнату для свиданий сразу несколько осужденных и их родственников, и тогда разговаривать практически невозможно - только перекрикивая друг друга. Но нам, видимо, в этот раз решили сделать поблажку - почти все время свидания мы общались одни.
Перед тем как попасть в комнату свиданий, мы сдали дежурному свои телефоны и он удостоверился в наших личностях. Выглядело это примерно так. Взяв мой паспорт и сурово глядя на меня, он спросил: «Фамилия, имя отчество?». Я ответил. Потом он, то ли решив пошутить, то ли всерьез, повернулся к Катрине и спросил, умеет ли она говорить, а получив от нее утвердительный кивок, спросил и у нее фамилию, имя и отчество. Катрина, немного растерявшись ответила: «Катрина Фомченкова Сергеевна». После чего нас повели на само свидание.
Таисия встретила нас спокойно. За спиной у нее сидела женщина, майор ФСИН. Таисия рассказала мне про свои злоключения на этапе. Про здоровье. Чувствует себя сейчас она неважно. Постоянно болит поджелудочная железа. Держится она только на обезболивающих. Плюс к этому проблемы с почками - отекают руки и ноги. С регулированием сахара в крови стало чуть лучше, так как теперь ей отдали на руки глюкометр (прибор для самостоятельного измерения сахара в крови) и она впервые за два с лишним года может теперь сама несколько раз в день делать замеры. Хотя это не решает самой проблемы. Из плюсов - в лагерь можно передавать диетические продукты и домашнюю пищу. Без всяких ограничений.
Чтобы мы могли лучше друг друга слышать, женщина-майор приоткрывает нам дверь, которой заканчивается стена со стеклом. Она также разрешает Таисии вырвать из тюремной тетради лист и передать Катрине. Катрина рисует на нем своими фломастерами женщину и подписывает «МАМА». Катрина рисовать еще почти не умеет, рисунок получается по-детски наивным и потому особенно трогательным.
Пока дочь рисует, мы обсуждаем, что делать дальше по юридической линии. Самый последний прокол судебной системы в отношении Таисии был в том, что в кассационной инстанции - в Смоленском областном суде - были грубо нарушены даже элементарные юридические нормы правосудия. Коллегия из трех судей, удалилась в совещательную комнату для вынесения решения, забыв дать прокурору выступить. Та, возмутившись, попросила судебного пристава войти в совещательную комнату и напомнить про это судьям. Что он и сделал. Судьи вышли оттуда, нарушив тем самым тайну совещательной комнаты, и так и не дав слова прокурору, разрешили ему лишь реплику, после чего вновь удалились для вынесения решения. По всем канонам права, и даже современного российского, это 100-процентный повод для отмены их решения, которое позволило вступить в силу приговору Таисии.
Так вот, чтобы прикрыть свой прокол, Таисии в областном суде просто отказали в выдаче протокола судебного заседания, тем самым лишая ее возможности доказать, что данные факты имели место. На ее запрос о выдаче протокола из областного суда ей прислали отписку, сообщив, что все протоколы судебных заседаний находятся в Заднепровском районном суде, имея при этом в виду протоколы судебного процесса в районной инстанции и сделав вид, что не понимают, что она от них просит. А на ранее поданную ею жалобу на само решение облсуда она так и не получила до сих пор даже ответа, что жалоба хотя бы получена или принята к рассмотрению. Непонятна также судьба ноутбука, смартфона и другого имущества, изъятого у Таисии во время обыска. Еще в тюрьме Таисия написала бумагу, чтобы все это передали моей матери. Но районный судья Кожевников, к которому моя мать пришла на прием, заявил, что Таисия никаких бумаг не писала. Складывается впечатление, что все вещдоки из дела Таисии куда-то уже делись. Поговорили также насчет жалобы в ЕСПЧ. Таисия очень на ней настаивает.
На зоне в Вышнем Волочке все женщины работают - шьют робы для других заключенных. Таисия пытается договориться, чтобы ей разрешили во время рабочей смены делать несколько перерывов на прием пищи, так как при панкреатите надо есть есть 5-6 раз в день через равные промежутки времени.
Сидят здесь в основном молодые женщины. Срока дикие - есть 13 и 16 лет. Таисия отказалась от психолога, на беседу к которому отправляют всех приезжающих в зону. Мотивирует это она тем, что не совершала никаких преступлений, а лагерный психолог занимается именно тем, что «работает» с осужденными, чтобы они в дальнейшем не совершали преступлений.
Короткие свидания здесь разрешены раз в два месяца. Длинные - раз в три. Остальное время общаться можно по телефону, имея оплаченную карточку. Либо через специальный сайт ФСИН по электронной почте. Одно письмо с ответом обходится примерно в 150 рублей.
Наше обсуждение серьезных вещей постоянно прерывает Катрина, которая хочет общаться с мамой. Слышу, как она ей говорит: «Я по тебе соскучилась. Я дома только тебя рисую». Майор из ФСИН разрешает Катрине зайти за дверь и обняться с Таисией. Море слез. У Таисии потекла тушь. Катрина возвращается вся в слезах. Майорша, по-моему, тоже готова расплакаться. Свидание закончено. Таисию уводят конвоиры. Мы возвращаемся к дежурному, забираем свои документы, садимся в «минивэн» и едем обратно. Добрый и молчаливый Алексей везет нас в Москву.
P.S. На рождество Катрина загадала желание, чтобы мама в этом году вернулась домой.
P.P.S. От Таисии только после праздников пришел ответ по электронной почте ФСИН на наши новогодние поздравления. В выходные дни эта служба не работала. Таисия в письме поздравляет в ответ, просит поцеловать Катрину за нее.
Адрес для писем Таисии: 171161, Тверская область, г. Вышний Волочек, Ржевский тракт, д. 7, ФКУ ИК № 5 УФСИН России по Тверской области, отряд № 6, Осиповой Таисии Витальевне, 1984 г.р.
Помощь для Таисии: Яндекс.Деньги: 41001975668819
хорошо
