Мэр города Антверпена, националист Барт де Вевер, выступил с предложением построить бельгийскую тюрьму в Марокко, чтобы таким образом решить проблему с нелегальными иммигрантами, по вине которых в Бельгии растет уровень преступности.

Такую инициативу Вевер озвучил в среду, 25 сентября 2013 года, в интервью еженедельному изданию Humo, выделив, в первую очередь, нелегалов-наркодилеров, с которыми бельгийская полиция ведет безуспешную борьбу.

— Я не министр юстиции Бельгии, но с такой инициативой я выступаю уже давно. В настоящий момент 1200 марокканцев находятся в бельгийских местах лишения свободы. Можно заполнить ими всю тюрьму, но это не решит проблемы, — сказал Барт де Вевер, который также является основателем и лидером националистической партии «Новый фламандский альянс», которая стала крупнейшей фракцией в обеих палатах парламента по итогам выборов 2010 года. При этом мэр Антверпена добавил, что от такого нововведения выиграет не только Бельгия, но и Марокко, где с появлением новой тюрьмы будут созданы дополнительные рабочие места.

Этот аспект иммиграционной политики обычно не любят обсуждать те, кто утверждает, будто без завезенной из стран третьего мира дешевой рабочей силы отечественная экономика развиваться не может. Пример Бельгии выявляет сразу две опасности: помимо собственно роста уровня этнопреступности, бельгийцы сталкиваются с проблемой превращения тюрем в очаг распространения радикального ислама. Как известно, исправительные учреждения представляют собой информационно замкнутую среду, а их обитатели  легко оказываются подверженными влиянию идеологически более подкованных заключенных.

Согласно статистике, каждый третий заключенный бельгийской тюрьмы —  нелегальный иммигрант, а большая часть из них — выходцы из Марокко и Алжира. По данным, опубликованным в мае 2013 года, 45%, то есть 5 тысяч заключенных исправительных учреждений Бельгии исповедуют ислам, причем они являются практикующими мусульманами, в связи с чем тюремная администрация вынуждена вводить соответствующие ограничения. Так, в тюрьме, расположенной в брюссельском районе Форэ, было принято решение не использовать свинину в приготовлении еды для заключенных, поскольку 80% ее обитателей отказываются есть ее, так как являются мусульманами. Исчезновение свинины из меню тюрьмы Форэ — далеко не единственное следствие потакания чужеродной культуре. Часть мусульман-заключенных, например, отказываются подчиняться надзирателям женского пола. Другие пытаются оборудовать зоны совместного отдыха под молельные комнаты. А об опасности пропаганды исламского фундаментализма с беспокойством говорят даже сами духовные лидеры мусульманских общин Бельгии.

Тем более что в Бельгии, как и в других европейских странах, есть своя действующая исламистская организация. В данном случае речь идет о группировке Sharia4Belgium (Шариат для Бельгии), в крайне агрессивной форме призывающей местных жителей принять ислам. Так, один из создателей Sharia4Belgium, Абу Имран, заявил в прошлом году: «Если вы не хотите стать мусульманином, это не проблема. Но я призываю вас стать им, если вы хотите жить в мире, если вы хотите сохранить французское сообщество. Я не пытаюсь угрожать вам. Это не угроза, это намек», — сказал он, посоветовав президенту Франсуа Олланду выпустить из тюрем мусульман.

Для нас будет поучительно узнать, что история покорения бельгийской земли мусульманскими иммигрантами началась не из-за отсутствия регулирующего этот процесс законодательства, а именно с заключения соглашения о миграционной политике. Основная волна иммиграции пришлась на начало 1960-х годов, когда были подписаны договора о миграционной политике с Морокко и Турцией, и на конец 60-х, когда аналогичные соглашения были заключены с Алжиром и Тунисом. Последствия не заставили себя ждать и в 1974 году Бельгия была вынуждена почти на ужесточение законодательства в области привлечения иностранной рабочей силы. Тем не менее, предпринятые меры оказались совершенно бесполезными, поскольку руководство страны продолжало проводить самую либеральную политику во всей Европе в области так называемого воссоединения семей. Другими словами, иммигрант, который сумел легализоваться в стране, мог привести туда всю свою семью, а они, соответственно, впоследствии воссоединятся со своими родственниками и так далее.

Во многом из-за высокой рождаемости в среде потомков иммигрантов, за последние годы число мусульман Бельгии стремительно выросло с 400 тысяч до 600 тысяч человек, и теперь составляют 5.8% населения страны. Излюбленным городом таких «новых бельгийцев» стала столица государства — Брюссель, 22% жителей которой являются мусульманами, а в отдельных брюссельских районах они составляют большинство. Теперь Бельгия, наряду с Францией, Швейцарией и Нидерландами, находится в топе европейских стран с наибольшим количеством последователей ислама. Дальше ситуация будет только ухудшаться: согласно исследованиям, проведенным в прошлом году, к 2030 году доля мусульман среди жителей Бельгии составит 10%.

Необходимо признать очевидное — чтобы бороться с нелегальной иммиграцией, законодатель должен признать источник проблемы и изначально занять жесткую позицию, а не пытаться с помощью полумер усыпить бдительность граждан. Для этого во главе города, поселения или страны должен стоять человек, который придерживается националистических взглядов, поскольку только тогда его стремление ликвидировать проблему, связанную с притоком мигрантов в страну, будет честным. А теперь вернемся к примеру Барта де Вевера, который с января 2013 года занимает пост главы бельгийского города Антверпен.

Будучи лидером националистической партии «Новый фламандский альянс», которая, помимо требований отделения Фландрии от Бельгии, выступает против притока иммигрантов и исламизации региона, Барт де Вевер последовательно придерживается антииммигрантской политической линии. Так, в прошлом месяце, 18 августа, фламандский националист принял решение исключить из списков соискателей на получение гражданства участников войны в Сирии. Таким образом, градоначальник Антверпена ввел реальные санкции против тех, кто примкнул к исламистам в ходе сирийского гражданского конфликта. То, что призыв мэра не ограничился популистской риторикой, доказывает уже имевший место первый случай отказа в выплате пособия жене участника боевых действий в Сирии, который претендует на бельгийское гражданство.

Неудивительно, что политик, который отвечает за свои слова и выполняет данные обещания, возглавляет одну из наиболее успешных партий страны. В результате всеобщих выборов 2007 года, «Новый фламандский альянс» принял участие в формировании правительственной коалиции, в чем активную роль сыграл Барт де Вевер лично. По итогам голосования 2010 года, партия стала крупнейшей фракцией как в федеральном парламенте Бельгии, так и в региональном законодательном собрании Фландрии. Следует отметить, что у партии Де Вевера есть «конкурент» — «Фламандский интерес» — более радикально настроенная организация фламандских националистов, которая, однако, на выборах традиционно получает меньшее число голосов.

В этом контексте опыт фламандских националистов также следует учитывать: если мы хотим получить поддержку существенной части населения страны, то идеология, на которой будет выстраиваться политическая линия, не должна нести следы маргинальности. В случае с «Новым фламандским альянсом» мы имеем дело с либерально-консервативной партией, которая придерживается гражданского (либерального) национализма. Такая форма национализма совместима с либеральными ценностями свободы, равенства и прав человека.

Либеральные националисты борются за сохранение национальной идентичности, полагая, что она необходима для полноценной жизни человека и для развития демократии в обществе в целом. Последователи этой идеологии считают, что легитимность государства исходит от активного участия граждан в общественно-политической жизни страны. В отличие от этнического национализма, это идеология рассматривает нацию сквозь призму «желания членов сообщества вместе сосуществовать». Во многом возникновение гражданского национализма связывают с теорией общественного договора Жан-Жака Руссо. Среди современных последователей гражданского национализма, в качестве примера, можно также привести «Консервативную партию» Великобритании, «Шотландскую национальную партию» и ирландскую «Шинн Фейн».

Автор: обозреватель Татьяна Канунникова