- Михаил Геннадьевич, сейчас сравнивают эпоху Путина с поздним СССР. Насколько правомерно?

- В современную российскую жизнь прочно вернулись многие тяжкие рудименты советской эпохи, казалось бы, навсегда смытые в Лету - сначала романтическими надеждами конца 80-х, а затем кровью и отчаянием 90-х. Одним из изощренно издевательских стандартов была фраза «Можете жаловаться!», произносимая разного рода уверенными в своей безнаказанности начальниками в ответ на возмущение творимым ими произволом.

Правда, жаловаться действительно можно было: для этого существовали такие забытые или кажущиеся сейчас структуры, как Комитет партийного контроля, ОБХСС, парткомы, профкомы, месткомы, женсоветы, газеты, не говоря уже о судебной системе... Список можно продолжать: это был целый пакет каналов «обратной связи», иногда (например, перед съездами партии, когда у ЦК КПСС, как вспоминают знающие люди, можно было выпросить даже квартиру) работающих довольно эффективно.

В советскую эпоху была целая социальная группа «жалобщиков» - людей, профессионально пишущих жалобы; она была даже воспета Евтушенко («А дядя Вася пишет прошения, прошения, прошения, прошения...»). Нашло это отражение и в юмористических репризах - «Слово не воробей: поймают - вылетишь!»

- Но ведь это выходит, что не безнадежно было жаловаться?

- Но времена сменились, и надо отдать должное - многие рудименты такого рода «вертикаль власти» хоть и с запозданием, но весьма последовательно устраняет. В самом деле: какие жалобы могут звучать со стороны рабов? Или со стороны биомассы, подлежащей переработке в личные богатства «хозяев жизни» - от дворцов в «Рублевско-Куршевельском федеральном округе» до океанских яхт с подлодками и системой ПРО?

- А конкретно?

- Конкретно с 3 мая 2011 года вторым абзацем пункта 21 инструкции, утвержденной приказом №72 председателя Следственного комитета России Бастрыкина, установлено: «Поступившие в следственный орган СК России ...заявления, ...в которых заявители выражают несогласие с решениями, принятыми судьями, прокурорами... и сотрудниками следственных органов, ... высказывая предположение о совершении ... должностного преступления ... не подлежат регистрации... и не требуют проверки».

Под сурдинку высочайшей болтовни твиттеренышей и айфончиков всех мастей о «модернизациях», «инновациях» и «правовом государстве» эта инструкция уже полным ходом применяется для окончательного лишения граждан России доступа к правосудию.

- Есть уже конкретные примеры?

- Есть, причем далеко за ними ходить не надо. В частности, в прославившемся благодаря игорным скандалам вокруг «прокурорской мафии» Подмосковье представители правоохранительных структур используют, насколько можно судить, и другие криминальные механизмы обогащения. Так, уже несколько лет продолжаются попытки шести десятков (!!) жителей подмосковного Пушкина вернуть личное имущество (в основном, недвижимость), отнятое у них решениями городского суда для передачи в руки тем, кому оно по тем или иным причинам приглянулось.

После практически доказательства существования уже не просто прокурорской, а прокурорско-судейской преступной группы адвокат С.Селезнев, пытающийся защищать жителей Подмосковья, попавших в мясорубку российского «правопорядка», получил отказ в регистрации и проверке заявлений лишенных своей собственности граждан России на основании именно пункта 21 инструкции Следственного комитета № 72.

В самом деле: заявители аргументированно, с кажущимися неопровержимыми фактами и исчерпывающими подробностями указывали на откровенно незаконные решения судов и столь же откровенно незаконные действия прокуроров. А согласно подписанной Бастрыкиным инструкции, подобного рода заявления не должны теперь даже регистрироваться! Закон не может распространяться на своих слуг, они по определению должны быть выше его.

- Красноречиво... И что теперь?

- Очевидно, российское государство открыто и официально лишает граждан России даже теоретической возможности защиты от неправосудных и противозаконных решений (не говоря о действиях) судов, прокуроров и следователей.

Современные суды и так выносят оправдательные приговоры в десятки раз реже, чем даже сталинские, - это давно уже стало фактом общественного сознания, похоже, смирившегося с этим (как и с запредельной численностью российских заключенных, и с повадками «правоохранителей», и с другими, по выражению Горького, «свинцовыми мерзостями русской жизни»).

Но новых, введенных Следственным комитетом «правовых» норм, по сути запрещающих рассмотрение жалоб, не существовало даже в годы «большого террора». Массово пытавшие и истреблявшие людей палачи того времени сгорели в разведенном ими огне почти полностью, - возможно, современные продолжатели их дела учли опыт своих предшественников.

А с каким именно президентским именем потомки, - если они у нас будут, - отождествят предстоящий «большой» и, главное, почти гарантированно безнаказанный террор, не интересует сегодня, боюсь, даже сотрудников Центризбиркома...