Есть вещи загадочные в политической жизни нашей страны. Ибо рационально объяснить тот факт, что «русский вопрос» в России становится основной болевой точкой, нельзя. Любая власть, какая бы она не была, даже компрадорская или олигархическая, должна, по идее, обезопасить себя именно с этого фланга в первую очередь. И лучшее доказательство тому, что наша власть в чем-то осталась кондовой русско-советской, это ее отношению к «русскому вопросу».

Большинство нашей элиты (управленческой) — это русские люди, которые не видят причин, по которым им нужно объяснять народу, что они не «засланные казачки». В самом деле, они же коренные русские. Какие к ним могут быть претензии? Хотя сейчас стали появляться некоторые симптомы, которые вроде бы должны их заставить задуматься над сутью происходящего.

Вот, к примеру, главного теоретика создания породы политических «россиян» Валерия Тишкова обвинили в том, что он работает на зарубежные спецслужбы. И в этом действительно есть резон. Ибо никто не принес большего зла правящему классу России, чем люди, которые игнорируют тот факт, что Россия — это страна русских. И если кто-то из них работает на ЦРУ, тогда все становится понятным. Они сознательно гадят. Но если они на ЦРУ не работают, тогда что ими движет-то?

Тот же Ельцин. Объяви он в свое время себя основателем русского национального государства, и его власть была бы незыблема. И никто бы не посягнул на его престол, и он был бы популярен даже с Гайдаром в качества главы правительства. При мастерском популизме для Бориса Николаевича не составляло бы труда сыграть на этой площадке. Но он на это не пошел. Кто-то его остановил? Ерунда. Он просто не понимал, что такая площадка есть. Для русско-советской элиты национальные вопросы давно решены в рамках СССР, а все что не вписывается в рамки этих решений, просто отметается или демонизируется.

Не так давно я брал интервью у матерого публичного политика Николая Травкина, он при власти и около власти пробыл почти двадцать последних лет. И разговор с ним мне на многое открыл глаза. Николай Ильич меня спрашивает, какую выводу получат русские от построения национального государства? Я процитирую его слова: «Мне что специальное место в метро выделят, если я русский, или пенсию будут платить больше, как русскому?»

Вы понимаете, как они мыслят? Чья власть – тому и всласть. А если национальное государство, то обязательно должно быть неравенство в пользу русских. Поразительно!

Почему-то кажется, что по этому вопросу вся наша элита мыслит так же, как господин Травкин. То есть, по их понятиям победа русского национализма неизбежно означает объявление войны всем нерусским на территории России!

Не случайно тот же Травкин настаивал в разговоре со мной на том, что идеалом национального государства является гитлеровская Германия. Отсюда и его предположения о том, что в национальном государстве у русских будут отдельные места в метро?

Если вся наша элита так себе представляет национальное государство, то тогда-то все и становится ясным. Мы говорим о национальном государстве русских, и спорим, какой вариант лучше? Современная Франция или Германия? Или на худой конец Белоруссия? Они читают слова — «национальное государство русских» — и видят перед собой государство Адольфа Гитлера.

Если это так, то тогда понятно, почему ими упорно, в ущерб самим себе отрицается идея национального государства. Тогда понятен разговор про «придурков», которые кричат, что «Россия для русских», понятно, зачем нужно скрести русского, чтобы найти там татарина и прочее.

В этом случае мы имеем дело с катастрофическим явлением: элита России и русский народ живут в совершенно разных измерениях.

Русско-советская элита, какой была во времена СССР в национальных вопросах, такой и осталась, а народ уже далеко не тот.

Какой была русско-советская элита? Эта была странная порода людей, лишенных национального самосознания. И на этом имеет смысл остановиться подробнее.

Все потенциальные носители русского национального самосознания в 1917-1921 годах были или физически уничтожены, или эмигрировали из страны, или были поставлено в такое положение, что боялись даже со своими детьми говорить на эти темы. Речь здесь идет, разумеется, не об убежденных русских националистах, таких было немного. А об обычных интеллигентных русских людях, которые имели представление о том, что у русских есть свои национальные интересы.

Для коммунистической доктрины всякий, кто говорит о национальных интересах своего народа, самый страшный враг. Русская интеллигенция и буржуазия, т.е. образованные сословия, были невелики по численности. И советская власть от них действительно «избавилась». Какие-то «спецы» оставались и использовались в разных сферах жизни, но можно точно сказать, что они помалкивали.

В элите большевистского государства на протяжении всех семи десятилетий не было людей, которые являлись бы носителями национального самосознания.

Возможно, что в момент истины, в годы Великой Отечественной войны, такие люди появились, если верно все то, что пишут о Вознесенском и Кузнецове, но они были уничтожены физически, а после них правили все те же русско-советские коммунисты.

Один из них, архитектор перестройки Александр Николаевич Яковлев, спрашивал: почему у Дэн Сяопина все получилось, а у них нет? Он, похоже, действительно не понимал, что Дэн был китайским националистом, и знал, для кого проводит реформы и во имя чего, во имя силы китайского народа, потому у него и получилось.

Но самое поразительное произошло уже после 1991 года. В верхушке элиты не нашлось ни одного русского националиста. Хотя первое, что должно было взято на вооружение по логике вещей, это защита национальных интересов русских. Но если кто и оспаривал Ельцина, то опять же государственники советского образца. И для всех этих людей «национализм» оставалось табуированные понятием, связанным с чем-то ужасным, с тем же Гитлером.

Как это получилось, наверное, исследователи выяснят, но такого больше не было ни в одной стране мира. Не было такого, чтобы в государстве, избавленном от марксизма, тут же у власти не появились прагматичные националисты.

А между тем русский народ, в отличие от элиты, стал меняться. Безудержный интернационализм русских, готовых пожертвовать многим во имя каких либо очередных «братьев», столкнулся с ужасной действительностью, когда русские встречали повсюду ненависть только потому, что они были русские.

Патриотическую общественность всегда волновал вопрос: почему русские такие недружные? И часто делался вывод, что это у нас врожденный порок. На самом деле все объясняется просто. Русские в свое время не прошли выучку этнического национализма. Этнический национализм не передается автоматически из века в век. Скажем, после татаро-монгольского нашествия этнический фактор для тех, кто населял Русь, был определяющим. И выводы последовали довольно быстро: на Руси сразу же перестали проливать кровь Рюриковичей. Русские князья продолжали еще враждовать и воевать, но жизнь Рюриковичей была священна. Это было только начало. И собственно Московская Русь была этническим государством русских и ничем иным, всякие инородцы, в том числе и европейцы («немцы») свирепо отторгались.

Но вот на новом этапе (обычно говорят о буржуазном периоде в истории Западной Европы) в России была комфортная обстановка. В то время, когда европейские государства столетиями вели между собой войну не на жизнь, а на смерть, Россия была избавлена от вторжения извне. В силу малого размера европейских государств, практически каждое поколение могло познакомиться в той или иной форме с пришествием захватчиков, или с непосредственной угрозой такого захвата. А на Руси, начиная с Ивана III, мы вспомним не так много вторжений, которые угрожали бы существованию русского государства. «Смутное время» — это гражданская война, которая закончилась эпизодом с интервентами в Кремле, но какой всплеск русского национализма! Затем, аж через двести лет, вторжение Наполеона, и снова взрыв национализма. Собственно вся патриотическая (националистическая) риторика в России строилась на основе этих двух эпизодов!

Все остальные годы Россия провела комфортно, ведя войны только на своих окраинах. То есть, если бы вторжения угрожали коренным русским землям чаще, если бы войны велись непрерывно на территории страны, как это и было в Европе, если бы русские видели завоевателей в лицо, то и у нас бы сформировался этнический национализм, когда перед лицом всякого чужака имеет смысл объединяться.

Но вот именно этнический национализм русских начинает формироваться на просторах Россиянии после 1991 года. И если нашей элите и стоит предъявлять претензии, только к самой себе. Как сказал в разговоре со мной один политолог: они специально, что ли это делают? Они специально бесят русских с тем, чтобы выработать у них этнический национализм?

После 1991 года русский народ почувствовал себя, как армия без командования. Для русских «на верху» не было людей, которые бы защищали их интересы. И такое восприятие действительности характерно для русских и сегодня. Русские остро чувствовали свою незащищенность, свое одиночество в этом мире, отсюда рождается страх исчезнуть с лица земли. А такой страх порождает и защитные механизмы. Плюс к этому в последнее время меняется социальная и национальная среда обитания русских. Русские все чаще сталкиваются с инородцами на своей земле. И не просто с нерусскими людьми, а с людьми из враждебной русским этнической среды. И что в итоге?

Мне тут один знакомый сказал, что раньше он шел по темному парку и смотрел на всякого, кто идет навстречу, с мыслью — не бандит ли он? Но вот в какой-то момент он поймал себя на мысли, что если видит перед собой русского человека, как бы тот не выглядел внешне, то тут же успокаивается.

То есть, установка на определение «своего-чужого» у русских переходит на уровень подсознания со всеми вытекающими отсюда последствиями. А русские люди из элиты никогда не переживали столь сильных эмоций на национальной почве. Они правят «этой страной», знают, как реально обстоят дела, они никогда не задвигались в угол в собственной стране только потому, что они русские. И, следовательно, они не понимают своего народа, не чувствуют его.

И это непонимание мы уже видим невооруженным взглядом.

Но было бы неправильно считать нынешнюю русскую элиту интернационалистической. Они пытаются использовать те же приемы для укрепления «дружбы народов», что и их советские предшественники плюс учитывают опыт европейской толерантности, устраивают какие-то совместные торжества людей разных национальностей, экраны ТВ заполняют дикторы с ярко выраженной нерусской внешностью, в сериалах полно обаятельных героев-кавказцев и т.д. Но делают они это в силу того, что, по их мнению, на Западе давно отказались от национализма. И что «пещерный национализм» ослабляет нас в соревновании с толерантной Европой. К тому же они считают приход на русские земли новых «трудовых ресурсов» благим делом. И эта установка приходит с самого верха власти.

А если завтра будет другая установка? Как будет действовать властная элита на местах? Да так, как мыслит себе Николай Ильич Травкин. Вместо нынешнего давления на русских точно такому же давлению подвергнутся все нерусские. И если прикажут выкинуть их за пределы России, то сделано это будет предельно безжалостно.

Только сравнительно недавно в России появилась группа интеллектуалов, которая не мыслит в категориях — «национализм тождественен фашизму». Если вспомним 1990-е годы, то в патриотической среде не считалась дурным тоном высказываться положительно по отношению к Гитлеру, хотя его русофобия была не слабее его же антисемитизма. Люди просто не видели в русской истории персонажей, которые разбирались с национальными делами столь же радикально, как делал этот Гитлер или «отец всех народов» Сталин, который брал целые нелояльные народы и переселял в Сибирь.

Так вот, эта группа интеллектуалов, которая отстаивает сегодня идею национального государства, дает шанс уйти от дикого и ненужного России и русским выбора. И утверждение тезиса «Россия страна русских» в рамках национального государства не противоречит лояльному отношению к нерусским в России.

Вопрос заключается только в том, насколько быстро вся интеллектуальная, гуманитарная среда в России поймет безальтернативность национального государства. Если это будет понято и принято, то и власть примет это как аксиому. Если и дальше, какая-то часть российских интеллектуалов будет пытаться навязывать России особый путь безнационального государства, то с какого-то момента будет открыт зеленый свет для самых разнузданных инстинктов.

Но предположим, что все будет развиваться мирно, и русских удастся опять воспитать в духе интернационализма, в том числе и с помощью карательных мер. Сценарий фантастический, но предположим, что так будет. По недавним выкладкам некоторых экспертов, количество мигрантов за ближайшие двадцать лет в России, должно достигнуть ста миллионов. Для сильного национального государства при такой огромной территории, как у нас, если допустить, что нам нужны эти мигранты, даже это не проблема.

Эти сто миллионов можно использовать, как рабочую силу, жестко контролируя правила игры. Но если сохранится нынешний порядок, при котором практически все этнические группировки пытаются укорениться в российской элите, дать своим детям образование и протолкнуть на теплые и доходные места, то, что ждет в этом случае русских?

В лучшем случае это вариант постсоветских этнократий, когда русская часть населения трудится на элиту титульного этноса. И тут возникает вопрос — на кой пес это нужно нынешним русским, которые пока еще входят в элиту страны? Вот она самая страшная тайна нашей нынешней элиты!

Источник