Факельные шествия и демонстрации радикальной молодежи против «криминальных иностранцев» проходят в городах Германии при явной поддержке властей. Чему свидетелем стал корреспондент Агентства национальных новостей.

Мюнхенская Мариенплац напоминает московский Арбат начала девяностых: толпы гуляющих горожан и туристов, музыканты и художники, уличные торговцы. Но сегодня Арбат стал шикарнее, но малолюднее и официальнее, а здесь – прежняя атмосфера праздника и размеренного немецкого веселья. Зато в современном Мюнхене запросто возможны вещи, которые не привидятся московскому мэру в самом страшном сне.

Мариенплац, апрель 2008 года, восемь часов вечера. В самом центре этой пешеходной улицы выстроилось несколько десятков молодых людей. В руках они держат пылающие факелы и плакаты, на которых написано: «Криминальные иностранцы, убирайтесь вон!» Напротив собралась разношерстная толпа людей. Среди них – чернокожие, арабы и просто прохожие. Общее настроение – антинацистское. Слышны крики «Позор!», свист, улюлюканье. Группа чернокожих почему-то время от времени кричит «Ура!» Враждующих разделяют металлические передвижные барьеры и несколько военных в темно-зеленой форме. Проходит полчаса. Демонстранты с факелами стыдливо улыбаются и стараются отвернуться в сторону, увидев в толпе человека с фотоаппаратом или нацеленным на них сотовым телефоном. Чувствуется, что они понимают двусмысленность своего положения.

С одной стороны: кто из нас не против криминала и за торжество закона? С другой стороны: всем понятно, что «криминальные иностранцы» оказались в этой стране не по щучьему велению, а в соответствии с волей избранных народом Германии властных органов. У которых достаточно полномочий, чтобы навести порядок обычными способами. Но вместо этого они вывели на улицу этих молодых ребят, у большинства из которых явно еще молоко на губах не обсохло. И «вооружили» их символикой, которая очень похожа на нацистскую: факелы и флаги знакомой красно-черной расцветки. Не говоря уже о том, что все мероприятие проходит в десятке метров от знаменитого питейного заведения, откуда Гитлер начал свой «пивной путч». В общем, все это вместе взятое очень похоже на «подставу» или откровенную провокацию.

Но молодые ребята с факелами в руках стоически переносят насмешки толпы и не сходят с места. Похожее неопределенное настроение и с другой стороны. Некоторые фигуранты с явно криминальными физиономиями стараются изо всех сил, выкрикивая ругательства и показывая противникам неприличные жесты. Приличные благообразные горожане отходят в сторону от «криминала» и выкрикивают «Позор!». Вот две немецкие девицы, гуляющие под руку с молодыми людьми вполне благонадежной арабской внешности, демонстративно фотографируются на фоне «наци» - так презрительно они называют стоящих за металлическим заборчиком. А рослая белокурая девушка, наоборот, взяла сторону демонстрантов и убежденно доказывает окружившим ее немцам, что у них в Швеции такие же проблемы и что «с этими приезжими надо что-то делать».

Понемногу обстановка накаляется. Из толпы в демонстрантов летят непотушенные окурки. Люди с факелами сохраняют полное спокойствие! В ответ через минуту из их рядов выдвигается высокий человек с фотоаппаратом. Он поднимает камеру и в упор снимает наглецов. Толпа в этом месте начинает стремительно редеть. Группа «независимых наблюдателей» горячо спорит, дойдет сегодня до драки или обойдется? Один из них уверенно говорит: «Будут терпеть! Пока приказа на драку не было!»

Самое удивительное – это полное отсутствие представителей СМИ. Единственное исключение – двое с камерой, да и те без каких-либо опознавательных знаков, бейджей или названия телеканала на камере или микрофоне. Работают они, судя по занятой позиции, явно на демонстрантов. Подхожу, и, представившись, спрашиваю: «Вы за кого? За правых или за левых?» «Коллеги» одобрительно смеются в ответ моей шутке. Дело в том, что демонстранты находятся от нас как раз по правую сторону, а протестующая толпа – по левую. Отсмеявшись, они отвечают дипломатично и безупречно: «Мы – за закон!» На этом наше общение решительно пресекается, а за более подробной информацией меня отправляют дальше по инстанции, к военным и полиции, которые стоят в стороне, у большого микроавтобуса с наглухо задраенными окнами.

Мое появление производит среди этих людей настоящий фурор. В суматохе я успеваю заметить, что в глубине автомобиля сидят трое штатских, которые и отдают команды. Спустя пару минут ко мне выходит среднего роста человек с пышной кучерявой шевелюрой. Как и остальные, он наотрез отказывается назвать свое имя. После долгих уговоров отправляет меня к полицейскому, который знает к тому же русский язык. Но тот, едва услышав мою просьбу, в испуге удаляется, держась от меня подальше, и в итоге прячется за спинами охранения. Спустя десять минут из микроавтобуса появляются еще двое штатских – парень и девушка лет двадцати пяти. Увидев меня, они, уже не стесняясь, бросаются наутек. Вслед за ними появляется кучерявый. Он безуспешно окликает беглецов, но те, не оборачиваясь, скрываются за углом. В итоге с любезной улыбкой на лице мне приносят свои извинения. Появление не ангажированной прессы на этом мероприятии явно было не предусмотрено.

Вспоминаю так называемый «марш националистов» 4 ноября 2007 года в Москве, десятки фотообъективов и телекамер, а потом – сотни публикаций и телепередач. Да, немцам еще учиться и учиться у нас демократии и свободе слова! Но они, похоже, делать этого совсем не собираются.

Возвращаюсь в толпу и без труда нахожу человека, который наконец объясняет мне, что же здесь происходит. Это моя бывшая соотечественница. Неля родом из Кемеровской области. В начале девяностых девяти лет от роду она уехала с родителями в Германию. Работает медсестрой, живет в небольшом городке недалеко от Франкфурта-на-Майне. Ее русский на удивление хорош, и только иногда Неля путает ударения и окончания. «Эти приезжие – настоящая проблема! - говорит она мне. - В нашем городке из 30 тысяч населения местных – только десять тысяч! Поэтому подобные митинги проходят сейчас по всей Германии!»

Сама Неля давно уже «местная», у нее есть работа, жилье и немецкое гражданство. Несмотря на не очень-то зажиточное существование, ни она сама, ни ее семья даже не задумываются о возвращении на «историческую Родину». О «приезжих» у Нели самые неприятные представления. Они нигде не работают, слоняются по улицам, рассказывает она. Раньше многие торговали наркотиками, теперь вообще непонятно на что живут. «А еще они – представляете - кричат на нас! - лицо Нели краснеет от возмущения. - И говорят, что все равно никуда не уедут!»

Тем временем митинг завершается. Подоспевшие военные разделяют «левых» и «правых». Демонстрантов то ли в сопровождении эскорта, то ли под конвоем, выводят из-за металлической оградки. Впереди, на легковом автомобиле, едет появившийся к завершению акции руководитель этой «команды». Метров через сто раздаются какие-то крики, вся процессия останавливается и Мариенплац перекрывают. Демонстранты оказываются в полном одиночестве – и в плотном оцеплении военных. «Криминальных иностранцев» поблизости давно уже нет, все разошлись. Теперь главная забота людей в форме – сами борцы за законность. Но они явно не желают расходиться, и, сбившись в уже изрядно поредевшую кучку, напоследок скандируют лозунги. Проходящие мимо редкие прохожие смотрят на них с любопытством и недоумением.

По результатам опроса, проведенного месяц назад в Германии институтом Forsa по заказу журнала Stern, на вопрос, были ли у национал-социализма положительные стороны, «всего лишь» четверть опрошенных ответили положительно. Поэтому пока что «борцы за закон» в меньшинстве.

МЮНХЕН, 16 апреля (Корр. АНН Сергей Петров), Агентство национальных новостей