Иван Миронов выпустил новую книгу. Она уже лежит на книжных полках магазинов Москвы. Первоначально книга была наречена «Русским эндорфином», но позже обзавелась более политически едкой вывеской – «Родиной имени Путина» (сокращенно РИП, что как бы намекает).
Тем, кто читал «Замурованных», РИП покажется второй частью повествования. Ведь снова со страниц нам улыбается хитрым прищуром Ночной губернатор Петербурга Владимир Сергеевич Барсуков-Кумарин и Ночной ужас Москвы Коля Михайлов (девятнадцать 105-х, два грабежа, незаконный оборот оружия и взрывчатых веществ). Но РИП совсем другая книга. В ней спрятан совершенно чудовищный надрыв, эмоциональный, психологический, которого не было в «Замурованных». Это уже не дневники узника политической тюрьмы, это взгляд писателя со стороны. Здесь и кокаин, и рулетка, и трУсы, и предатели, и герои, и бандиты, и галеристы, и пид…сы, и мусора, и проститутки. Жизнь на острие, ее неприглядная изнанка без прикрас. Модный жанр…
Тем не менее, книгу сложно отнести к какому-то конкретному литературному направлению, это смесь нон-фикшена с литературной журналистикой, но все-таки это в значительной степени художественная литература. Некоторые события вымышлены, некоторые диалоги выдуманы, некоторые события интерпретированы, кое-где желаемое выдается за действительное. И автор не становится в позу беспристрастного наблюдателя-акына – что вижу то и пою. В каждой строчке видна позиция и угол зрения самого Ивана Миронова. Получился эдакий псевдо-нон-фикшн.
Пытаясь разобраться к какому жанру отнести произведение Миронова, я поинтересовался литературной методологией у другого своего приятеля — модного молодежного писателя Александра Дыма (Lightsmoke). Со знанием дела Дым, чьи переиздающиеся книги о футболе, насилии, марихуане и феях украшают полки столичных книжных не первый сезон, пояснил: «Нон-фикшен — всё как есть описывается. Фикшен — есть придуманные события. То, о чем ты говоришь, это на стыке жанров — но всё-таки я отнес бы к фикшену». Книга Мирнова не просто на стыке жанров, она на стыке прошлого и будущего, реальности и измененного сознания, серых столичных будней и русской мечты. Характеры возведены до абсолюта, есть только белое и черное, никаких полутонов, читателю ставится жесткий ультиматум – ты или с теми, или с этими. Или с ними, или с нами. Интерактив без возможности воздержаться. Собственно я уже перешел к описанию самой главной, лично для меня, главы этой книги – «Страстная неделя».
В ней описывается убийство адвоката и журналистки в Москве. В ней реконструируются портреты Никиты Громова и Евгении Хастовой, чьи имена затмили имена погибших. Куски настоящих писем из Лефортово прототипов перемежаются с вымышленными диалогами и никогда не происходившими событиями, фрагменты материалов уголовного дела сочетаются с авторскими измышлениями и проекциями как и почему могло произойти это убийство. Получилось не сильно документально, но политически очень остро. Второй сюжетной линией в «Страстной неделе» проходит убийство судьи Чушкова, которое по повествованию совершает Алексей – «угрюмый парень, «гончей породы», с путинской залысиной»…
Однако гвоздь программы – интервью с Ильей Горячевым. Этот персонаж не перестает нас удивлять глубинами своего цинизма. Кажется, что когда Иван Миронов делал это философско-мировоззренческое интервью с Горячевым о дружбе, предательстве и прочих высоких материях, он уже читал изобличающие клеветнические показания Ильи против его друга Никиты, показания которые стоили Никите пожизненного срока. А если и не читал, то чувствовал. Потому что шило в мешке, а человеческую гниль за линзами очков и льстивой улыбкой не утаишь. Выпускнику московского СИЗО №1, помимо справки об освобождении, в нагрузку достался редкий дар «читать» людей. Врать в лицо и лицемерить перед выпускником Кремлевского централа, и полагать что и этого собеседника удастся обвести вокруг пальца, было бы слишком самоуверенно… Собственно именно эта убежденность в персональной богоизбранности в конечном счете Горячева и погубила. Пацан шел к успеху, но не фартануло.
В одну книгу влезли два таких, с позволения сказать, «человека». Но в отличии от Горячева — Анатолий (Тося) Коростченко тупо продал своего шефа и старшего товарища Дмитрия Барановского за звонкую монету. Ничего личного – просто бизнес.
Такие вот герои и антигерои нашего времени. В книге вы найдете немало и других интересных сюжетных линий и интригующих поворотов сюжета. Спешите приобрести ибо «Замурованных» из некоторых книготорговых сетей убрали очень быстро.
Тем, кто читал «Замурованных», РИП покажется второй частью повествования. Ведь снова со страниц нам улыбается хитрым прищуром Ночной губернатор Петербурга Владимир Сергеевич Барсуков-Кумарин и Ночной ужас Москвы Коля Михайлов (девятнадцать 105-х, два грабежа, незаконный оборот оружия и взрывчатых веществ). Но РИП совсем другая книга. В ней спрятан совершенно чудовищный надрыв, эмоциональный, психологический, которого не было в «Замурованных». Это уже не дневники узника политической тюрьмы, это взгляд писателя со стороны. Здесь и кокаин, и рулетка, и трУсы, и предатели, и герои, и бандиты, и галеристы, и пид…сы, и мусора, и проститутки. Жизнь на острие, ее неприглядная изнанка без прикрас. Модный жанр…
Тем не менее, книгу сложно отнести к какому-то конкретному литературному направлению, это смесь нон-фикшена с литературной журналистикой, но все-таки это в значительной степени художественная литература. Некоторые события вымышлены, некоторые диалоги выдуманы, некоторые события интерпретированы, кое-где желаемое выдается за действительное. И автор не становится в позу беспристрастного наблюдателя-акына – что вижу то и пою. В каждой строчке видна позиция и угол зрения самого Ивана Миронова. Получился эдакий псевдо-нон-фикшн.
Пытаясь разобраться к какому жанру отнести произведение Миронова, я поинтересовался литературной методологией у другого своего приятеля — модного молодежного писателя Александра Дыма (Lightsmoke). Со знанием дела Дым, чьи переиздающиеся книги о футболе, насилии, марихуане и феях украшают полки столичных книжных не первый сезон, пояснил: «Нон-фикшен — всё как есть описывается. Фикшен — есть придуманные события. То, о чем ты говоришь, это на стыке жанров — но всё-таки я отнес бы к фикшену». Книга Мирнова не просто на стыке жанров, она на стыке прошлого и будущего, реальности и измененного сознания, серых столичных будней и русской мечты. Характеры возведены до абсолюта, есть только белое и черное, никаких полутонов, читателю ставится жесткий ультиматум – ты или с теми, или с этими. Или с ними, или с нами. Интерактив без возможности воздержаться. Собственно я уже перешел к описанию самой главной, лично для меня, главы этой книги – «Страстная неделя».
В ней описывается убийство адвоката и журналистки в Москве. В ней реконструируются портреты Никиты Громова и Евгении Хастовой, чьи имена затмили имена погибших. Куски настоящих писем из Лефортово прототипов перемежаются с вымышленными диалогами и никогда не происходившими событиями, фрагменты материалов уголовного дела сочетаются с авторскими измышлениями и проекциями как и почему могло произойти это убийство. Получилось не сильно документально, но политически очень остро. Второй сюжетной линией в «Страстной неделе» проходит убийство судьи Чушкова, которое по повествованию совершает Алексей – «угрюмый парень, «гончей породы», с путинской залысиной»…
Однако гвоздь программы – интервью с Ильей Горячевым. Этот персонаж не перестает нас удивлять глубинами своего цинизма. Кажется, что когда Иван Миронов делал это философско-мировоззренческое интервью с Горячевым о дружбе, предательстве и прочих высоких материях, он уже читал изобличающие клеветнические показания Ильи против его друга Никиты, показания которые стоили Никите пожизненного срока. А если и не читал, то чувствовал. Потому что шило в мешке, а человеческую гниль за линзами очков и льстивой улыбкой не утаишь. Выпускнику московского СИЗО №1, помимо справки об освобождении, в нагрузку достался редкий дар «читать» людей. Врать в лицо и лицемерить перед выпускником Кремлевского централа, и полагать что и этого собеседника удастся обвести вокруг пальца, было бы слишком самоуверенно… Собственно именно эта убежденность в персональной богоизбранности в конечном счете Горячева и погубила. Пацан шел к успеху, но не фартануло.
В одну книгу влезли два таких, с позволения сказать, «человека». Но в отличии от Горячева — Анатолий (Тося) Коростченко тупо продал своего шефа и старшего товарища Дмитрия Барановского за звонкую монету. Ничего личного – просто бизнес.
Такие вот герои и антигерои нашего времени. В книге вы найдете немало и других интересных сюжетных линий и интригующих поворотов сюжета. Спешите приобрести ибо «Замурованных» из некоторых книготорговых сетей убрали очень быстро.
хорошо
