«Фанаты — это даже не верхушка айсберга, это лишь маленькая-маленькая снежиночка на огромной замерзшей глыбе русской ненависти».
(c) nomina_obscura

«13% радиослушателей считают: люди, устроившие беспорядки на Манежной площади, должны понести наказание. 87% считают, что ребята всё сделали правильно».
(c) Русская Служба Новостей

Пролог. Цветы

Когда стрелки часов показали полдень, я вышел на станции «Сокол». Перед этим мне пришлось серьёзно потолкаться в метро — все вагоны зелёной ветки в этот выходной были забиты под завязку. В ближайшей от выхода палатке цветов уже стояла группа парней, прикупавших к акции гвоздики. «Сегодня все берут белые и красные — поведала полноватая продавщица — вам перевязать цветы траурной лентой?». Обе женщины, работавшие в этот день за прилавком, принялись отрезать от мотка чёрные полоски. Неожиданно одна из них обратилась к самому крупному клиенту — «что, небось громить опять будете?». Мы промолчали. «Конечно будут, куда ж они денутся — сказала вторая — как во вторник, когда нам всё тут разломали». Это была странная новость — до «Сокола» колонна тогда так и не дошла. «Толпа побежала за чуреллами — поведала подробности вторая продавщица — а чуреллы к нам ринулись прятаться. Вот здесь всё нам и побили, потом полночи разгребали». Когда перевязка цветов черной лентой закончилась, тот самый крупный парень всё-таки не выдержал: «а вы что, против, что ли?». Полная женщина подняла на него грустный взгляд. Тяжело вздохнула. «Мы — двумя руками за. Вы всё делаете как надо. Бейте их, сынки. Бейте чурелл. Только не в нашей палатке».

Часть первая. Старое-доброе ультранасилие.

Наш скромный моб уже проходил мимо мэрии, как вдруг, вдалеке — там, где торчали силуэты манежных фонарей — рванула шашка. Площадь мгновенно покрылась густым серым дымом. Из всех ног мы рванули туда — на экшн. Казалось, мы пропускаем какое-то очень важное событие в жизни. Со стороны площади доносились озлобленные крики. На тот момент мы ещё не знали, что гости столицы уже окропили красным девственно-белую снежную простыню Манежки. И не один раз.

Кровавая суббота на Манежной только начиналась, а экшн был в самом разгаре. Сориентироваться на площади было тяжело — хаотичные передвижения масс по периметру не предвещали серьёзного организованного действия. Много, очень много пиротехники. Заряды до хрипа. Залпы из травматов. А ведь только-только пробило три часа дня. «Что делаем?» — спросил у меня кто-то из наших. А вот чёрт его знает. Стоим.

Чистая стихия анархии начинала подымать огненную волну бунта. Это, ребята, и есть настоящий день гнева. В России он выглядит так и больше никак.

Русский богатырь он странный. Он тридцать лет и три года лежит на печи, когда его землю топчут и насилуют. А потом он встаёт и воздаёт сторицей — так повествуют наши былины. Воздаёт по полной программе — с вырванными кусками мяса, зарубами от топора на нежном теле и сожжёнными дотла домами. И об этом говорят не только былины, этому нас учит история. Сначала долгий гнёт и немыслимое терпение, а потом — Емеля Пугачёв и Стенька Разин, батька Махно и эскадроны барона Унгерна. И всегда — океан крови. Шоу, которое вы все видели вчера — это только маленький лучик русского бунта, осмысленного, но беспощадного. Можно придумать много умных слов вроде «толерантности», но генетическую память не обманешь. Это совсем даже не политика, господа эксперты. Совсем не она.

Впрочем, я отвлёкся.

Ответ на вопрос «что делать» решился сам собой. Масса в один миг почему-то рванула в сторону выставочного центра. Как потом выяснилось — бежали за чурками. В этот раз гостям столицы не удалось станцевать лезгинку на излюбленном месте — этот день рождения стал поистине незабываемым для ребят с Кавказа. Сполна поздравив горных орлов со светлым праздником, толпа перешла к поздравлениям милиции. Грядущий День Конституции призван был напомнить властям о существовании 31-й статьи. Как ни странно, её защита получается у нас лучше чем у либералов.


Тут в ход помимо пиротехники (которой отстреляли, наверное, больше чем отстреливает вся Москва за Новый Год) пошли бутылки, дубины, снежки, отломанные куски решётки, металлические ограждения — всё. К старому-доброму ультранасилию ОМОН был готов — подкрепление не заставило себя ждать. Удивительно, но это только раззадорило отчаянных парней. И вот, когда уже выстроилось несколько рядов ОМОН-а, народ решил идти на прорыв оцепления. Град самых разных и зачастую удивительных предметов продолжал рушиться на головы служителей правопорядка. Так ментов не отоваривали со времён 93-го года.

Противостояние ОМОН-у напоминало пинг-понг. Акабы шли на толпу — толпа отсупила, и — снова на акабов. Туда-сюда. Бедные телеоператоры не знали какую сторону снимать — весело и страшно было везде. Подумалось: теперь об убийстве Егора Свиридова будет знать вся Россия. От дворника до Путина. А это уже важное достижение, пусть и такой ценой.


Каждый метр мощёной земли доставался с боем. Вскоре кому-то пришла креативная идея — валить большую новогоднюю ёлку. Начали тянуть за канаты — ёлочка осыпалась, теряя огромные стеклянные шары и всяческие украшения, но падать не хотела. Украшения, кстати, тут же шли в дело, разбиваясь о головы несчастных омоновцев. Бых! Бых! Кццц! Изысканная картина для арт-гурманов — блестящий новогодний шар, трескающийся о блестящую каску омоновца. Хыццц! Психическая атака. Тумпсс!

«Ведите себя спокойно! — хрипел в мегафон крупный омоновский офицер, очумевший от борзости демонстрантов — не поддавайтесь на провокации!».

На провокации никто не поддавался. Поэтому с площади народ не утекал — наоборот, людей становилось даже больше. Первые численные потери, не считая повязанных, пришлись на первую серьёзную вылазку ОМОН-а — стройным рядом, жёстко и организованно, они выдвинулись вперёд и отвоевали у демонстрантов «нижний ярус» площади. «Вот бы они так действовали в Первую чеченскую — заметил какой-то пенсионер — глядишь, меньше бы наших ребят в землю легло». Отступив к лестнице, мы встали цепью перед вторым ярусом. Ниже ребята поставили баррикады из железных оград. Самые отчаянные встали на саму лестницу, прямо перед рядом ментов. Признаюсь: в тот момент позавидовал их храбрости. А вот половина убежавшей массовки назад не вернулась, люди решили ехать по домам. «WTF?!» — спрашиваю я у вас, благородные господа.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.