В Москве проходит вялотекущий судебный процесс по делу о признании Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ) «экстремистской организацией» и о его возможном запрете . Эксперты расходятся во мнениях, приведет ли это к снижению межнациональной розни или, напротив, к росту ксенофобии в стране. Но все сходятся в одном — пока чиновники делают не то, что должны.

Во время прошлогодних декабрьских молодежных выступлений на Манежной площади в Москве и ряде других городов России против так называемых «кавказцев», как и следовало ожидать, «под раздачу» попали не только они, но и гастарбайтеры из стран бывшей советской Средней Азии, которые рассказывали автору этих строк, что подвергались угрозам со стороны местной молодёжи, а кое-кто - и нападениям. «Я не знаю, что мы им сделали, - рассказывала, плача, уборщица из сетевого магазина, таджикская трудовая мигрантка Мавлюта. - Мы никого не грабим, из дома на работу, с работы домой. Мы же только работаем тут. Нам говорили, чтобы мы уезжали. Но ведь мы если уедем, русские за такие деньги работать тут не будут. Мы в чём провинились? Кавказцы — может быть, а мы тут причём? К нам приходили, говорили: не уедешь, убьём».

Всё хорошо, прекрасная маркиза?

Как нередко происходит в подобных случаях, многие наблюдатели после событий в декабре сразу задались вопросом: кому это выгодно. И так же, как и обычно, все нити сразу стали сходиться к правительству страны или к проискам спецслужб, что и понятно: мировая правительственная закулиса является беспроигрышным объектом критики любителей теории заговоров, а правительства разных стран примерно одинаково реагируют на общественные катаклизмы, по типу «запретить» и «ужесточить», что, в конечном счёте, приводит исключительно к их выгоде.

Что же касается российских реалий, то тут действия властей больше напоминают не «тщательно спланированный заговор», а традиционные «рассейские» головотяпство и новомодный непрофессионализм. Судите сами. Выступления прошли в середине декабря прошлого года. Над извечными российскими вопросами «что делать» и «кто виноват» чиновники думали ровно два месяца, пока виновным не было объявлено ДПНИ (Движение против нелегальной иммиграции). В середине февраля уже года нынешнего прокурор Москвы Юрий Семин подписал решение о приостановке деятельности этого движения, считая его, как он заявлял ещё в 2009 году, «одним из наиболее активных экстремистских объединений в России». Судебное заседание о запрете ДПНИ прошло в марте, а следующее слушание по делу запланировано аж на 5 апреля.

Подобная неспешность невольно наводит на мысль, что правительство пытается либо «заболтать» проблему, либо просто не знает что делать. Ведь кроме известного официального ДПНИ, на слуху у общества есть только единичные незаконные малочисленные неонацистские организации и такое же смутное ваххабитское подполье где-то там, далеко, на Северном Кавказе. Это подполье вроде бы существует, но почти уже подавлено федеральными войсками. Однако взрывы в Москве случаются регулярно, сотрудников правоохранительных органов в Южном федеральном округе убивают еженедельно, а «птенцы гнезда академика Кадырова» (а вовсе не боевики Доку Умарова) и вызывают основную ненависть их российских соотечественников в центральной России. То же самое и с российскими неонацистами: они вроде бы есть, и суды над ними происходят регулярно, но в то же самое время организованного нацистского подполья не существует. Но молодёжные выступления прошли по всей Москве и во многих других городах почти одновременно и настолько организованно, что мысль об их стихийности выглядит, по меньшей мере, забавно.

Интересно ещё и то, что виновником названо именно ДПНИ — официальная организация, которая позиционирует себя как движение, стремящееся навести порядок в сфере импорта рабочей силы из-за рубежа, а не как организация, призывающая к линчеванию всех «лиц неславянской внешности».

Так к чему же может привести подобный подход властей к проблеме — к снижению межнациональной напряжённости в стране или, наоборот, к эскалации ксенофобии? Некоторые эксперты, например, полагают, что после запрещения ДПНИ наиболее активные его участники перейдут в более радикальные подпольные организации и выйдут уже не на официально разрешённый «Русский марш» с плакатами, а в подворотню с ножами, и страдать от этого будут не дагестанцы и чеченцы, граждане Российской Федерации, которые могут на любую обиду ответить, а бесправные и пока ещё безответные трудовые мигранты из Средней Азии. Другие эксперты полагают, что ничего подобного не произойдёт и националисты остаются националистами вне зависимости от «окраса», каким бы он ни был, от коричневого до либерального.

Мелкий клоп кусает больнее

Директор информационно-аналитического центра «СОВА» Александр Верховский полагает, что хотя ДПНИ и не является тем злом, с которым надо бороться сегодня в первую очередь, но и их деятельность должна попадать под пристальное внимание властей.

«За почти девять лет существования этой организации она постоянно балансировала на грани закона и беззакония, и назвать её безобидной я не могу, - говорит Верховский. - После декабрьских событий на Манежной площади со стороны членов ДПНИ имели место провокационные высказывания.

Что касается перехода наиболее активных членов ДПНИ в более радикальные и экстремистские организации в случае запрета движения, я думаю, что этого не произойдёт, - продолжает А.Верховский. - Среди них есть активные участники, которые всем известны, и есть безымянные, которые, возможно, и не ассоциируют себя четко с движением, но как-то прибились к нему. Лидеры организации так и будут продолжать ограничиваться заявлениями, что и понятно: если человек известен и в обществе, и полиции, это ограничивает возможность его действий, лезть на рожон он не будет. А вот «безымянные» активисты и так являлись более радикальными, такие члены ДПНИ и раньше были замечены в насильственных действиях. Они попали под влияние именно Движения против нелегальной иммиграции, но это мешало им совершать преступления; и они могут продолжить далее свою деятельность и без ДПНИ.

За последний год за совершение насильственных преступлений на почве национальной ненависти были осуждены около трёхсот человек. Конечно, не все из них приговорены к лишению свободы. Так вот - только малая часть из них относилась к известным группам. Остальные относятся к маленьким и никому не известным группам и группкам. Именно такие люди обычно и совершают преступления на почве ненависти, вплоть до убийств. Им не нужна известность. Им нужно насилие, чем они и занимаются, не привлекая к себе лично внимания широкой общественности. Именно это и есть самая опасная среда, с которой бороться очень трудно.

Я склонен думать, - продолжает А.Верховский, - что власти правильно сделали, приостановив деятельность ДПНИ, но в целом сложно сказать, с какого конца надо браться, чтобы снизить уровень радикальных проявлений ксенофобии в обществе. На мой взгляд, основное внимание правоохранительных органов должно быть уделено именно тем маленьким группам и группкам, которые напрямую связаны с реальным насилием. Что же касается непосредственно ДПНИ, то мы можем надеяться, что в процессе расследования правомерности запрета их деятельности будет прояснена для общества и степень причастности верхушки ДПНИ к насилию.

Если говорить о версии, что ДПНИ имеют какую-то поддержку среди властных структур, то, думаю, что никакой мощной поддержки у таких радикальных организаций не бывает. Среди представителей власти бывают симпатизирующие, но явной поддержки нет: все разговоры об этом не более чем специфический способ саморекламы.

Также нет реальной поддержки их идей и среди обывателей. Если спросить среднего обывателя, надо ли запретить нелегальную миграцию, то он ответит, что да, надо. Но на площадь он не выйдет. Одно дело поддерживать идеи ДПНИ, лёжа на диване, и другое - поддерживать их активными действиями или финансово. Пока этого нет, о поддержке ДПНИ в обществе говорить не приходится. На «Русский марш» могут выйти пять с половиной тысяч человек, как это было в последний раз. В сущности, это совсем немного. Но это больше, чем выходит на марши других политических сил, и это является очень тревожным симптомом», - закончил Александр Верховский.

Со своей стороны экс-лидер Движения против нелегальной иммиграции Александр Белов утверждает, что органы правопорядка выполняют социальный заказ, так как сами толком не знают, кто должен нести ответственность за декабрьские выступления.

«В самом заявлении прокурора о приостановлении деятельности ДПНИ не указано ничего конкретного, из-за чего происходит запрещение, - говорит Белов. - Заявление прокуратуры в суд занимает несколько страничек, к нему прилагается 244 страницы различных доказательств, которые предоставлены, главным образом, вторым управлением ФСБ России (по защите конституционного строя). Само это заявление является преступлением, потому что там собрана клеветническая информация. Так, например, меня лично обвиняют в уголовном преступлении, которое я не совершал. Кроме того, по этим фактам проводилась проверка, я полностью был оправдан, и другие люди оправданы. Там утверждалось, например, что я принимал участие в организации беспорядков в Кондопоге, что соратники ДПНИ участвовали в межнациональных столкновениях, что вырабатывали требования дискриминационного характера, всё это три тысячи раз проверялось, по всем этим случаям были оправдательные решения и все эти дела, в которых участвовал я и другие лица, были остановлены из-за отсутствия состава преступления», - заявляет Белов.

«Также очень много ссылок на материалы, которые вообще не имеют отношения к ДПНИ. Например, программа «Неделя» даёт репортаж о декабрьских событиях в Москве, экспертно-криминалистический центр ГУВД находит в этой программе какие-то высказывания, которые могут возбудить обострение межнациональных отношений, и это вставляется в заявление прокурора как подтверждение того, что ДПНИ участвовало, и значит, ДПНИ виновато в событиях. Абсурд! И с чем он связан, я могу тоже сказать.

Дело в том, что массовое незапланированное выступление граждан вообще очень сильно пугает власть. И когда чиновников из МВД, из ФСБ после событий на Манежной пригласили в Кремль и задали вопросы, как это получилось, кто в этом виноват, то чиновники, чтобы с больной головы на здоровую переложить, ответили, что всё ДПНИ, мы не при чём. И тогда президент сказал, если это всё ДПНИ, то почему ДПНИ до сих пор не запрещено, почему вообще эта организация существует... И впоследствии они все, в том числе и прокуратура, были вынуждены выполнять указание президента разобраться решительно и быстро, «замочить» всех. Абсурд, надуманность, некомпетентность, не профессионализм. Вот так можно охарактеризовать суть этого заявления», - продолжает А.Белов.

«Последние 10 лет произошла деградация кадрового состава правоохранителей, люди приходят туда стричь купоны. Созданы отделы по борьбе с экстремизмом. Там сидят ребята, которым нужно ежемесячно сдавать отчёт, что они борются с экстремизмом. Неважно, где они находятся: на Чукотке, в Чите, в Москве, - им нужно отчитываться, за что они получают зарплату, им нужны премии. И поэтому каждый день будут появляться новые экстремисты. Они будут сокращать гражданские свободы, запрещать свободу слова, митинги и так далее и будут обвинять целые сообщества в том, что кто-то один из этого сообщества совершил преступление, но отвечать будут все. Это всё, даже не средневековьем попахивает, это тупик, это путь в никуда» - говорит Белов.

Галстуки или маски?

Что же касается радикализации некоторых членов движения, то экс-лидер ДПНИ не только не отрицает такой возможности, но и говорит о ней как о единственно закономерной: «Безусловно, те люди, которые были публичны, засвечены, они, скорее всего, найдут себя в общественной жизни. Но речь идёт даже не о реальных членах ДПНИ, а о многих тысячах, которые ориентированы на ДПНИ? Они подумают: зачем мне делать что-то легально, я лучше буду делать нелегально, даже абсолютно незаконно, то есть я пойду на совершение преступления для утверждения своих политических взглядов.

Почему в прошлом году в России впервые появилось такое явление, как русский терроризм, а именно партизанские отряды в Приморье? Потому что люди разуверились в возможности решить проблемы, защитить свои права легальными методами. И сегодня закрываются последние островки гражданского общества - и самое смешное, что этим они никак не избавятся от уличных протестов, которые теперь будут происходить абсолютно незапланированно, без подачи уведомлений. Никто не будет разговаривать с властью. Если ДПНИ запрещено, потому что оно официально проводило «Русский марш», то зачем подавать заявку... Не надо её подавать, в этом нет никакого смысла. И власти придётся разговаривать не с нами, кого она знает, которые ходят в галстуках, в очках, а с ребятами, которые ходят в масках».

Стихийно или организованно?

Александр Верховцев отрицает организованность декабрьских выступлений, полагая, что стихийность организовала сама себя, перейдя из подворотен и кухонь в реальное информационное пространство: «Существует версия, что эти выступления были выгодны власти, что ФСБ хотела что-то такое страшное показать президенту, чтобы он дал отмашку на усиление контроля над оппозицией. Вы знаете, что некоторые чиновники объявили в организации и Немцова, и Лимонова, и ДПНИ - абсолютно любые политические оппозиционные организации. Но у меня есть документы, отчёт ГУВД, в котором отмечено, что было задержано по подозрению в участии в беспорядках 2,5 тысячи человек. Из них несовершеннолетних оказалось около сотни. То есть основная масса была молодёжь, но отнюдь не 14-летние. Очень разные люди были. Большой срез. Этих людей объединяет то, что в отличие от всей остальной России они живут уже в другом обществе — информационном. Они пользуются социальными сетями. Именно социальные сети послужили основой того, что очень быстро люди смогли собраться в одном месте. У них не было лидеров, они были представителями разных организаций: и футбольные фанаты, и националисты, - но они читали Интернет, они получили предложения «В контакте», в «Одноклассниках», на «Фейсбуке», и поэтому быстро собрались в одном месте. Это новая горизонтальная форма социальных связей», - уверен Верховцев.

Экс-лидер ДПНИ А.Белов не отрицает, что ДПНИ связано с властными структурами, но связь эта достаточно специфическая: «Так как я бывший руководитель ДПНИ, то приблизительно я знаю состав и членов ДПНИ, и руководящий состав, и руководителей «закрытых очагов», в которых состоят сотрудники органов, государственных чиновников, но никто из них не мог использовать свое служебное положение для какой-то поддержки ДПНИ. Максимум, чем помогали эти люди, - это эксклюзивная информация».

Сталкивание лбами

Но в том-то и дело, что информация сегодня дорого стоит. Только суд может поставить точку в вопросе виновности или невиновности как одного человека, так и всей организации. Пока же происходит совершенно другое.

По данным доклада о ксенофобии и расизме в России в 2010 году, который подготовила заместитель директора информационно-аналитического центра «СОВА» Галина Кожевникова (Галина скончалась 5 марта после тяжелой болезни, но до последнего момента продолжала работу. «Фергана» выражает свои искренние соболезнования родным и близким этой мужественной женщины), в 2010 году уровень расистского насилия, столь заметно уменьшившийся годом ранее, если и снижался, то весьма несущественно, хотя количество убийств все же серьезно снизилось в основных центрах деятельности ультраправых. По мнению составителя доклада, это произошло в результате того, что вся работа правоохранительных органов была направлена на нейтрализацию небольших, наиболее активных и жестоких групп нацистов. А 11 декабря консолидировались широкие массы «латентных» националистов, что и привело к тому, что мы имеем на сегодняшний день.

Кроме того, как следует из доклада, «власти подвергаются влиянию националистического дискурса и сами влияют на движение националистов. Одной из форм такого влияния была практика культивирования умеренного и лояльного этнонационализма на базе прокремлевских молодежных движений. В докладе за 2009 год мы писали, что эта практика постепенно сошла на нет. И действительно, в 2010 году она не возобновилась. Дошло до того, что даже движение «Местные», ранее наиболее последовательно приверженное этнонационализму, после событий на Манежной выпустило заявление, в котором требовало прекратить любые подстрекательские призывы.

Исключением стало известное несколькими скандальными акциями движение «Сталь» (дочерняя структура движения «Наши»). На одном из их сайтов были опубликованы некие «Заповеди Чести», которые текстуально почти полностью совпали с «Десятью заповедями национал-социализма» Йозефа Геббельса...

Другой формой влияния всегда были и остаются многообразные, обычно риторические, маневры региональных и федеральных чиновников. Но в 2010 году на этом поле стал весьма заметен новый важный игрок – правитель Чечни Рамзан Кадыров».

В принципе, подобные выводы Кожевниковой прямо или косвенно подтверждают действия и высказывания и самих официальных лиц. Взять хотя бы кампанию в российских СМИ о «провале европейской идеи мультикультурализма». Акцент в подобных публикациях делался на несовместимость европейской (читай — англосаксонской) христианской и азиатской мусульманской культур, притом что у России, как всегда, «свой особый путь» с её «столетними традициями веротерпимости и опытом мирного межнационального сосуществования». Какие это «традиции» и «опыт», мы продолжаем наблюдать. Другое дело, что Кремль, кидая камень в европейский огород, сам ничего конкретного по этой проблеме не предлагает.

Суд над ДПНИ можно расценивать, пожалуй, как «кость», которую власть кинула фашистам, антифашистам, этническим националистам и трудовым мигрантам одновременно — пока те её будут грызть, власть будет создавать видимость какой-то деятельности, на самом деле ничего реального не предпринимая. Да ей и не надо ничего предпринимать. Политизацию общества в сфере межнациональных отношений можно назвать лучшим громоотводом на фоне удорожания жизни, роста инфляции и всех остальных проблем, которые не решаются.

Ещё полтора года назад Галина Кожевникова отмечала, что при попустительстве власти радикализация российского общества в дальнейшем не только возможна, но и закономерна. Но любое действие рождает противодействие. Безответные таджики и узбеки, которые метут улицы, под воздействием роста ксенофобии неминуемо самоорганизуются, и обыватель получит ещё один очаг напряжённости, а власть - дополнительный инструмент манипулирования общественным мнением и контроля над всеми членами общества.

Дмитрий Аляев (Москва)