Лейтенант милиции Алексей Козырь в 2010 году отказался выплачивать незаконные ежемесячные выплаты в 20 000 рублей, которыми обложил своих сотрудников начальник Зеленчукского межрайонного ОВД полковник милиции Виктор Тростянецкий.
Требования Тростянецкого о выплатах Алексей Козырь тайно записал на звукозаписывающую аппаратуру, затем, приложив фонограмму, подал жалобу в Управление собственной безопасности МВД КЧР.
Оперативно значимая информация, переданная Алексеем Козырем, там была полностью проигнорирована. Никакого разбирательства преступных действий Тростянецкого не последовало, а лейтенант Козырь начал с конца 2010 года подвергался преследованию по служебной линии. Был понижен, без объяснения причин в должности, переводом из инспекторов ДПС в рядовые сотрудники ППС. На дежурства ему перестали выдавать табельное оружие, несколько раз предпринимались попытки под разными предлогами изъять служебное удостоверение и личный жетон.
Как говорил сам Алексей Козырь, ему неоднократно, от самых разных лиц доводили информацию, что он «заказан», и будет убит, ибо «перешел дорогу очень серьезным людям». Эти угрозы были небезосновательны: в своей жалобе в УСБ МВД КЧР Алексей Козырь заявлял о «крышевании» местной милицией поставок безакцизного спирта из Карачаевска в Краснодарский край для «нужд» ныне широко прославившейся «Кущевской ОПГ».
Но все же из МВД Алексея Козыря не увольняли, он выходил на дежурства, в конце же 2010 года сильно заболел и попал в больницу, после выписки находился на бюллетене.
После же трагических событий 2 января, несмотря на то, что абсолютно, никаким образом не был причастен к событиям связанным с гибелью Бостанова, Алексей Козырь подвергся аресту и содержался в течении 9 дней под стражей. Взятие под стражу было оформлено решением местного суда. В камере Козыря избивали (в первые дни, до жалобы начальнику ИВС), содержали в камере при температуре 5 градусов, лишали сна (так называемые «ночные выводы» - запрещены законом), отказывали в медицинской помощи, несмотря на обострение болезни почек.
Мотивы задержания были совершенно дикие и абсурдные, карачаевские силовики не позаботились даже о какой-либо логически-связной причине для ареста лейтенанта Козыря.
Так, в постановлении Зеленчукского районного суда под председательством судьи Бурдовой Е.А. о взятии Алексея Козыря под стажу говорилось: «...Козырь А.В подозревается в совершении особо тяжких преступлений». Из судебного постановления следует, что Козырь явился соучастником убийства, при этом дается ссылка на неких свидетелей. Никаких конкретных фактов о малейшей, даже косвенной причастности Козыря к делу об убийстве Бостанова в постановлении не приводится.
В дальнейшем в постановлении о возбуждении уголовного дела к производству за подписью первого заместителя Зеленчукского следственного отдела Салпогарова М.А. говорится о том, что после выстрелов по автомашине сделанных Евгением Стригиным, к его дому подъехал Козырь А.В. Вместе со Стригиным и они, на двух УАЗах якобы «организовали преследование» и, настигнув машину с «пострадавшими от обстрела карачаевцами», заблокировали ее на улице Родниковая. УАЗ Стригина был при этом спереди, а УАЗ Козыря сзади. Далее по тексту: «После чего Козырь А.В. Стригин Е.В и неустановленное лицо вытащили из-за руля а/м «ВАЗ-2106» Батчаева Р.С. и, повалив его на землю нанесли ему множественные удары ногами по различным частям его тела Затем Козырь А.В., заведомо зная, что Стригин Е.В производил выстрелы из своего ружья по а/м «ВАЗ-2105» с людьми ... забрал орудие преступления ... и увез его в неизвестном направлении».
Впоследствии Козырь якобы возвратился на место преступления « с целью убрать гильзы патронов, где и был задержан работниками милиции».
Дело «соучастника убийства» Козыря было состряпано не просто с вопиющей небрежностью, а с неприкрытой, беспредельной наглостью. Искусственность и надуманность обвинений, что называется «прет» из каждой строчки «документа». Но такое «творчество» у работников местной прокуратуры и суда никаких вопросов не вызвало, и абсолютно, заведомо ни в чем не виноватый человек с их санкции был отправлен в камеру следственного изолятора.
На момент написания статьи «дело Козыря» уже полностью развалилось. Вся сочиненная Тростянецким, Салпогаровым и командой история «гонок с преследованием», «вытаскиванием из-за руля», «уноса орудия преступления», «приезда с целью убрать гильзы» - все это уже стало очевидной, всеми видимой наглейшей, дичавшей ложью.
Сейчас уже официально признано, что Алексей Козырь не присутствовал при конфликте, никаких «гонок», никакого «блокирований двумя УАЗАми» не существовало в природе. Налицо наглая, циничная, грубая попытка состряпать «из воздуха» уголовное дело против честного милицейского офицера. Но никто из фальсификаторов ни к какой, даже малейшей ответственности не привлечен. Разбирательство по поводу наглой фабрикации уголовного дела никем не производилось, подвергавшийся 9 дней истязаниям в застенках честный русский офицер никакой правовой защиты не получил.
После входа из застенков Алексей Козырь подал на истязателей заявление в суд: тогда местные милиционеры приехали к нему домой и забрали у него автомобиль УАЗ, карачаевской национальности, заявив, что вернут его только после того, как он заберет свое заявление из суда. «Протокола о задержании транспортного средства», или иного документально-правового оформления изъятия машины проведено не было. УАЗ просто угнали, опечатали и поставили во дворе ОВД. Юридически глядя, было совершено преступление: грабеж или разбой. УАЗ - единственная ценная вещь у Алексея Козыря и он, под угрозой его утраты вынужден был забрать заявление из суда. УАЗ ему после этого был возвращен.
Надо сказать, что в первой статье «Русский ад в Карачаево-Черкесии» автором была допущена ошибка. Огонь из пистолета по брату Алексея Козыря был открыт не после событий 2 января, а гораздо раньше: 20 октября 2010 года. Именно тогда два милиционера-карачаевца Токов и Батчаев в пьяном виде напали на проходившего мимо Василия Козыря - брата Алексея. Токов открыл огнь по Василию из пистолета, Батчаев стоял рядом. Служебное разбирательство по поводу этого инцидента не проводилось. Токов был тихо уволен из МВД «по собственному желанию», Батчаев остался в рядах правоохранителей.
В дальнейшем «дело Козыря» имело продолжение. 11 февраля 2011 года, он подал заявление на увольнение из органов МВД «по собственному желанию». Но его не увольняли. Он оставался сотрудником МВД «за штатом» и до апреля 2011 года получал минимальную зарплату.
По поводу своих злоключений весной Алексей Козырь побывал на приеме у нового, недавно назначенного Министра внутренних дел по Карачево-Черкеской республике, полковника полиции Ахмедханова Жаудата Юсуповича. Полковник Ахмедханов, уроженец Татарстана, тесно работавший в этой республике с нынешним министром МВД РФ Рашидом Нургалиевым, не стал слушать строптивого лейтенанта и выгнал его из кабинета с криком: «Таким в полиции не место».
А вскоре лейтенант Козырь по почте получил бумагу: «Выписку из приказа от 15 апреля 2011 года», за подписью того же министра Ахмедханова. В этой бумаге говорилось, что он уволен ст.58 п. «к» - «грубое нарушение служебной дисциплины». В чем же заключалось это «грубое нарушение служебной дисциплины» - не указывалось. Следует сказать, что для увольнения с такой формулировкой должны быть предъявлены веские основания, как правило, должно быть в наличии нее менее 3 серьезных служебных взысканий. Но у лейтенанта Козыря взысканий не было никаких и никогда. Что же конкретно послужило основанием для увольнения так и не известно. Алексея Козыря, вопреки всем мыслимым и немыслимым правовым нормам не допустили к прочтению полного текста приказа о собственном увольнении, не дали ему даже возможность поставить подпись в выходных документах. Прислали «выписку» по почте и все. Кто ставил подписи за него в отделе кадров, неизвестно.
Честный офицер, не побоявшийся пойти против коррупционной системы и открывший глаза обществу на криминальную изнанку карачаево-черкесской милицейской системы, перенесший заключение и физические пытки - он оказался неугоден и новым полицейским властям. Причем местные начальники, стремясь избавиться от честного офицера, не пошли по «легкому пути»: не стали просто подписывать заявление об уходе или отказывать ему в переаттестации при переходе из милиции в полицию. Они решили изгнать его демонстративно эффектно, с «волчьим билетом», а заодно и продемонстрировать всем остальным, что законы и служебно-нормативные правили писаны для кого угодно, но не для МВД Карачаево-Черкесской республики.
Однако Алексей Козырь не сдался: он подал на МВД КЧР в суд. И выиграл процесс: суд признал его увольнение незаконным и постановил восстановить в должности. Но не сдалось и руководство МВД КЧР: на решение суда подало аппеляцию. Чем закончится этот «поединок» пока неясно.
Но за заведомо сфальсифицированное уголовное дело против лейтенанта Козыря, за его заключение в СИЗО, за пытки, за противозаконное изъятие автомобиля: за все это никто не понес, ни малейшей ответственности. В народе о таком положении вещей говорят кратко: «беспредел».
Сказать что с назначением Министром внутренних дел КЧР Ахмедханова Жаудата Юсуповича ничего не изменилось, нельзя. Был проведен ряд проверок. Гонитель Козыря [1.] одиозный полковник Тростянецкий был отстранен от должности, против него возбуждено служебное расследование. Был отстранен от должности высокопоставленный чиновник МВД Скрипка, якобы покровительствовавший Тростянецкому. Не прошли переаттестацию множество офицеров, почему-то в большинстве своем с русскими фамилиями. Злые языки в Черкесске утверждают, что переаттестация милиции в полицию в КЧР обернулась этнически окрашенной «зачисткой неугодных», а сама эта процедура платная, ценой от 20 до 100 тысяч рублей. Но злые языки - это всего лишь злые языки...
Однако есть один неопровержимый факт. На место зарвавшегося полковника Тростянецкого назначен Ансар Азретович Баташев - сын местного «олигарха», который избивал в заключении Виталия Гежина - одного и з основных фигурантов «дела Стригина». О побоях со стороны Ансара Баташева открыто заявил сам Виталий Гежин [2]. Но опять-таки проверок не велось, факты не проверялись, и назначение на высокий пост состоялось без проблем. Ансар Баташев возглавил не только межрайонный ОВД, но и комиссию по переаттестации сотрудников. Именно его слово стало решающим в переходе сотрудников из милиции в полицию.
Требования Тростянецкого о выплатах Алексей Козырь тайно записал на звукозаписывающую аппаратуру, затем, приложив фонограмму, подал жалобу в Управление собственной безопасности МВД КЧР.
Оперативно значимая информация, переданная Алексеем Козырем, там была полностью проигнорирована. Никакого разбирательства преступных действий Тростянецкого не последовало, а лейтенант Козырь начал с конца 2010 года подвергался преследованию по служебной линии. Был понижен, без объяснения причин в должности, переводом из инспекторов ДПС в рядовые сотрудники ППС. На дежурства ему перестали выдавать табельное оружие, несколько раз предпринимались попытки под разными предлогами изъять служебное удостоверение и личный жетон.
Как говорил сам Алексей Козырь, ему неоднократно, от самых разных лиц доводили информацию, что он «заказан», и будет убит, ибо «перешел дорогу очень серьезным людям». Эти угрозы были небезосновательны: в своей жалобе в УСБ МВД КЧР Алексей Козырь заявлял о «крышевании» местной милицией поставок безакцизного спирта из Карачаевска в Краснодарский край для «нужд» ныне широко прославившейся «Кущевской ОПГ».
Но все же из МВД Алексея Козыря не увольняли, он выходил на дежурства, в конце же 2010 года сильно заболел и попал в больницу, после выписки находился на бюллетене.
После же трагических событий 2 января, несмотря на то, что абсолютно, никаким образом не был причастен к событиям связанным с гибелью Бостанова, Алексей Козырь подвергся аресту и содержался в течении 9 дней под стражей. Взятие под стражу было оформлено решением местного суда. В камере Козыря избивали (в первые дни, до жалобы начальнику ИВС), содержали в камере при температуре 5 градусов, лишали сна (так называемые «ночные выводы» - запрещены законом), отказывали в медицинской помощи, несмотря на обострение болезни почек.
Мотивы задержания были совершенно дикие и абсурдные, карачаевские силовики не позаботились даже о какой-либо логически-связной причине для ареста лейтенанта Козыря.
Так, в постановлении Зеленчукского районного суда под председательством судьи Бурдовой Е.А. о взятии Алексея Козыря под стажу говорилось: «...Козырь А.В подозревается в совершении особо тяжких преступлений». Из судебного постановления следует, что Козырь явился соучастником убийства, при этом дается ссылка на неких свидетелей. Никаких конкретных фактов о малейшей, даже косвенной причастности Козыря к делу об убийстве Бостанова в постановлении не приводится.
В дальнейшем в постановлении о возбуждении уголовного дела к производству за подписью первого заместителя Зеленчукского следственного отдела Салпогарова М.А. говорится о том, что после выстрелов по автомашине сделанных Евгением Стригиным, к его дому подъехал Козырь А.В. Вместе со Стригиным и они, на двух УАЗах якобы «организовали преследование» и, настигнув машину с «пострадавшими от обстрела карачаевцами», заблокировали ее на улице Родниковая. УАЗ Стригина был при этом спереди, а УАЗ Козыря сзади. Далее по тексту: «После чего Козырь А.В. Стригин Е.В и неустановленное лицо вытащили из-за руля а/м «ВАЗ-2106» Батчаева Р.С. и, повалив его на землю нанесли ему множественные удары ногами по различным частям его тела Затем Козырь А.В., заведомо зная, что Стригин Е.В производил выстрелы из своего ружья по а/м «ВАЗ-2105» с людьми ... забрал орудие преступления ... и увез его в неизвестном направлении».
Впоследствии Козырь якобы возвратился на место преступления « с целью убрать гильзы патронов, где и был задержан работниками милиции».
Дело «соучастника убийства» Козыря было состряпано не просто с вопиющей небрежностью, а с неприкрытой, беспредельной наглостью. Искусственность и надуманность обвинений, что называется «прет» из каждой строчки «документа». Но такое «творчество» у работников местной прокуратуры и суда никаких вопросов не вызвало, и абсолютно, заведомо ни в чем не виноватый человек с их санкции был отправлен в камеру следственного изолятора.
На момент написания статьи «дело Козыря» уже полностью развалилось. Вся сочиненная Тростянецким, Салпогаровым и командой история «гонок с преследованием», «вытаскиванием из-за руля», «уноса орудия преступления», «приезда с целью убрать гильзы» - все это уже стало очевидной, всеми видимой наглейшей, дичавшей ложью.
Сейчас уже официально признано, что Алексей Козырь не присутствовал при конфликте, никаких «гонок», никакого «блокирований двумя УАЗАми» не существовало в природе. Налицо наглая, циничная, грубая попытка состряпать «из воздуха» уголовное дело против честного милицейского офицера. Но никто из фальсификаторов ни к какой, даже малейшей ответственности не привлечен. Разбирательство по поводу наглой фабрикации уголовного дела никем не производилось, подвергавшийся 9 дней истязаниям в застенках честный русский офицер никакой правовой защиты не получил.
После входа из застенков Алексей Козырь подал на истязателей заявление в суд: тогда местные милиционеры приехали к нему домой и забрали у него автомобиль УАЗ, карачаевской национальности, заявив, что вернут его только после того, как он заберет свое заявление из суда. «Протокола о задержании транспортного средства», или иного документально-правового оформления изъятия машины проведено не было. УАЗ просто угнали, опечатали и поставили во дворе ОВД. Юридически глядя, было совершено преступление: грабеж или разбой. УАЗ - единственная ценная вещь у Алексея Козыря и он, под угрозой его утраты вынужден был забрать заявление из суда. УАЗ ему после этого был возвращен.
Надо сказать, что в первой статье «Русский ад в Карачаево-Черкесии» автором была допущена ошибка. Огонь из пистолета по брату Алексея Козыря был открыт не после событий 2 января, а гораздо раньше: 20 октября 2010 года. Именно тогда два милиционера-карачаевца Токов и Батчаев в пьяном виде напали на проходившего мимо Василия Козыря - брата Алексея. Токов открыл огнь по Василию из пистолета, Батчаев стоял рядом. Служебное разбирательство по поводу этого инцидента не проводилось. Токов был тихо уволен из МВД «по собственному желанию», Батчаев остался в рядах правоохранителей.
В дальнейшем «дело Козыря» имело продолжение. 11 февраля 2011 года, он подал заявление на увольнение из органов МВД «по собственному желанию». Но его не увольняли. Он оставался сотрудником МВД «за штатом» и до апреля 2011 года получал минимальную зарплату.
По поводу своих злоключений весной Алексей Козырь побывал на приеме у нового, недавно назначенного Министра внутренних дел по Карачево-Черкеской республике, полковника полиции Ахмедханова Жаудата Юсуповича. Полковник Ахмедханов, уроженец Татарстана, тесно работавший в этой республике с нынешним министром МВД РФ Рашидом Нургалиевым, не стал слушать строптивого лейтенанта и выгнал его из кабинета с криком: «Таким в полиции не место».
А вскоре лейтенант Козырь по почте получил бумагу: «Выписку из приказа от 15 апреля 2011 года», за подписью того же министра Ахмедханова. В этой бумаге говорилось, что он уволен ст.58 п. «к» - «грубое нарушение служебной дисциплины». В чем же заключалось это «грубое нарушение служебной дисциплины» - не указывалось. Следует сказать, что для увольнения с такой формулировкой должны быть предъявлены веские основания, как правило, должно быть в наличии нее менее 3 серьезных служебных взысканий. Но у лейтенанта Козыря взысканий не было никаких и никогда. Что же конкретно послужило основанием для увольнения так и не известно. Алексея Козыря, вопреки всем мыслимым и немыслимым правовым нормам не допустили к прочтению полного текста приказа о собственном увольнении, не дали ему даже возможность поставить подпись в выходных документах. Прислали «выписку» по почте и все. Кто ставил подписи за него в отделе кадров, неизвестно.
Честный офицер, не побоявшийся пойти против коррупционной системы и открывший глаза обществу на криминальную изнанку карачаево-черкесской милицейской системы, перенесший заключение и физические пытки - он оказался неугоден и новым полицейским властям. Причем местные начальники, стремясь избавиться от честного офицера, не пошли по «легкому пути»: не стали просто подписывать заявление об уходе или отказывать ему в переаттестации при переходе из милиции в полицию. Они решили изгнать его демонстративно эффектно, с «волчьим билетом», а заодно и продемонстрировать всем остальным, что законы и служебно-нормативные правили писаны для кого угодно, но не для МВД Карачаево-Черкесской республики.
Однако Алексей Козырь не сдался: он подал на МВД КЧР в суд. И выиграл процесс: суд признал его увольнение незаконным и постановил восстановить в должности. Но не сдалось и руководство МВД КЧР: на решение суда подало аппеляцию. Чем закончится этот «поединок» пока неясно.
Но за заведомо сфальсифицированное уголовное дело против лейтенанта Козыря, за его заключение в СИЗО, за пытки, за противозаконное изъятие автомобиля: за все это никто не понес, ни малейшей ответственности. В народе о таком положении вещей говорят кратко: «беспредел».
Сказать что с назначением Министром внутренних дел КЧР Ахмедханова Жаудата Юсуповича ничего не изменилось, нельзя. Был проведен ряд проверок. Гонитель Козыря [1.] одиозный полковник Тростянецкий был отстранен от должности, против него возбуждено служебное расследование. Был отстранен от должности высокопоставленный чиновник МВД Скрипка, якобы покровительствовавший Тростянецкому. Не прошли переаттестацию множество офицеров, почему-то в большинстве своем с русскими фамилиями. Злые языки в Черкесске утверждают, что переаттестация милиции в полицию в КЧР обернулась этнически окрашенной «зачисткой неугодных», а сама эта процедура платная, ценой от 20 до 100 тысяч рублей. Но злые языки - это всего лишь злые языки...
Однако есть один неопровержимый факт. На место зарвавшегося полковника Тростянецкого назначен Ансар Азретович Баташев - сын местного «олигарха», который избивал в заключении Виталия Гежина - одного и з основных фигурантов «дела Стригина». О побоях со стороны Ансара Баташева открыто заявил сам Виталий Гежин [2]. Но опять-таки проверок не велось, факты не проверялись, и назначение на высокий пост состоялось без проблем. Ансар Баташев возглавил не только межрайонный ОВД, но и комиссию по переаттестации сотрудников. Именно его слово стало решающим в переходе сотрудников из милиции в полицию.
хорошо
