Постановка вопроса о возможной передаче Украине спорного острова Тузла в Керченском проливе, из-за которого в 2003 г. разгорелся нешуточный конфликт, в очередной раз заставляет задуматься об итогах политики Владимира Путина в отношении делимитации границ России с сопредельными государствами в последние 13 лет.
В этот период Россия заключила соглашения о границе почти со всеми сопредельными государствами — можно сказать, что именно Путину мы обязаны нынешними официально закрепленными юридическими границами нашей страны. Но не факт, что по итогам этих процессов Путин заслуживает благодарности.
Традиционно наибольшее внимание приходится на крайне спорные соглашения с Китаем, которому передали российские острова Тарабарова и Большой Уссурийский, и с Норвегией, получившей в подарок 86 000 кв. км спорной зоны шельфа Баренцева моря. Но и в соглашениях с другими странами Россия чаще всего уступала. Казахстану по договору 2005 г. уступили 300 га российской территории и ряд спорных участков Каспийского моря. Азербайджану по договору 2010 г. — два села Магарамкентского района Дагестана с 600 жителями.
Вопросы делимитации границ сложны, часто их решение требует сложных разменов и компромиссов, здесь не всегда уместен ура-патриотический пафос. Однако соответствующие развилки и компромиссы должны обсуждаться в обществе открыто — слишком серьезным вопросом являются национальные границы. Но после 2003 г., когда «Единая Россия» получила в Госдуме «конституционное большинство», ратификация соглашений о границах проходила крайне непрозрачным образом, если не сказать — проталкивалась в атмосфере неуместной для таких случаев скрытности. При ратификации договора с Азербайджаном, например, власти специально не раздали депутатам карту разграничиваемых земель, чтобы не привлекать их внимание к передаче Азербайджану двух российских сел.
Путин явно хочет войти в историю как «собиратель земель», спасший страну от развала. Однако если мифическая угроза распада России в 1999 г. в основном являлась продуктом политтехнологических измышлений (за исключением Чечни, где одну форму де-факто независимости сменили на другую ценой кровопролитной войны), то потеря территорий в результате путинских «усилий» по делимитации госграниц носит вполне материальный и юридический характер. Мы потеряли территорию, сравнимую с площадью десятка государств — членов ООН. И ничего не приобрели взамен: многие уступки увязывались с некими энергетическими проектами, условия которых непрозрачны (например, сделки с Китаем), а выгоды сомнительны — у Путина своеобразное представление о выгоде для России энергетических проектов.
Путин, таким образом, вместо «собирательства» запомнится крупнейшим разбазариванием наших земель со времен Никиты Хрущева, отделившего от России Крым, Порт-Артур и т. д.
В этот период Россия заключила соглашения о границе почти со всеми сопредельными государствами — можно сказать, что именно Путину мы обязаны нынешними официально закрепленными юридическими границами нашей страны. Но не факт, что по итогам этих процессов Путин заслуживает благодарности.
Традиционно наибольшее внимание приходится на крайне спорные соглашения с Китаем, которому передали российские острова Тарабарова и Большой Уссурийский, и с Норвегией, получившей в подарок 86 000 кв. км спорной зоны шельфа Баренцева моря. Но и в соглашениях с другими странами Россия чаще всего уступала. Казахстану по договору 2005 г. уступили 300 га российской территории и ряд спорных участков Каспийского моря. Азербайджану по договору 2010 г. — два села Магарамкентского района Дагестана с 600 жителями.
Вопросы делимитации границ сложны, часто их решение требует сложных разменов и компромиссов, здесь не всегда уместен ура-патриотический пафос. Однако соответствующие развилки и компромиссы должны обсуждаться в обществе открыто — слишком серьезным вопросом являются национальные границы. Но после 2003 г., когда «Единая Россия» получила в Госдуме «конституционное большинство», ратификация соглашений о границах проходила крайне непрозрачным образом, если не сказать — проталкивалась в атмосфере неуместной для таких случаев скрытности. При ратификации договора с Азербайджаном, например, власти специально не раздали депутатам карту разграничиваемых земель, чтобы не привлекать их внимание к передаче Азербайджану двух российских сел.
Путин явно хочет войти в историю как «собиратель земель», спасший страну от развала. Однако если мифическая угроза распада России в 1999 г. в основном являлась продуктом политтехнологических измышлений (за исключением Чечни, где одну форму де-факто независимости сменили на другую ценой кровопролитной войны), то потеря территорий в результате путинских «усилий» по делимитации госграниц носит вполне материальный и юридический характер. Мы потеряли территорию, сравнимую с площадью десятка государств — членов ООН. И ничего не приобрели взамен: многие уступки увязывались с некими энергетическими проектами, условия которых непрозрачны (например, сделки с Китаем), а выгоды сомнительны — у Путина своеобразное представление о выгоде для России энергетических проектов.
Путин, таким образом, вместо «собирательства» запомнится крупнейшим разбазариванием наших земель со времен Никиты Хрущева, отделившего от России Крым, Порт-Артур и т. д.
хорошо
