На минувшей неделе вся страна, затаив дыхание, наблюдала за судьбой еще одной таджикской девочки. На этот раз у нее не было ни имени, ни фамилии, и убивали ее не скинхеды, а родная мать.
Представители же пораженного ксенофобией русского народа изо всех сил таджикскую девочку спасали.
Драма разыгралась на затерянной в степи станции Зеленовская. После того, как мимо проследовал поезд «Москва – Душанбе», станционный рабочий Галина Сударчикова пошла на плановый осмотр путей и возле железнодорожного полотна обнаружила новорожденного ребенка. Кто-то только что выкинул ее из поезда прямо на ходу. «Я сорвала с себя все, что было, завернула ее и побежала на станцию так быстро, как только могла, — рассказала телевизионщикам рядовая обходчица. — Я сама мать четверых детей, поэтому смогла перевязать малышке пуповину, смазала зеленкой ссадины и все кутала ее в свою куртку, стараясь побыстрее отогреть».
«В старом уголовном кодексе убийство матерью новорожденного ребенка трактовалось как обычное убийство»
Машина скорой помощи, которую вызвали железнодорожники, так и не сумела доехать на станцию. Застряла в снегу. Тогда, чтобы не терять время, новорожденную отправили в районную больницу на маневровом тепловозе. Девочку удалось спасти. В это время сотрудники транспортной милиции уже разыскивали ее мать.
34–летнюю гражданку Таджикистана сняли с поезда уже в Волгограде. Попутчики женщины, когда узнали о том, что произошло, пришли в ужас. И пассажиры, и проводники назвали это событие потрясшим мусульманский мир.
Мусульманский мир в лице обитателей поезда «Москва – Душанбе» ужаснулся бы еще больше, если бы узнал, какое наказание грозит таджикской мамочке за совершенное ею на территории России злодеяние. Побиение камнями? Длительный тюремный срок? Поражение в правах? Нет. Года 2 – 3 условно, а, может, и того меньше.
Не верите? Открывайте Уголовный кодекс РФ. Статья 106-я.
Убийство матерью своего ребенка сразу после родов по российским законам считается… смягчающим обстоятельством. Мусульманский мир бьется головой об стену и бегает по потолку.
2 года назад я был в республике Марий Эл по аналогичной теме. Там одновременно судили двух мамашек, которые убили своих новорожденных детей и выбросили их на помойку. Одна умертвила своего младенца ударом топора по голове, а потом нанесла еще 10 ножевых ранений. Другая — просто утопила в ванной. Первой дали 2 года условно, второй — 3. При этом прокуратура требовала для обеих всего 5 лет лишения свободы.
Я тогда подумал, что стражи закона сошли с ума, но после разговора с помощником республиканского прокурора Евгением Масловым понял, что со здоровьем у них все в порядке.
— В старом уголовном кодексе убийство матерью новорожденного ребенка трактовалось как обычное убийство, — рассказал мне Маслов. — И каралось сроком от 6 до 15 лет. Но в 1996-м году был принят новый УК, в котором для такого преступления нашлась отдельная статья — 106-я, она так и называется «Убийство матерью новорожденного ребенка». По ней предусмотрено максимальное наказание до 5 лет, а нижнего предела вообще не установлено.
С тех пор подобные деяния трактуются как преступления средней тяжести. Я не знаю ни одного приговора по этой статье, в котором бы роженице-убийце дали реальный срок.
— А за жестокое обращение с животными у нас сажают?
— Еще как. Если не ошибаюсь, с десяток россиян уже отсидели.
Чтобы понять логику законодателя, я позвонил депутату Госдумы Виктору Похмелкину, который в те времена был членом Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству.
— Все эти факты убийств безусловно ужасны, — сказал Похмелкин. — Но мы, разработчики УК, опирались на заключения психиатров и психологов о том, что женщина после родов находится в состоянии психического расстройства и не в полной мере контролирует свои действия. Поэтому мы решили, что это обстоятельство можно считать смягчающим вину подсудимого.
Но заметьте, речь идет об убийстве, совершенном женщиной сразу после родов. Если женщина убивает ребенка по истечении месяца после родов, то тогда это квалифицируется как убийство с отягчающими обстоятельствами.
— Это смотря как убить, — заочно полемизирует с депутатом помощник прокурора Евгений Маслов. — Если взять пистолет и выстрелить в люльку, то да — с отягчающими. А если просто уморить ребенка голодом — то по нашим законам это получается и не убийство вовсе.
Статья 156-я, «Неисполнение обязанности по воспитанию несовершеннолетнего», преступление небольшой тяжести. От 180 часов обязательных работ до ограничения свободы до 3 лет. Заметьте, не лишения, а ограничения. То есть опять-таки речь идет об условном наказании. Число преступлений по 156 статье растет постоянно. В целом по России только за один год по ней было возбуждено 3603 уголовных дел. Не сел никто.
Не знаю, что там наговорили депутатам психиатры, но лично я с тех пор регулярно интересуюсь у представителей женского пола, не испытывали ли они после родов непреодолимого желания убить свое дитя? Разумеется, каждый раз я выгляжу в их глазах полным идиотом.
Что же касается «Неисполнения обязанности по воспитанию несовершеннолетнего», то вот лишь одно из подобных «преступлений малой тяжести». Это эпизод из длинной жизненной истории екатеринбургской наркоманки Эли Штроб, рассказанной ею самой работникам фонда «Город без наркотиков»:
«Одна моя очень хорошая школьная подруга, находясь на «кумаре», заложила цыганам своего трехлетнего сына за пару грамм героина. А, уколовшись, забыла о том, что должна деньги за ребенка. Через неделю какие-нибудь из ее знакомых (обычно это были друзья ее бывшего мужа, который сидел), узнав о малыше, выкупали его, приезжали домой к матери, били ей морду, возвращали ей ребенка и грозились тем, что отпишут мужу на зону, он вернется и ее заколбасит. Но через несколько дней мать снова ехала закладывать своего сына цыганам.
Кончилась эта история тем, что в возрасте 4 лет Денис погиб мучительной смертью — по недосмотру матери ушел в лес и там потерялся. Он был найден через 2 месяца. Экспертиза показала, что его загрызли или лесные звери, или собаки. Отец этого ребенка, узнав о случившемся, повесился в тюрьме. А мать, вновь находясь на кумаре, взяла подаренный ей для похорон сына детский костюмчик и вновь поехала к любимым цыганам».
Все-таки у «таджикской девочки» в России складывается интересная судьба. Я бы даже сказал, мистическая. После убийства в Питере Хуршеды Султоновой это понятие стало в России синонимом двойных стандартов восприятия обществом одних и тех же проблем. И вот опять.
Тысячи не только таджикских девочек и мальчиков страдали и страдают в России от экстремистски настроенных элементов. Но почему-то это мало кого интересовало, пока проблема «преступлений ненависти» не коснулась девочки таджикской.
Только за первые 5 лет третьего тысячелетия в России 1086 не только таджикских девочек и мальчиков были убиты в нашей стране собственными родителями. Это цифра, озвученная бывшим заместителем генпрокурора Сергеем Фридинским.
С тех пор едва ли что изменилось: наберите в Интернет-поисковике «Россия, ребенок, мусорный бак» — мало не покажется. Но по какой-то таинственной причине ни одно из этих убийств не получило такого резонанса, как случай на станции Зеленовская.
У «таджикской девочки» явно есть какая-то тайная сила. Она умеет вскрывать язвы общества, которые никто не хочет замечать. Не удивлюсь, если лет через 100 какой-нибудь историк напишет диссертацию «Образ таджикской девочки в общественной жизни начала 21-го века». Вот только интересно, на каком языке.
Представители же пораженного ксенофобией русского народа изо всех сил таджикскую девочку спасали.
Драма разыгралась на затерянной в степи станции Зеленовская. После того, как мимо проследовал поезд «Москва – Душанбе», станционный рабочий Галина Сударчикова пошла на плановый осмотр путей и возле железнодорожного полотна обнаружила новорожденного ребенка. Кто-то только что выкинул ее из поезда прямо на ходу. «Я сорвала с себя все, что было, завернула ее и побежала на станцию так быстро, как только могла, — рассказала телевизионщикам рядовая обходчица. — Я сама мать четверых детей, поэтому смогла перевязать малышке пуповину, смазала зеленкой ссадины и все кутала ее в свою куртку, стараясь побыстрее отогреть».
«В старом уголовном кодексе убийство матерью новорожденного ребенка трактовалось как обычное убийство»
Машина скорой помощи, которую вызвали железнодорожники, так и не сумела доехать на станцию. Застряла в снегу. Тогда, чтобы не терять время, новорожденную отправили в районную больницу на маневровом тепловозе. Девочку удалось спасти. В это время сотрудники транспортной милиции уже разыскивали ее мать.
34–летнюю гражданку Таджикистана сняли с поезда уже в Волгограде. Попутчики женщины, когда узнали о том, что произошло, пришли в ужас. И пассажиры, и проводники назвали это событие потрясшим мусульманский мир.
Мусульманский мир в лице обитателей поезда «Москва – Душанбе» ужаснулся бы еще больше, если бы узнал, какое наказание грозит таджикской мамочке за совершенное ею на территории России злодеяние. Побиение камнями? Длительный тюремный срок? Поражение в правах? Нет. Года 2 – 3 условно, а, может, и того меньше.
Не верите? Открывайте Уголовный кодекс РФ. Статья 106-я.
Убийство матерью своего ребенка сразу после родов по российским законам считается… смягчающим обстоятельством. Мусульманский мир бьется головой об стену и бегает по потолку.
2 года назад я был в республике Марий Эл по аналогичной теме. Там одновременно судили двух мамашек, которые убили своих новорожденных детей и выбросили их на помойку. Одна умертвила своего младенца ударом топора по голове, а потом нанесла еще 10 ножевых ранений. Другая — просто утопила в ванной. Первой дали 2 года условно, второй — 3. При этом прокуратура требовала для обеих всего 5 лет лишения свободы.
Я тогда подумал, что стражи закона сошли с ума, но после разговора с помощником республиканского прокурора Евгением Масловым понял, что со здоровьем у них все в порядке.
— В старом уголовном кодексе убийство матерью новорожденного ребенка трактовалось как обычное убийство, — рассказал мне Маслов. — И каралось сроком от 6 до 15 лет. Но в 1996-м году был принят новый УК, в котором для такого преступления нашлась отдельная статья — 106-я, она так и называется «Убийство матерью новорожденного ребенка». По ней предусмотрено максимальное наказание до 5 лет, а нижнего предела вообще не установлено.
С тех пор подобные деяния трактуются как преступления средней тяжести. Я не знаю ни одного приговора по этой статье, в котором бы роженице-убийце дали реальный срок.
— А за жестокое обращение с животными у нас сажают?
— Еще как. Если не ошибаюсь, с десяток россиян уже отсидели.
Чтобы понять логику законодателя, я позвонил депутату Госдумы Виктору Похмелкину, который в те времена был членом Комитета по конституционному законодательству и государственному строительству.
— Все эти факты убийств безусловно ужасны, — сказал Похмелкин. — Но мы, разработчики УК, опирались на заключения психиатров и психологов о том, что женщина после родов находится в состоянии психического расстройства и не в полной мере контролирует свои действия. Поэтому мы решили, что это обстоятельство можно считать смягчающим вину подсудимого.
Но заметьте, речь идет об убийстве, совершенном женщиной сразу после родов. Если женщина убивает ребенка по истечении месяца после родов, то тогда это квалифицируется как убийство с отягчающими обстоятельствами.
— Это смотря как убить, — заочно полемизирует с депутатом помощник прокурора Евгений Маслов. — Если взять пистолет и выстрелить в люльку, то да — с отягчающими. А если просто уморить ребенка голодом — то по нашим законам это получается и не убийство вовсе.
Статья 156-я, «Неисполнение обязанности по воспитанию несовершеннолетнего», преступление небольшой тяжести. От 180 часов обязательных работ до ограничения свободы до 3 лет. Заметьте, не лишения, а ограничения. То есть опять-таки речь идет об условном наказании. Число преступлений по 156 статье растет постоянно. В целом по России только за один год по ней было возбуждено 3603 уголовных дел. Не сел никто.
Не знаю, что там наговорили депутатам психиатры, но лично я с тех пор регулярно интересуюсь у представителей женского пола, не испытывали ли они после родов непреодолимого желания убить свое дитя? Разумеется, каждый раз я выгляжу в их глазах полным идиотом.
Что же касается «Неисполнения обязанности по воспитанию несовершеннолетнего», то вот лишь одно из подобных «преступлений малой тяжести». Это эпизод из длинной жизненной истории екатеринбургской наркоманки Эли Штроб, рассказанной ею самой работникам фонда «Город без наркотиков»:
«Одна моя очень хорошая школьная подруга, находясь на «кумаре», заложила цыганам своего трехлетнего сына за пару грамм героина. А, уколовшись, забыла о том, что должна деньги за ребенка. Через неделю какие-нибудь из ее знакомых (обычно это были друзья ее бывшего мужа, который сидел), узнав о малыше, выкупали его, приезжали домой к матери, били ей морду, возвращали ей ребенка и грозились тем, что отпишут мужу на зону, он вернется и ее заколбасит. Но через несколько дней мать снова ехала закладывать своего сына цыганам.
Кончилась эта история тем, что в возрасте 4 лет Денис погиб мучительной смертью — по недосмотру матери ушел в лес и там потерялся. Он был найден через 2 месяца. Экспертиза показала, что его загрызли или лесные звери, или собаки. Отец этого ребенка, узнав о случившемся, повесился в тюрьме. А мать, вновь находясь на кумаре, взяла подаренный ей для похорон сына детский костюмчик и вновь поехала к любимым цыганам».
Все-таки у «таджикской девочки» в России складывается интересная судьба. Я бы даже сказал, мистическая. После убийства в Питере Хуршеды Султоновой это понятие стало в России синонимом двойных стандартов восприятия обществом одних и тех же проблем. И вот опять.
Тысячи не только таджикских девочек и мальчиков страдали и страдают в России от экстремистски настроенных элементов. Но почему-то это мало кого интересовало, пока проблема «преступлений ненависти» не коснулась девочки таджикской.
Только за первые 5 лет третьего тысячелетия в России 1086 не только таджикских девочек и мальчиков были убиты в нашей стране собственными родителями. Это цифра, озвученная бывшим заместителем генпрокурора Сергеем Фридинским.
С тех пор едва ли что изменилось: наберите в Интернет-поисковике «Россия, ребенок, мусорный бак» — мало не покажется. Но по какой-то таинственной причине ни одно из этих убийств не получило такого резонанса, как случай на станции Зеленовская.
У «таджикской девочки» явно есть какая-то тайная сила. Она умеет вскрывать язвы общества, которые никто не хочет замечать. Не удивлюсь, если лет через 100 какой-нибудь историк напишет диссертацию «Образ таджикской девочки в общественной жизни начала 21-го века». Вот только интересно, на каком языке.
хорошо
