Депутаты ГД, представляющие партию «Справедливая Россия» предложили переименовать «Войковскую» станцию метро, и улицу, носящую то же название, в честь Нельсона Манделы.
Мэр Москвы уже получил соответствующий запрос от депутатов.
«Войковскую» хотели переименовать еще два года назад, тогда такое предложение исходило от министра культуры России Владимира Мединского.
В далекие уже 60-е гг. прошлого века он создал организацию "Умконто ве сизве" (Копье нации), которая осуществляла террористические акты против представителей власти белых и готовилась к широкомасштабным военным действиям с целью свержения системы апартеида. 27 лет подряд Мандела провел в заключении и решительно отвергал все предложения выйти на свободу в обмен на отказ от политической деятельности или хотя бы насильственных методов борьбы.
По словам известного публициста,специализирующегося по африканской проблематике,Евгения Крутикова,Нельсон Мандела был всего лишь расист,фашист и фанатик и непонятно почему из него сделали героя человечества.В нашей стране достаточно своих героев,именами которых следовало бы назвать многие улицы и метро российских городов.Далее будет приведена статья в которой можно найти очень много аналогий с российской действительностью. Есть над чем задуматься.
50 лет назад случилась одна из лучших контрразведывательных операций в истории человечества. Объединенные силы контрразведки Южной Африки захватили так называемую ферму «Лиловый лист» (Lilienleaf) в богатом еврейском пригороде Йоханнесбурга, Ривонии.
На месте было захвачено 19 человек, из которых 11 африканцев, два индуса и шестеро белых. На ферме находился основной архив АНК (Африканского национального конгресса) и «Копья нации» – «Умконто ве сизве» – подпольной армии, выращенной в СССР. Часть из них дала дальнейшие показания. Именно эти люди и стали основными обвиняемыми на «процессе Ривонии», в ходе которого был разгромлен АНК. Документальная доказательная база, захваченная на ферме, подтвердила более 250 террористических актов, которые были организованы АНК в провинции Квазулу-Наталь, хотя это тогда называлось по-другому.
В ходе «процесса Ривонии» к критическим срокам заключения были приговорены все руководители АНК. В первую очередь это Уолтер Сисулу, Нельсон Мандела, Денис Гольдберг, Лайонел Бернштайн, Боб Хеппле, Артур Голдрайх, Харольд Вольпе, Джеймс Кантор. Берштайн был оправдан и освобожден в зале суда. Гольдрайх и Вольпе, подкупив через сотрудников КГБ СССР охрану тюрьмы, сбежали до вынесения приговора и покинули ЮАР через Свазиленд и Ботсвану. Примерно так поступил и Хеппле. Юридическую поддержку защиты оказывали фирмы, аффилированные с семейством Ферст и Джулиус. Адвокатами на процессе выступали и Рут Ферст, и Харри Шварц. Ни один африканец не участвовал в состязательном процессе, и только в конце Нельсон Мандела юридически признал свою вину в последнем слове, сказав, что у АНК не было выбора, кроме как начать вооруженную борьбу.
Нельсон Мандела признал свою вину в использовании взрывчатых веществ для подрыва электростанций и энергообъектов в провинции Транскей, но не признал вину в обвинении в государственной измене. Прокурор не смог подтвердить обвинение в государственной измене, поскольку перехваченные сведения о советских танках на Каплине не имели юридической силы. Все руководство коммунистической партии Южной Африки перешло на нелегальное положение и составило костяк «Умконто ве сизве».
Речь Манделы на «процессе Ривонии» стала эталоном такого рода текстов. Она была написана Рутой Ферст и изначально предназначалась публике не как именно последнее слово обвиняемого, а как политический манифест с далеко идущими последствиями. Этнические африканцы – как коса (Мандела), так и зулу (Тамбо) – представлялись только как некий механизм, необходимый для того, чтобы свалить устойчивую систему государственной власти в ЮАР. Конечно, белые люди, основавшие АНК, были в значительной степени именно фанатиками своего дела. Все они или имели юридическую практику, или работали в средствах массовой информации. Тотальный «черный расизм» тогда уже существовал, но белые правозащитники и борцы с апартхейдом предпочитали его не замечать.
В советской идеологической машине не использовалось бурское слово «апартхейд», а только его англоязычный вариант – апартеид, просто на языке африкаанс в СССР говорили считанные на пальцах люди. «Режим апартхейда» представлял собой систему раздельного проживания и пребывания разных рас. На деле африканцам разных племен предоставлялась полная автономия вплоть до отделения с созданием так называемых «бантустанов» – независимых государств для бантуязычных народов. Редкие народы, с вымирающими языками, как гереро или готтентоты, таким правом не обладали, но были защищены законом. Бантустаны как независимые государства никто не признал юридически, хотя многие европейские государства с их существованием мирились. У меня в детстве на школьном столе лежала пластиковая карта мира имени авиакомпании SAS, на которой все бантустаны были отмечены как независимые государства. И это в Швеции, в которой считалось, что Улоф Пальме был убит наемниками из юаровской службы безопасности, в частности Ведином.
Проблемы начинались на экономическом уровне. Сото, зулу и свази не желали заниматься традиционными видами промысла, а хотели работать в экономически более доходных областях. И они как граждане другого государства, например Квазулу, получали специальные пропуска для проезда на алмазные рудники или вообще в крупные города. Йоханнесбург на тот момент был одним из лучших городов мира, но чтобы въехать туда, гражданин государства Квазулу должен был иметь пропуск. Чтобы избежать этого, зулу и коса «забывали» вернуться в бантустаны и основывали города-призраки вокруг экономических центров Трансвааля. Знаменитые Соуэто, Шарпевилль и другие. Все руководство АНК начинало свой трудовой путь в качестве юристов и правозащитников для такого рода «гастарбайтеров».
А самая большая проблема началась на языковом уровне, как это обычно и происходит. Кровавую бойню в Шарпевилле, которая и послужила триггером для развертывания АНК вооруженной борьбы, развязал закон о языках. Правительство ЮАР постановило, что африкаанс станет обязательным языком для изучения во всех школах страны, включая миссионерские школы в городах-призраках. То есть вообще везде. Черное население страны возмутилось, причем не потому что не хотело знать африкаанс (сейчас его признают языком общения более 80% населения страны), сколько потому, что их вообще чему-то заставляют учиться, причем в обязательном порядке.
Противостояние в Шарпевилле с малолетками, отказавшимися ходить в школу и кидавшимися «коктейлем Молотова» в солдат, закончилось расстрелом, в котором большинство погибших были несовершеннолетними. Страшная трагедия, всколыхнувшая мировое сообщество. Кровавый режим апартеида убивает детей. Дети – это наше все.
На этом и выросло поколение белых идеалистов, не связанных этническими корнями с самой Южной Африкой, но считавших, что «режим» надо изменить.
Основателем «Копья нации» – боевого террористического подразделения АНК – стал абсолютно белый человек Ронни Касрилс, талантливый телесценарист с левыми взглядами и немереными амбициями. Выходец из Латвии, он быстро нашел общий язык с руководством Компартии Южной Африки, состоявшим в основном из выходцев из Литвы. Бессменный глава Компартии ЮАР Джо Слово, родившийся в местечке Обяляй в Литве, и вся это шаробратия очень быстро переженилась между собой. Практически все руководство Компартии ЮАР и «Умконто ве сизве» состояло в родственных связях. Чернокожие лидеры допускались в АНК только через систему вождей, но зулусы как наиболее лояльное племя в руководство АНК входили только персонально, как, например, Оливер Тамбо. Глава Компартии ЮАР Джо Слово, Рута Ферст, дочка левых правозащитников Юлиуса Ферста и Матильды Левитан, также выходцев из Литвы, практически возглавила идеологический отдел партии в изгнании после того, как контрразведка ЮАР физически выдавила из страны все просоветские элементы, которые по сути и были «африканской оппозицией». До начала 80-х годов африканцы в составе АНК (неважно – зулу, коса, сото, бечуана, свази) были только «пушечным мясом». Все руководство АНК, кроме вождей, составляли белые. Всем терроризмом против ЮАР занимались в основном Ронни Касрилс, Джо Слово и те, кто учился с ними в СССР.
Я вот помню негров (правда, это были намибийцы, гереро) – они не понимали, что с ними происходит в СССР. Они приходили на кухню, а там на раздаче стояли белые женщины. Это был шок. Они не понимали, как белый человек может работать на кухне. Они не понимали, как белый человек может говорить с ними на «вы». Они автоматически вставали, когда белый заходил в комнату. Они другой жизни не знали. Это были мальчики – пушечное мясо.
Полное и абсолютное доминирование в АНК и Компартии ЮАР «лиц еврейской национальности» (а оно было практически стопроцентным, кроме одного человека – Брем Фишер был буром из семьи потомственных правозащитников) дало повод порезвиться юаровской пропаганде. Притом что Джо Слово, например, не знал ни слова ни по-литовски, ни по-русски, его обвиняли одновременно в работе на КГБ и на сионистов. Касрилс один раз позволил себе зайти на поминки в синагогу в Дар-эс-Саламе, что стало поводом для недельной критики во всех СМИ.
То, что творилось в голове у буров, до сих пор страшновато. Националистская партия с ее профашистской идеологией была ответом на те вызовы, с которыми столкнулось белое население ЮАР еще в 30-е годы. Но при этом руководство партии представляло собой закрытый клуб по интересам, представители которого в большинстве своем состояли в родстве друг с другом и слабо воспринимали внешнее воздействие именно в силу этнического и религиозного происхождения. Закрытость этнической системы стала давать сбои, когда влияние в СМИ и юридической практике приобрели эмигранты другого поколения, не имевшие непосредственной связи с землей даже на уровне владения ею. Но для руководства Национальной партии и самого факта этнического происхождения оппозиционеров было достаточно. Пройдя обучение в Одессе, в Крыму и в Балашихе, уже через пару лет сформировалась целая армия со своими представлениями о жизни и мире. Сотни молодых зулусов, коса и тцвана, проходили обучение в Южной Анголе в сети специальных лагерей.
Рут Ферст, автор знаменитой речи Манделы – малоизвестного адвоката, снабжавшего из своего офиса на улице Крюгера в Претории советской взрывчаткой террористов из «Копья» и случайно попавшего под общие грабли, – была убита «посылкой»: в ее руках разорвалась бомба, посланная на адрес университета в Мапуту. Из Манделы сделали героя человечества, хотя это просто террорист, расист и фанатик. Муж Рут – Ронни Касрисл – до сих пор занимает пост заместителя министра обороны ЮАР по разведке, а лет ему уже за 80. Человек, который убил Рут Ферст, убил и Улофа Пальме. Последнего командующего «Умконто ве сизве» Криса Хани убил поляк Валюсь. Просто подошел и выстрелил. После этого руководство «Копья нации» официально провозгласило лозунг: «Один бур – одна пуля». Когда мне предложили должность начальника полиции Претории, я повертел пальцем у виска.
ЮАР даже конца 80-х годов, несмотря на тридцатилетнюю экономическую блокаду и двадцатилетнюю войну на границе, была цветущей страной. И она умерла в течение нескольких недель, задавленная одной-единственной наднациональной организацией, в которой доминировали выходцы из верхней группы обеспеченного среднего класса, абсолютно белые, но никак не связанные с этой землей этническим и религиозным родством. Эти люди считали себя интеллектуальной элитой, работали журналистами, сценаристами, адвокатами и телеведущими. Эта организация целиком и полностью финансировалась из-за границы, ее боевики военного крыла – два поколения неграмотных зулусов – проходили подготовку в СССР и Анголе. Нельсон Мандела не был никаким национальным лидером до тех пор, пока местный Горбачев – де Клерк – не начал с ним переговоры, считая, что уж этот парень будет вести себя приличнее, чем Тамбо, Сисулу, Касрилс, Мбеки и другие. Те из этих персонажей, кто не был фанатиками-коммунистами, считали необходимым бороться за «универсальные ценности» и «права человека» через международные организации.
Ничего не напоминает?
Мэр Москвы уже получил соответствующий запрос от депутатов.
«Войковскую» хотели переименовать еще два года назад, тогда такое предложение исходило от министра культуры России Владимира Мединского.
В далекие уже 60-е гг. прошлого века он создал организацию "Умконто ве сизве" (Копье нации), которая осуществляла террористические акты против представителей власти белых и готовилась к широкомасштабным военным действиям с целью свержения системы апартеида. 27 лет подряд Мандела провел в заключении и решительно отвергал все предложения выйти на свободу в обмен на отказ от политической деятельности или хотя бы насильственных методов борьбы.
По словам известного публициста,специализирующегося по африканской проблематике,Евгения Крутикова,Нельсон Мандела был всего лишь расист,фашист и фанатик и непонятно почему из него сделали героя человечества.В нашей стране достаточно своих героев,именами которых следовало бы назвать многие улицы и метро российских городов.Далее будет приведена статья в которой можно найти очень много аналогий с российской действительностью. Есть над чем задуматься.
50 лет назад случилась одна из лучших контрразведывательных операций в истории человечества. Объединенные силы контрразведки Южной Африки захватили так называемую ферму «Лиловый лист» (Lilienleaf) в богатом еврейском пригороде Йоханнесбурга, Ривонии.
На месте было захвачено 19 человек, из которых 11 африканцев, два индуса и шестеро белых. На ферме находился основной архив АНК (Африканского национального конгресса) и «Копья нации» – «Умконто ве сизве» – подпольной армии, выращенной в СССР. Часть из них дала дальнейшие показания. Именно эти люди и стали основными обвиняемыми на «процессе Ривонии», в ходе которого был разгромлен АНК. Документальная доказательная база, захваченная на ферме, подтвердила более 250 террористических актов, которые были организованы АНК в провинции Квазулу-Наталь, хотя это тогда называлось по-другому.
В ходе «процесса Ривонии» к критическим срокам заключения были приговорены все руководители АНК. В первую очередь это Уолтер Сисулу, Нельсон Мандела, Денис Гольдберг, Лайонел Бернштайн, Боб Хеппле, Артур Голдрайх, Харольд Вольпе, Джеймс Кантор. Берштайн был оправдан и освобожден в зале суда. Гольдрайх и Вольпе, подкупив через сотрудников КГБ СССР охрану тюрьмы, сбежали до вынесения приговора и покинули ЮАР через Свазиленд и Ботсвану. Примерно так поступил и Хеппле. Юридическую поддержку защиты оказывали фирмы, аффилированные с семейством Ферст и Джулиус. Адвокатами на процессе выступали и Рут Ферст, и Харри Шварц. Ни один африканец не участвовал в состязательном процессе, и только в конце Нельсон Мандела юридически признал свою вину в последнем слове, сказав, что у АНК не было выбора, кроме как начать вооруженную борьбу.
Нельсон Мандела признал свою вину в использовании взрывчатых веществ для подрыва электростанций и энергообъектов в провинции Транскей, но не признал вину в обвинении в государственной измене. Прокурор не смог подтвердить обвинение в государственной измене, поскольку перехваченные сведения о советских танках на Каплине не имели юридической силы. Все руководство коммунистической партии Южной Африки перешло на нелегальное положение и составило костяк «Умконто ве сизве».
Речь Манделы на «процессе Ривонии» стала эталоном такого рода текстов. Она была написана Рутой Ферст и изначально предназначалась публике не как именно последнее слово обвиняемого, а как политический манифест с далеко идущими последствиями. Этнические африканцы – как коса (Мандела), так и зулу (Тамбо) – представлялись только как некий механизм, необходимый для того, чтобы свалить устойчивую систему государственной власти в ЮАР. Конечно, белые люди, основавшие АНК, были в значительной степени именно фанатиками своего дела. Все они или имели юридическую практику, или работали в средствах массовой информации. Тотальный «черный расизм» тогда уже существовал, но белые правозащитники и борцы с апартхейдом предпочитали его не замечать.
В советской идеологической машине не использовалось бурское слово «апартхейд», а только его англоязычный вариант – апартеид, просто на языке африкаанс в СССР говорили считанные на пальцах люди. «Режим апартхейда» представлял собой систему раздельного проживания и пребывания разных рас. На деле африканцам разных племен предоставлялась полная автономия вплоть до отделения с созданием так называемых «бантустанов» – независимых государств для бантуязычных народов. Редкие народы, с вымирающими языками, как гереро или готтентоты, таким правом не обладали, но были защищены законом. Бантустаны как независимые государства никто не признал юридически, хотя многие европейские государства с их существованием мирились. У меня в детстве на школьном столе лежала пластиковая карта мира имени авиакомпании SAS, на которой все бантустаны были отмечены как независимые государства. И это в Швеции, в которой считалось, что Улоф Пальме был убит наемниками из юаровской службы безопасности, в частности Ведином.
Проблемы начинались на экономическом уровне. Сото, зулу и свази не желали заниматься традиционными видами промысла, а хотели работать в экономически более доходных областях. И они как граждане другого государства, например Квазулу, получали специальные пропуска для проезда на алмазные рудники или вообще в крупные города. Йоханнесбург на тот момент был одним из лучших городов мира, но чтобы въехать туда, гражданин государства Квазулу должен был иметь пропуск. Чтобы избежать этого, зулу и коса «забывали» вернуться в бантустаны и основывали города-призраки вокруг экономических центров Трансвааля. Знаменитые Соуэто, Шарпевилль и другие. Все руководство АНК начинало свой трудовой путь в качестве юристов и правозащитников для такого рода «гастарбайтеров».
А самая большая проблема началась на языковом уровне, как это обычно и происходит. Кровавую бойню в Шарпевилле, которая и послужила триггером для развертывания АНК вооруженной борьбы, развязал закон о языках. Правительство ЮАР постановило, что африкаанс станет обязательным языком для изучения во всех школах страны, включая миссионерские школы в городах-призраках. То есть вообще везде. Черное население страны возмутилось, причем не потому что не хотело знать африкаанс (сейчас его признают языком общения более 80% населения страны), сколько потому, что их вообще чему-то заставляют учиться, причем в обязательном порядке.
Противостояние в Шарпевилле с малолетками, отказавшимися ходить в школу и кидавшимися «коктейлем Молотова» в солдат, закончилось расстрелом, в котором большинство погибших были несовершеннолетними. Страшная трагедия, всколыхнувшая мировое сообщество. Кровавый режим апартеида убивает детей. Дети – это наше все.
На этом и выросло поколение белых идеалистов, не связанных этническими корнями с самой Южной Африкой, но считавших, что «режим» надо изменить.
Основателем «Копья нации» – боевого террористического подразделения АНК – стал абсолютно белый человек Ронни Касрилс, талантливый телесценарист с левыми взглядами и немереными амбициями. Выходец из Латвии, он быстро нашел общий язык с руководством Компартии Южной Африки, состоявшим в основном из выходцев из Литвы. Бессменный глава Компартии ЮАР Джо Слово, родившийся в местечке Обяляй в Литве, и вся это шаробратия очень быстро переженилась между собой. Практически все руководство Компартии ЮАР и «Умконто ве сизве» состояло в родственных связях. Чернокожие лидеры допускались в АНК только через систему вождей, но зулусы как наиболее лояльное племя в руководство АНК входили только персонально, как, например, Оливер Тамбо. Глава Компартии ЮАР Джо Слово, Рута Ферст, дочка левых правозащитников Юлиуса Ферста и Матильды Левитан, также выходцев из Литвы, практически возглавила идеологический отдел партии в изгнании после того, как контрразведка ЮАР физически выдавила из страны все просоветские элементы, которые по сути и были «африканской оппозицией». До начала 80-х годов африканцы в составе АНК (неважно – зулу, коса, сото, бечуана, свази) были только «пушечным мясом». Все руководство АНК, кроме вождей, составляли белые. Всем терроризмом против ЮАР занимались в основном Ронни Касрилс, Джо Слово и те, кто учился с ними в СССР.
Я вот помню негров (правда, это были намибийцы, гереро) – они не понимали, что с ними происходит в СССР. Они приходили на кухню, а там на раздаче стояли белые женщины. Это был шок. Они не понимали, как белый человек может работать на кухне. Они не понимали, как белый человек может говорить с ними на «вы». Они автоматически вставали, когда белый заходил в комнату. Они другой жизни не знали. Это были мальчики – пушечное мясо.
Полное и абсолютное доминирование в АНК и Компартии ЮАР «лиц еврейской национальности» (а оно было практически стопроцентным, кроме одного человека – Брем Фишер был буром из семьи потомственных правозащитников) дало повод порезвиться юаровской пропаганде. Притом что Джо Слово, например, не знал ни слова ни по-литовски, ни по-русски, его обвиняли одновременно в работе на КГБ и на сионистов. Касрилс один раз позволил себе зайти на поминки в синагогу в Дар-эс-Саламе, что стало поводом для недельной критики во всех СМИ.
То, что творилось в голове у буров, до сих пор страшновато. Националистская партия с ее профашистской идеологией была ответом на те вызовы, с которыми столкнулось белое население ЮАР еще в 30-е годы. Но при этом руководство партии представляло собой закрытый клуб по интересам, представители которого в большинстве своем состояли в родстве друг с другом и слабо воспринимали внешнее воздействие именно в силу этнического и религиозного происхождения. Закрытость этнической системы стала давать сбои, когда влияние в СМИ и юридической практике приобрели эмигранты другого поколения, не имевшие непосредственной связи с землей даже на уровне владения ею. Но для руководства Национальной партии и самого факта этнического происхождения оппозиционеров было достаточно. Пройдя обучение в Одессе, в Крыму и в Балашихе, уже через пару лет сформировалась целая армия со своими представлениями о жизни и мире. Сотни молодых зулусов, коса и тцвана, проходили обучение в Южной Анголе в сети специальных лагерей.
Рут Ферст, автор знаменитой речи Манделы – малоизвестного адвоката, снабжавшего из своего офиса на улице Крюгера в Претории советской взрывчаткой террористов из «Копья» и случайно попавшего под общие грабли, – была убита «посылкой»: в ее руках разорвалась бомба, посланная на адрес университета в Мапуту. Из Манделы сделали героя человечества, хотя это просто террорист, расист и фанатик. Муж Рут – Ронни Касрисл – до сих пор занимает пост заместителя министра обороны ЮАР по разведке, а лет ему уже за 80. Человек, который убил Рут Ферст, убил и Улофа Пальме. Последнего командующего «Умконто ве сизве» Криса Хани убил поляк Валюсь. Просто подошел и выстрелил. После этого руководство «Копья нации» официально провозгласило лозунг: «Один бур – одна пуля». Когда мне предложили должность начальника полиции Претории, я повертел пальцем у виска.
ЮАР даже конца 80-х годов, несмотря на тридцатилетнюю экономическую блокаду и двадцатилетнюю войну на границе, была цветущей страной. И она умерла в течение нескольких недель, задавленная одной-единственной наднациональной организацией, в которой доминировали выходцы из верхней группы обеспеченного среднего класса, абсолютно белые, но никак не связанные с этой землей этническим и религиозным родством. Эти люди считали себя интеллектуальной элитой, работали журналистами, сценаристами, адвокатами и телеведущими. Эта организация целиком и полностью финансировалась из-за границы, ее боевики военного крыла – два поколения неграмотных зулусов – проходили подготовку в СССР и Анголе. Нельсон Мандела не был никаким национальным лидером до тех пор, пока местный Горбачев – де Клерк – не начал с ним переговоры, считая, что уж этот парень будет вести себя приличнее, чем Тамбо, Сисулу, Касрилс, Мбеки и другие. Те из этих персонажей, кто не был фанатиками-коммунистами, считали необходимым бороться за «универсальные ценности» и «права человека» через международные организации.
Ничего не напоминает?
хорошо
